Враг у порога - Гарри Гаррисон

В этот момент раздался отдаленный гул, который присутствующие не услышали, а скорее ощутили через стальную палубу.

– Что это? – насторожился адмирал.

– Выяснить, – приказал капитан Джонс своему первому помощнику, поспешившему прочь из кают-компании. Офицеры – сплошь командиры паровых судов – примолкли, понимая, что случилось нечто скверное.

Меньше чем через минуту лейтенант вернулся с матросом в перепачканной смазкой робе, явно одним из механиков машинного отделения.

– Этот старшина направлялся сюда, – доложил лейтенант.

– Говорите, – распорядился капитан.

– Взорвался главный котел, сэр. Два человека погибли.

– Сколько времени уйдет на ремонт?

– Главный инженер говорит, как минимум день. Это подающие трубы…

– Вы свободны, – сказал капитан Джонс. Теперь взгляды всех присутствующих были устремлены на адмирала Фаррагута. Он бросил взгляд на карту и снова обернулся к офицерам.

– Ничего не изменишь. Операция должна идти, как запланировано. “Диктатор” останется здесь, в порту, до окончания ремонта. Я переношу свой флаг на “Виргинию”. Теперь мы должны пересмотреть боевые порядки, чтобы отсутствие “Диктатора” не сказалось на начальной стадии операции.

Офицеры в гробовом молчании вернулись к полученным бумагам. Моряки – народ суеверный. И никому из них это дурное предзнаменование в самом начале операции не пришлось по душе.

***

Совещание в зале кабинета министров в Белом доме шло не гладко – почти каждый член кабинета твердил, что его проблемы важнее прочих. Однако министр Сэмон П. Чейз просто-таки знал, что его проблемы являются первоочередными. Он редко возвышал голос, более полагаясь на силу аргументов и собственную мудрость, нежели на голосовые связки. Но сегодня он почти утратил невозмутимость.

– Джентльмены, я настаиваю, чтобы вы прекратили эту перепалку и взглянули фактам в лицо. Вы, мистер Стэнтон, не получите ни одной из новых пушек, которые, по вашим словам, так нужны армии, без фондов для их приобретения. Прежде всего мы должны обсудить необходимые налоги на покрытие расходов по этой войне.

– Я попрошу вас на минутку отвлечься, – произнес Иуда Б. Бенджамин, растягивая слова на луизианский манер. – Вопросы войны и налогообложения в этой стране следует на время отложить, пока мы не решим, единая у нас страна или нет. Вы должны посмотреть в лицо тому факту, что эти бандиты – враги Союза, враги Фридменовских бюро, враги хрупкого мира, воцарившегося ныне между Севером и Югом, совершенно распоясались. Я привез вам трагические вести и ждал лишь прибытия мистера Линкольна, дабы переложить это бремя на ваши плечи. Господин президент, – он встал и кивком указал на место во главе стола вошедшему Линкольну, после чего снова опустился на стул. Остальные голоса стихли, а Бенджамин устроился поудобнее и заговорил:

– Вопреки нашим усилиям по укреплению мира, на Юге по-прежнему весьма неспокойно. Несмотря на наши выплаты за освобождение рабов, несмотря на создание фабрик, металлургических и даже оружейных заводов, все еще существуют элементы, не желающие принять новый Юг. Они истязают освобожденных рабов, осыпают угрозами и даже сжигают Фридменовские бюро и выступают против образования негров. Уже начались суды Линча и поджоги, а теперь еще и вот это, – Бенджамин приподнял сложенный листок бумаги. – Я получил эту телеграмму по пути сюда. Я был ошеломлен – даже повергнут в ужас – и не знаю, чем это все закончится. Судя по всему, негры начали давать бандитам отпор, и винить их за это нельзя. Но результаты ужасны, трагичны сверх всякой меры, – голос его упал до шепота, кулаки сжались, смяв телеграмму. Но Бенджамин, тряхнув головой, тотчас же взял себя в руки. Выпрямившись, он оглядел членов кабинета. – В городе Джексон, Миссисипи, убит налетчик. Человек, известный всем нам. Бывший президент Конфедерации. Джефферсон Дэвис.

