Бубен Костяного принца - Дмитрий Парсиев

впрочем, и сам козлище скрылись в реке. Вася вздохнул и достал переговорную монету.

Старшина Куница следил за сражением с противоположного берега, и когда забренчал вызов, сразу догадался, кто его может вызывать.

- Слушаю, - сказал он.

- Старшина, - раздался Васин голос, - Встречай три десятка Поднятых из реки.

- Я видел, - сухо ответил Куница.

- И это… Козла упокоить не забудь. Он тоже Поднятый.

- Чудны дела твои… - протянул старшина Куница, пряча монету, - Я надеюсь, это единственный покусанный мертвяками козел, которого поили настоями.

Старшина поплевал на ладони, покрепче перехватил двуручник и прокричал своим:

- Не зевай парни! Из воды к нам идут тридцать Поднятых и один козел, - на недоуменные вопросительные взгляды своих парней добавил, раздражаясь, - Я сказал сейчас что-то непонятное? Козла надо завалить. Ясно теперь? Надо завалить КОЗЛА! К бою!

Глава 19. Знаменное оружие.

Ясень прогуливался по Медвежьему городу и все никак не мог надивиться. Останавливаясь перед очередным зданием, он качал головой, будто не в силах поверить увиденному. Толи из-за нелепых баек, что слышал он про медвежий народ, толи из-за Михи, чьи одежды были пошиты из шкур, он сложил себе предварительное мнение, что будто бы живет народ медведя чуть-ли не в землянках, и чуть-ли не укладывается в них на зиму в спячку.

И никак не ожидал он увидеть такого большого, многолюдного хорошо устроенного города, сплошь составленного теремами, да еще какими! В два, а нередко и в три этажа, рубленные из еловых стволов чуть не в обхват, да каждый с резными наличниками и крылечками, да на каждом коньке с большим искусством выточены из дерева птицы и звери, да еще раскрашены с изумительной красотой.

- Что, все любуешься? – услышал он за спиной насмешливый голос и обернулся.

Миха, хоть и молодой по годам, был одним из немногих, кто способен подойти к Ясеню незамеченным.

- Что, уже? – Ясень постарался спрятать досаду, что опять позволил застать себя врасплох, и покосился на здание, где собралось вече старейшин, и куда его в этот раз не пустили.

- А чего тянуть? – вечно смешливый Миха и на этот раз рассмеялся, - Пошли, огласят тебе решение.

Миха дружески хлопнул Ясеня по плечу и повел внутрь, отворив перед ним дверь. В здании вечевых собраний было довольно промозгло, но приятно пахло хвойной смолой и травами. Печь по соображению недостаточно холодной погоды не растопили, и заседающие на грубо тесаных скамьях старики, кутались в косматые шубы. Без лишних церемоний Миха подвел Ясеня к седобородому деду, с лицом изборожденным естественно прочерченными глубокими морщинами и неестественно пересекающими лицо не менее глубокими шрамами.

- Вече состоялось. Решение принято, - голос у деда оказался молодым и чистым. Он не утрудил себя ни приветствием, ни рукопожатием, ни тем более вставанием. И вообще вел себя так, будто забежал к нему в дом посланный с пустяковым поручением соседский мальчишка, заставив мудрого старца на пару минут отвлечься от светлых своих глубоких дум, при том, что из-под белых густых бровей смотрел он бойким и совершенно разбойничьим взглядом, - Предложение волчьего князя твоего мы посчитали приемлемым и союзным с нашими чаяньями. На предложенный договор даем согласие, а также посылаем с тобой на борьбу с нежитью пятьсот воинов.

Сказав это, седой дед утратил к Ясеню и то подобие интереса, что выказывал изначально. Ясень сообразил, что продолжать маячить пред его очами будет делом неполезным. Что-то бормотнул про то, что согласие – есть итог стараний двух стремящихся к непротивлению сторон, и наскоро откланялся. Миха вывалился из здания для заседаний вместе с ним.

- Ну вот и все, - сказал он, - Айда со мной в баню. Баня перед походом – дело первостепенное.

Ясеню ничего не осталось, как пуститься следом, чтоб не отстать от своего стремительного друга. Уже после того, как они взяли первый пар, окатились холодной водой и присели на лавочке в предбаннике отдохнуть перед вторым заходом в парилку, Ясень обратил внимание, что ни на левой ни на правой руке у Михи не было никаких нифриловых образов, но зато имелся странный рисунок слева на груди: наложенные друг на друга геометрические фигуры, вписанные в круг.

- Любопытный рисунок, - сказал Ясень, - Никогда не видел ничего подобного. Что он означает?

- Не поверишь, - Миха скосил глаз, скользнув взглядом по своему образу на груди, и засмеялся, - Сам не знаю.

- Как так? – Ясень сдержанно усмехнулся, - В вашем племени не принято спрашивать у моги, что за знак он тебе ставит?

- В нашем племени вообще не принято ставить знаки нифрилом, - поведал Миха, - А с этим знаком я родился… и не первый раз.

- Постой-ка, Миха, - Ясень даже опешил от неожиданности, - Я правильно тебя понял: ты помнишь несколько своих воплощений и в каждом из них рождался с этим знаком?

Миха посмеялся над тем, как осторожно Ясень подбирает слова.

- Правильно понял, - подтвердил он, - Если только под слово «несколько» подпадает больше сотни.

Ясень присвистнул:

- Не сочти за недоверие, но такое большое количество воплощений помнят только самые родовитые люди.

- У нас не принято вести родословцы, - ответил Миха, - Какой смысл запоминать всех своих предков, если и так известно, что все мы произошли от первых Медведей?

- Тоже верно, - согласился Ясень, - А те старики, что заседают в вече? Они помнят прежние жизни?

- Несомненно, - Миха перестал посмеиваться и стал серьезным, - И кстати, не всяк кто с бородой и в шубе обязательно старик. Там сидели и такие, кто по годам ненамного старше меня. Ты просто не обратил внимания.

- Возможно, - не стал спорить Ясень. В лица он особо не вглядывался и готов был поверить на слово. И тут его озарила догадка, - Так вот почему ты так легко туда вхож? Ты один из них? Один из первых?

- Так точно, - с легкостью подтвердил Миха, - Я один из первых, почетный заседатель зала пердунов и я к вашим услугам.

Миха поднялся с лавки, шутовски раскланялся и шагнул к парилке:

- Пошли париться, а то от умственной натуги у тебя из ушей пар пойдет, - Миха засмеялся, и уже открыв дверь обернулся, - Заседать там пока ты молод и полон сил… – увольте