Фантастика 2024-84 - Константин Давидович Мзареулов

долгом предостеречь вас и удержать от принятия поспешных решений.

Женщина подняла руку и жестом остановила своих стражников, которые уже вплотную подступили к Сенсею и Некра.

— С чего это вдруг вы решили что кухня, это что-то плохое? — изумленно спросила она Иннокентия Павловича. — Быть может, я имела в виду всего лишь покормить их там? Неужели я чем-то выдала свои истинные намерения?

— Я не хочу на кухню! — голосом, звенящим от напряжения, внезапно заявил Некра. — Не надо меня на кухню, я полезный, я вам еще пригожусь! Я доктор, я умею лечить людей!

— Мой милый! Я и сама до сих пор с этим недурно справлялась! — холодно ответила женщина, даже не удостаивая его взглядом. — Кроме всего прочего, мой народ жаждет крови в отмщение за всех тех, кого вы так безжалостно убили! Так что мне все равно придется отдать вас двоих на мясо, чтобы не спровоцировать недовольство моих поданных!

— А кто вы собственно такая? — неожиданно злобным голосом спросил Сенсей. — Кто дал вам право решать судьбы цивилизованных граждан Росси?

— Никто мне этого права не давал, я его сама взяла! — со смехом ответила ему женщина, отчего ее полные груди заходили ходуном. — А что касается моих верноподданных то для них я — Мама! Причем заметьте, горячо любимая Мама! Ну а что касается вас, то для вас, я, по всей видимости, царица всего этого подземного царства!

— А имя у вас какое-нибудь есть? — все не унимался, не на шутку разошедшийся Сенсей. — Кто вы? Екатерина Третья этого зачуханного подземелья?

— Нет, я Ольга Первая, и я же последняя! — спокойно ответила женщина не поддаваясь на подначивания Сенсея. — Теперь вы удовлетворены, надеюсь?

— Вполне! — гордо ответил Сенсей. — Но если вы королева этого бардака, то я китайский император!

— Нет родной, ты не китайский император, ты просто тупой бычок, которого всего через несколько минут зарежут, освежуют и съедят мои возлюбленные и очень прожорливые чада! — ласково сказала Ольга. — Потом твои тупые кости послужат нам в качестве исходного строительного материала. Здесь такой дефицит древесины, что нам приходится мастерить все предметы быта из человеческих костей! Так что милый Сенсей, ты всего лишь, говяжья туша! Начисто лишенная интеллекта, и как следствие, права на жизнь! Единственное, почему все вы трое до сих пор пока еще живы, так это только единственно из-за моей маленькой слабости! Элементарное женское любопытство знаете ли! Можете себе представить, вы мне стали вдруг интересны? Это произошло после того, как вы несмотря ни на что пробрались по подземелью и почти вплотную подошли к моей Столице. Мне почему-то показалось, что за таким титаническим упорством должно что-то стоять. И мне стало любопытно взглянуть на вас, прежде чем отправить на кухню. И действительно, я не ошиблась, по крайней мере, в отношении одного из вас, Иннокентий Павлович весьма заинтересовал меня. Мне, отчего-то кажется, что в беседах с ним я смогу почерпнуть для себя много нового. Или быть может я не права Иннокентий Павлович?

— Да, безусловно! — скупо проронил Иннокентий Павлович, стараясь не смотреть в сторону своих товарищей.

— Что касается, вас молодые люди, вы для меня не представляете никакого интереса, ни как для царицы, ни уж тем более как для женщины! Любопытство свое я уже потешила, так что отправляйтесь, не мешкая на кухню, на фарш!

Сенсей нервно задергался при последних словах, столь легко и непринужденно сорвавшихся с прелестных женских уст. Он уже готов был горько пожалеть о своих необдуманных и легкомысленных заявлениях, которые грозили повлечь за собой весьма прискорбные для него последствия.

Это не прошло незамеченным для Ольги и она, изогнув вычерненную бровь дугой презрительно скривилась и надула губы.

— Что герой, страшно, поди, умирать-то? — просто и как-то даже буднично спросила она его.

Возможно, Сенсею это всего лишь только показалось, но ему вдруг почудилась в ее голосе нотка не столько сочувствия, сколько сожаления по поводу предстоящей процедуры на некоей ужасной кухне. С одной стороны Ольга вроде как отправляла его туда, а с другой стороны вроде как уже горько сожалела об этом и даже загодя скорбела. Он мог бы поклясться, что уже сегодня, немного позднее, вонзая зубки в вырезку, приготовленную из его филея, она будет украдкой смахивать слезу и скорбеть по его загубленному мощному телу.

Поэтому набравшись наглости, он заговорил:

— Что касается того страшно или не страшно мне будет умирать я отвечу вам честно — я воин! Воину пристало умирать во время битвы, а не на скотобойне! Поэтому мне страшно! Но если бы у меня были развязаны руки, то страшно стало бы вам! Я готов поспорить, что ваши белобрысые ребята, несмотря на свои огромные острые когти полные ничтожества!

— Ловлю тебя на слове наглый и самоуверенный Сенсей! — ухватилась за возможность, оттянуть гибель явно понравившегося ей мужчины Ольга. — Против скольких моих сыновей ты готов сразиться?

Сенсей соображал некоторое время, потом, сделав видимое усилие над своей гордостью, хмуро произнес:

— Решай сама, королева!

— Да не королева, а царица, балбес! — неожиданно звонко рассмеялась Ольга. — Королева это в западной Европе, а у нас в России царица!

— Прошу простить его горячность, моя царица! — с поспешностью опытного царедворца встрял Иннокентий Павлович. — Не судите его строго, но Сенсей действительно весьма большой дока в искусстве кулачного боя!

— Вот мы и посмотрим, насколько он хорош! — хлопнула в ладоши Ольга, отчего ее массивные груди заходили ходуном. — Решено, сегодня вечером устраиваем рыцарский турнир! Против тебя будут биться пятеро моих лучших воинов! Если ты Сенсей одолеешь их всех, то я оставлю тебе жизнь! Что же касается второго — уведите его на кухню!

— Моя царица! — снова встрял Иннокентий Павлович. — Теперь, после того, что вы только что сказали, он вам просто необходим!

— А это еще почему? — капризно нахмурила брови Ольга.

— Ну, кто-то же должен будет выхаживать ваших раненных, после сегодняшней бойни, которую устроит Сенсей, — Иннокентий Павлович тактично опустил глаза.

Глава 21

Где-то глубоко под землей, наше время.

Конура, в которую загнали Сенсея, Иннокентия Павловича и Некра представляла собой небольшую метра два на три пещерку, с неаккуратно скругленными углами. Дверь была сделана из спрессованных человеческих костей и производила впечатление достаточно надежной, поскольку петли и засов на ней были самые, что ни на есть настоящие железные. Для того чтобы пленники не задохнулись по всей поверхности двери были оставлены многочисленные дырки неправильной формы, через которые в карцер попадал затхлый воздух из общего подземелья.

Опустившись прямо на каменный пол, так как больше сесть все равно был