Варяги. Стальная корона - Влад Поляков

Норвегию… трясло как в лихорадке, и нужно было во что бы то ни стало найти выход. Победа при Хьерунгаваге над Свеном Вилобородым и нанятыми им йомсвикингами была лишь отсрочкой. Его отец рассчитывал на большее время, но не вышло.

Бондэры, а точнее те из них, кто владел обширными угодьями, вот кто был главной проблемой. Они желали больше власти для себя, а ярлам с их хирдами соответственно уменьшить возможности.

Придавить особенно наглых? Нельзя. Отец говорил сыновьям, в том числе и ему, что тронешь нескольких, поднимутся и другие, которые сейчас сидят тихо. А поднявшись, начнут кричать о старых временах, когда правили потомки Харальда Прекрасноволосого, а не «ставленник данов», как его до сих пор некоторые называют. И плевать им на то, что с данами у него уже давно не мир, но война, то вспыхивающая, то тлеющая.

И тут такой подарок вельвы! Появление послов из Гардарики, предложение встречи с целью обсудить совместные действия против Дании. В честь такого события, призвав к себе сыновей, побратимов и советников, его отец сначала несколько дней пировал, воздавая хвалу богам. Потом день отходил от излишеств и только после этого начал как раздавать указания, так и выбирать, кого именно послать на переговоры.

Теперь он здесь, выполнивший порученное, довольный сделанным. А еще надеющийся на то, что надвигающаяся война позволит ему вырвать хоть у судьбы, хоть у всех богов то, к чему он стремится с тех пор, как осознал себя как не просто сына, а сына конунга, правителя Норвегии. Пусть даже ему не стать наследником, впереди два брата, один из которых от жены, а не от наложницы, но вот получить в управление большой кусок завоеванных земель… Тут мечты могут стать былью, если только не зевать, а воспользоваться подвернувшимися возможностями.

– Струм… Струм! – повысил он голос, поняв, что советник вновь с головой ушел в сделанные им записи беседы с конунгом Гардарики. – Ну наконец то! Отец будет доволен?

– Вы это и сами знаете, – слегка поклонился советник. – Его поручение выполнено, союз будет заключен, угроза отступит… если мы победим.

– Мы должны победить! Особенно если вспомнить, что предложил нам Хальфдан.

– Война под знаменем богов Асгарда, да. Мы с Хьольдом считаем это сильным шагом. И больше всех усилится тот, кто провозгласит войну за веру. Хальфдан Мрачный.

Эрленд ничего не ответил, лишь перевел взгляд с советника на окно, за которым лениво падали крупные снежинки. У отца могли быть какие угодно представления о мире вокруг, но он все же умел в самые важные моменты оценивать происходящее без прикрас, трезвым взглядом. И сейчас не то у правителя Норвегии положение, чтобы быть главным в союзе с конунгом Гардарики. Меньше воинов, меньше драккаров – о качестве и мощи которых тоже упоминать не стоит – да и слава победителя при Хьерунгаваге меркла перед победителем Владимира Киевского, печенегов, хазар, а еще с недавних пор числящегося убийцей базилевса ромеев. Хоть сам Хальфдан это и отрицал, но слухи было не сдержать. А вот насчет победы драккаров Хальфдана над кораблями роме-ев – тут никаких сомнений, оно было.

Драккары… Он хотел получить под свое начало их немалую часть и надеялся, что успех в переговорах поможет ему в этом. Тогда можно будет заручиться поддержкой многих викингов. О нет, не для бунта против отца, ему он был верен, и вообще любил. Зато своих сводных братьев… ненавистью это не назовешь, но искренняя неприязнь присутствовала, да он не всегда ее и скрывал. Глупо пытаться утаить очевидное.

И вот попробовать сделать так, чтобы немалая часть воинов склонялась к нему, а не к братьям, – это действительно имело смысл. Что же насчет искусства боя на море, то тут Эрленд не витал в облаках. Знал, что хоть и неплох, но лучше ему прислушиваться к советам более одаренных и опытных. Но так как мог это признать, то и задумка была соответствующая. Пристроиться со своими драккарами к тому кормчему, которого выставит конунг руссов. Если это будет довольно известный Эйрик по прозвищу Петля, то станет лучшим из возможного. Останется лишь следовать его распоряжениям, и все будет хорошо. А гордость… Тут она не пострадает, ведь он умеет отличать ее от глупого и неуместного самолюбования, которое так часто ведет в пропасть.

Путь к власти всегда долог и сложен. Особенно для тех, кто находится не в самых выгодных условиях. Но у Эрленда они были не такими плохими. Хоть и не первый сын, но сын конунга, хоть и от наложницы, но отец принимал участие в его воспитании, в отличие от старшего брата от другой своей наложницы, Эйрика. Того он хоть и признал, но стал привечать лишь когда тому полтора десятка лет исполнилось. Так что тут Эрленду повезло. И не воспользоваться везением… Нет уж, такое было недопустимым. Улыбаясь, третий сын Хакона Могучего смотрел на падающие снежинки и лелеял далеко идущие замыслы…

Февраль (сечень), 990 год. Йомсборг

Если успешно завершаешь одно дело – к тебе непременно подкрадется и крепко прилипнет другое, порой примерно того же уровня важности. Эту печальную истину я уже успел усвоить. Вот и сейчас подобная ситуация нарисовалась, да во всей красе. У нее даже было имя – Торкель Высокий с его непременным желанием увидеться сразу же после завершения разговора с посланцами Хакона Могучего.

Стоило нам покинуть покои, где проходили переговоры с сыном Хакона и его советниками, как буквально через несколько минут, рядом с отведенными уже мне и моему ближнему кругу покоями, нас встретили. Не сам Торкель, само собой, а его люди. И вежливо, очень вежливо напомнили о просьбе второго лица в иерархии братства. Ну вот как тут окажешь? Я посмотрел на Магнуса, одним взглядом показывая, что придется еще разок прогуляться на не шибко дальнее расстояние и подвергнуть наши уши массированной атаке. Тот лишь едва заметно поморщился, а вслух произнес:

– Конунг принимает приглашение. Показывайте дорогу.

Уже на подходах к покоям Торкеля Высокого стало ясно – затевается что-то серьезное. Просто больно большое количество до зубов вооруженных йомсвикингов встретилось нам по пути. Сторонники Торкеля, приверженцы Эйнара Густавсона… Причем немалое число из них, завидев нас, искренне оскаливались в том, что, как я понимаю, считали доброжелательными улыбками. Получалось так себе, но стремление было налицо. И чего точно не было, так это угрозы. Йомсвикинги из простых, они порой как дети – что на уме, то и на лице. Вот и Одинец со своими чуть менее напряжен. А у него чутье звериное. Любую не то что опасность, ее смутную тень за версту уловит.

Вторая важная встреча за сутки. И, в отличие от первой, о сути этой я могу лишь догадываться. Не очень я люблю догадки, предпочитаю знать наверняка! Но тут уж ничего не поделаешь. В случае чего, будем импровизировать.

Торкель. Прозвище Высокий вполне оправдано. Почти под два метра вымахал, причем скорее худощав и жилист, чем массивен. Умен, рассудителен. Не склонен идти на поводу у эмоций, предварительно взвешивает все свои поступки на незримых весах целесообразности. Куда больше подходит на пост главы братства, чем его брат Сигвальди. Конечно, для нас был бы более выгоден Эйнар, но Густавсон слишком уж радикален. Его не поддержит большая часть йомсвикингов, в отличие от Торкеля, который умеет находить общий язык почти со всеми.