Ошибка президента - Фридрих Незнанский

Если бы все это рассказывал кто-то другой, Меркулов, скорее всего, засомневался бы – мало ли что может показаться, не так трудно на самом деле принять одного человека за другого, особенно учитывая, что Галя работала в КГБ. Многие из самых простых сотрудников этого ведомства настолько проникаются сознанием собственной значимости, что у них развивается нечто вроде комплекса преследования – повсюду мерещатся тайны, шпионы, вредители. Однако этой женщине Меркулов был склонен доверять, он помнил, что рассказывал о ней Василий Васильевич Сивыч.

– Причем понимаете, Константин Дмитриевич, этого немца, возможно, и не искали. И он не вышел обратно, я очень внимательно смотрела на всех, и не только на тех, кто у меня раздевался. Почему-то мне кажется, что он… он исчез не случайно.

– Так, я вас понял, – кивнул Меркулов.

– И, что интересно, того человека, который ушел в плаще этого немца, я тоже больше не видела. Хотя, как вы знаете, проработала в КГБ около месяца. После истории с Туриным меня уволили.

– Мне до сих пор неловко, что так получилось, – искренне сказал Меркулов.

– Что вы, я думаю, это было к лучшему, – махнула рукой Галя. – Так вот, недавно я увидела его. Сначала сомневалась, а потом его показали крупным планом. Это, безусловно, был он. Тот самый.

– Крупным планом? – удивился Меркулов и предположил: – Вы увидели его в кино.

– Нет, по телевизору. Оказалось, что он занимает довольно крупный пост и вовсе не в КГБ. Мне кажется, он очень опасный человек, поэтому я и решила рассказать обо всем вам, потому что я вам доверяю.

Это был большой комплимент, ведь Галя Крутикова благодаря своей уникальной наблюдательности знала об окружающих ее людях куда больше, чем они могли предположить, и потому у нее было немало оснований не доверять человеческому роду вообще. Меркулов, сыгравший в ее судьбе, казалось бы, не самую положительную роль, относился к немногочисленным исключениям из общего правила – Галя считала его честным человеком.

– И кто же это? – спросил Меркулов, понизив голос.

Галя подошла к нему вплотную и что-то очень тихо прошептала.

– Так, – сказал Меркулов. – Это скверно.

– Ну что у вас там? – спросил Турецкий вместо приветствия.

Он стоял у приемного покоя больницы, откуда ему со скандалом удалось-таки уйти. Плечо отчаянно болело; натягивая на повязку рубашку, Саша разбередил-таки руку довольно основательно, поэтому куртку пришлось просто накинуть. Грязнов, как они и договорились накануне, приехал за ним на машине.

– Да ты сядь, тогда и поговорим. И вообще – привет.

– Привет, – проворчал Турецкий и с некоторым трудом забрался в машину. – Ну что там насчет Бурмеевой?

– Негусто, – ответил Грязнов, заводя мотор.– Поверишь ли, старик, очень даже негусто. Я сам не ожидал. Мы проверили все ее связи, которые удалось установить – времени-то почти не было. Дома у родителей она не появлялась, более того, они не знали, что она должна выписываться. Потом стали проверять друзей – с большинством из них Бурмеева давно не встречалась. Осталась только школьная подруга Алла Зуева, с которой она продолжала поддерживать отношения. Эта Алла навещала ее и в больнице. Для нее внезапная выписка Бурмеевой также полная неожиданность.

– Я тебя понял, – сказал Турецкий. – Адрес этой Аллы?

Василий Васильевич Сивыч, конечно, как и все остальные люди без исключения, страдал некоторым любопытством, и ему было интересно узнать, что же такое могла рассказать Крутикова Меркулову. Однако у капитана милиции нет времени на пустое любопытство. На следующий же день, стоило только Сивычу прийти на работу, как опять последовал срочный вызов – рвануло на одной из Песчаных улиц, в квартире, хозяин которой большую часть времени жил за границей.

– Больше никому поручить не могли, – ворчал Сивыч, садясь в милицейскую машину,– На мне и так все квартирные разборки, еще и эта.

Он прибыл на место происшествия одним из первых – раньше, чем подоспели оперы, криминалисты и судмедэксперт. Квартира имела вид практически нежилой – густой слой нетронутой пыли, лежавший на новом итальянском мебельном гарнитуре, засохший таракан на дне голубой ванны «джакузи».

И тем не менее – взрыв, и неопознанный труп в коридоре, изуродованный до такой степени, что и без судмедэксперта понятно – опознать практически невозможно, если не будет каких-то дополнительных обстоятельств.

На кухне такое же нежилое запустение. Капитан Сивыч огляделся. Внезапно он заметил сверху на печи СВЧ какой-то небольшой прямоугольный предмет. «Что за штука?» – подумал Сивыч и взял его в руки.

У Аллочки Зуевой забилось сердце, когда она услышала в трубке приятный мужской баритон.

– Попросите, пожалуйста, Аллу Зуеву.

– Это я, – радостно прощебетала она.

Но в следующую же минуту от ее радости не осталось и следа, потому что приятный мужчина на другом конце провода сказал:

– С вами говорит старший следователь по особо важным делам Мосгоспрокуратуры Турецкий. Мне необходимо встретиться с вами. Вы свободны сегодня во время обеденного перерыва?

– Сейчас подумаю. – Аллочка была совершенно свободна и прекрасно знала об этом, но ей казалось, что признаваться в этом – все равно что расписаться в собственной никчемности. Правильнее всего было бы покочевряжиться, перенести встречу на завтра или даже на послезавтра, но ей было очень интересно узнать, что могло понадобиться следователю. Кроме того, у него такой красивый голос… И она сказала после непродолжительного раздумья: – У меня есть несколько дел, но они несрочные… Я могу их перенести и встретиться с вами.

– Где вам было бы удобно?

– У меня обед начинается в час. Дубининская улица, это недалеко от Павелецкого вокзала. Отделение банка «Менатеп».

– Хорошо, я жду вас ровно в час у входа в банк.

Аллочка, вздохнув, положила трубку и вернулась на свое рабочее место у банковского окошечка.

Посетителей было немного, и она стала рассматривать свои ногти – предмет ее постоянных забот. К сожалению, лак постоянно портился из-за того, что приходилось работать на компьютере. За свой внешний вид она не волновалась – каждый день она приходила на работу в отделение коммерческого банка так, как будто вечером собиралась идти в театр или ресторан. Косметику она подправляла все время в течение дня, а в обеденный перерыв проводила капитальную проверку– не просто подкрашивала губы, но снова наносила тональный крем, проводила тушью по ресницам, ведь она должна каждую минуту быть в форме. И вовсе не потому, что этого требовал менеджер, – Аллочка искренне надеялась, что в один прекрасный день в банк войдет ОН. Он подойдет к ее окошечку, увидит, как ловко она работает – высчитывает сложные проценты, начисляет дивиденды или проводит другие необходимые операции, и будет покорен. Собственно, ради этого она и сидела в банке, где работа была мало сказать скучная, просто занудная. Положа руку на сердце Аллочка ее ненавидела. Но ее держали здесь три соображения: престиж фирмы, гипотетическая возможность познакомиться с богатым мужчиной и достаточно приличный оклад. На самом деле оклад был мизерным – какие-то семьсот-восемьсот тысяч, этого явно не хватало на наряды, на дорогую косметику, но в другом месте Аллочка не имела бы и этого, ведь у нее не было толком никакой специальности.