Эта ужасающая новость была встречена гробовым молчанием. Линкольн в отчаянии покачал головой и сказал, вернее, прошелестел смертельно усталым голосом:

– Он был великим государственным мужем, благодаря ему появилась возможность окончить гражданскую войну. И он пытался предупредить меня…

– Господин президент, – подал голос министр юстиции Эдуард Бэйтс, человек сугубо практичный, – вы должны ввести в Миссисипи чрезвычайное положение, пока страсти не разгорелись и не начались массовые убийства.

– Да, конечно, именно так мы и должны поступить, – кивнул Линкольн. – Известите губернатора незамедлительно. Выясните, какие войска там расквартированы, и телеграфируйте их командиру сию же минуту. Какое ужасное событие!.. Но вы же сказали.., был убит налетчик?

Иуда Бенджамин кивнул и с безмерной горечью произнес:

– Мистер Дэвис был в числе налетчиков. Вероятно, он считал, что, участвуя в мероприятиях протеста, сумеет остудить горячие головы, сможет воззвать к их разуму. Но я не знаю…

Зато Сэмон Чейз знал, он часто беседовал с Джефферсоном Дэвисом, насколько твердо тот в глубине души был убежден, что негры – люди второго сорта и такими всегда и останутся. Но говорить об этом вслух Чейз не стал. О мертвых или хорошо, или ничего. Да к тому же Дэвис заплатил за свой фанатизм высшую цену. И вовсе незачем развенчивать его именно теперь. Старые раны надо врачевать, а не разъярять.

– Известно, кто стрелял? – вместо этого поинтересовался он.

Бенджамин снова заглянул в телеграмму.

– Молодой человек, ветеран войны, по имени Л. Д. Льюис, – вскинув глаза, он тяжело вздохнул. – Сейчас он арестован, и.., он негр.

– В каком он служил подразделении? – осведомился военный министр Эдвин М. Стэнтон.

– Тут не сказано.

– Пожалуйста, приложите все усилия, чтобы выяснить это. Он ветеран, солдат, и военное министерство весьма озабочено его судьбой.

Все они единогласно сошлись во мнении, что необходимо ввести чрезвычайное положение, дабы воспрепятствовать распространению насилия. Стэнтон написал приказ, и тот был отправлен с нарочным. Теперь их дебаты лишились горячности, министры переговаривались вполголоса, пытаясь отыскать способ сохранить мир. Только Гидеон Уэллс, военно-морской министр, имевший другие неотложные дела, то и дело бросал взгляды на затейливо изукрашенные стенные часы и даже извлекал из жилетного кармана свои собственные, чтобы проверить их точность. В конце концов он кивнул, отложил часы и встал.

– Джентльмены, позвольте привлечь ваше внимание. Некоторые из ныне присутствующих уже знают, о чем я собираюсь вам поведать, перед остальными же я должен извиниться за то, что держал вас в неведении. Но единственный способ сохранить нечто в секрете – это никому не говорить. Однако мы полагали, что должны выступить не хуже британцев, а то и получше, если удастся. Вы наверняка припоминаете, как они высадились и захватили мексиканский морской порт, когда мы считали, что они на пути в Вест-Индию. Факт, поставивший всех нас в крайне затруднительное положение. Но теперь положение переменилось. В эту самую минуту, могу вам признаться, наш могучий флот наносит удар почти в самое сердце Британской империи. Флот, по мнению всего мира направляющийся к тихоокеанскому побережью Мексики, но на самом деле пришедший вовсе не туда. Это была военная хитрость, грандиозная попытка заставить врага ожидать нас в одном месте, когда на самом деле мы наносим удар совершенно в другом. Мы больше не собираемся сражаться с ними в Мексике, потому что они вскоре будут вынуждены отвести оттуда все свои войска. – Он улыбнулся при виде озадаченных лиц окружающих и кивков согласия тех членов кабинета, кому было известно о настоящем десанте. – Крейсеры и военные транспорты, отплывшие на юг несколько дней назад, проследовали вовсе не туда. Как только земля скрылась из виду, они поменяли курс и отправились к точке сбора в Северной Атлантике. Приняли топливо и сплоченным строем отплыли навстречу верной победе.