Полюби дважды - Элизабет Торнтон

— Как правило, нет. Такие женщины служат для удовольствия, — Перри в растерянности теребил свой шейный платок, словно эта полоска ткани мешала ему дышать. — Об этом говорила с тобой Элли? Она заслужила порку. Хватит спрашивать, Джессика. Я и так много тебе сказал.

Она решила сменить тему.

— Не стоит слишком сердиться на Элли. Кажется, я была такой же в ее возрасте. — Девушка насмешливо поглядела на Перри.

Он улыбнулся ей в ответ, довольный, что она решила отступить.

— О, ты была по уши влюблена в Лукаса, но это все, что вас с Элли объединяет. Элли баловали и портили с детства. Она была поздним ребенком, и родители души в ней не чаяли. После их смерти она переехала в дом своего брата и его жены, но и там пыталась задавать тон и командовать.

— Их звали Филипп и Джейн Брэгг? Они тоже умерли? — Джессика вспомнила имена, выбитые на надгробном камне.

Про их трагическую смерть Джессике рассказала Розмари Уайльд. Джейн Брэгг утонула во время лодочной прогулки по Темзе. Это был несчастный случай. Филипп же, муж Джейн и брат Элли, за несколько месяцев до этого погиб в битве при Ватерлоо. Он воевал вместе с Лукасом и был его близким другом. Поэтому Лукаса назначили опекуном Элли.

— Элли навязала себя Лукасу, — сказал Перри, — и…

— Навязала?! — воскликнула ошеломленная Джессика. — Перри, это нечестно…

— Честно или нечестно, но это правда, — Перри небрежно пожал плечами. — Может, и нечестно, — согласился он, — может, мне следовало сказать, что Элли выбрала Лукаса себе в опекуны…

— Выбрала? — не переставала удивляться Джессика.

— Ну да. Она еще могла выбрать Адриана или Руперта, потому что у них был договор, понимаешь? Но выбрала Лукаса, — пояснил Перри.

— Какой договор? — ничего не понимая, спросила Джессика.

— Разве ты не знаешь? — удивился Перри. — Они все были под Ватерлоо и накануне сражения поклялись друг другу, что тот, кто останется в живых, позаботится о семьях погибших. Лукас, Адриан, Руперт и Филипп были друзьями. Из четверых погиб Филипп.

— Господи, это, наверное, был для Элли настоящий удар. Какое несчастье! — Джессика искренне пожалела девушку.

— Ну, в общем, да, — не совсем уверенно подтвердил Перри. — Но я хотел сказать о том, что и Лукас, и его мать продолжают портить ее. Все ее страшно жалеют, а она этим пользуется.

В том, что говорил Перри, безусловно, была доля истины, однако по опыту работы с сиротами Джессика знала, что одинокие дети теряют уверенность в себя. Иногда это заставляет их искать помощи и опеки у взрослых, иногда же толкает на такие дерзости, которые не всякий стерпит. Джессика терпеливой себя не считала.

— А теперь расскажи обо мне, Перри, — попросила она. — Я тоже, кажется, была испорченным ребенком?

— Немного, — кивнул Перри и добавил: — Но это было другое. Просто ты была предоставлена сама себе и могла делать что хотела.

— Как жаль, что я ничего не помню, — вздохнула Джессика. — Очень жаль…

— О чем ты жалеешь, Джесс? — спросил Перри, с сочувствием глядя на нее.

— О том, что совсем не помню отца, — тихо произнесла она и спросила: — Какой он был, Перри?

Молодой человек задумался.

— Ты считала его самым замечательным человеком на свете. Это точно. Но…

— Что — но? — поторопила его Джессика.

— Но я больше ничего не знаю. Меня ведь отправили в школу, и я жил таи почти весь год, — словно оправдываясь, сказал он.

Джессика не сводила с него изучающего взгляда.

— Перри, ты не оскорбишь моих чувств, если расскажешь мне правду. Я знаю, что отец был заядлым игроком и любителем выпить. И еще я знаю, что в Челфорде его не любили. Но это не значит, что он был плохим отцом.

— Конечно, — согласно кивнул Перри. — Я знаю, что, возвращаясь из Лондона, он всегда привозил тебе подарки.

Глаза у нее вдруг загорелись.

— Какие, какие подарки? — от нетерпения она топнула ногой.

— Ну, всякие там девчоночьи безделушки, — улыбнулся Перри, — заколки, колечки, ленты. Джейн Хикс едва не упала в обморок от зависти, когда ты ей сказала, что отец привез тебе шелковое нижнее белье. А еще он привез тебе кольцо с сапфиром, которое ты носила на цепочке на шее, потому что оно было тебе велико. Все девочки тебе завидовали, а тебе только этого и было надо.

Рассказ Перри доставил Джессике такое удовольствие, что она от души рассмеялась и обняла его.

— Ох, Перри, я верю, я верю тебе! — воскликнула она. — Насколько я могу судить по разным рассказам, я в самом деле была маленьким чудовищем. Наверное, мой отец был слишком снисходителен ко мне.

— Еще бы, он тебя просто баловал. По крайней мере так всегда считала моя мать, — заявил Перри и тоже рассмеялся.

— Думаю, ему было нелегко одному воспитывать девочку, — вздохнула Джессика.

Она вдруг замолчала, поняв, что, словно ребенок в сиротском приюте, создает в своем воображении образ отца, каким он, возможно, не был. Но ее отец не бросил свою дочь. Возможно, он не был лучшим из отцов, как в свое время сказал Лукас, но он не был и самым плохим. Он таким быть не мог.

— Ты говорил, я была отчаянной девчонкой, — вспоминая слова Перри, она улыбнулась.

Он кивнул.

— Я называл тебя хокс-хиллским сорванцом, и ты сразу лезла в драку. Несколько раз мне здорово досталось.

— И ты перестал обзываться? — допытывалась Джессика.

— Я был ужасно хитрым мальчуганом, — Перри удовлетворенно хихикнул. — Я придумал тебе другое прозвище и стал называть ведьмой. Ты больше не стала драться, только расплакалась, как ребенок.

Джессика нахмурилась, напряженно вглядываясь в лицо собеседника.

— А почему ты называл меня ведьмой? — серьезным тоном спросила она.

Он пожал плечами и неуверенно улыбнулся.

— Потому что ты любила разыгрывать меня, притворяясь, что можешь видеть то, чего не видят другие, — неожиданно сообщил он.

— Как это? — не поняла Джессика.

— Однажды, когда у меня потерялась собака, ты подсказала мне, где ее искать, — заявил Перри и добавил, улыбаясь: — И, кстати, взяла с меня за это пенни.

Сердце у Джессики неожиданно так сильно забилось, что она схватилась за поручень, а потом даже облокотилась на лестничные перила, чтобы сохранить равновесие. От странного предчувствия у нее подкосились ноги.

— Это было не очень прилично с моей стороны, — прошептала она.

— Да, не очень, — добродушно-шутливым тоном заявил Перри. — Мы ведь были друзьями, но ты взяла с меня столько же, сколько брала с остальных.

Джессика слушала его, серьезная, как никогда, хотя и пыталась скрыть впечатление, которое произвел на нее рассказ Перри.