Хорошая собака плохой породы не бывает - Наталья Никитина

От чего зависят проявления агрессии в породе собак?

Здесь стоит вспомнить об эксперименте по одомашниванию лис (глава «Как собаки стали нашими лучшими друзьями»). Напомню, что в ходе эксперимента на протяжении ряда поколений отбирались наименее агрессивные по отношению к человеку лисы, и в результате вывели особей очень ласковых и дружелюбных.

Но в эксперименте была и вторая часть — отбирались наиболее агрессивные особи. В результате была получена линия очень, очень агрессивных животных.

То есть «исходный материал» был одним и тем же, но весьма быстро (в течение 10–20 поколений) поведение двух экспериментальных линий одного и того же вида животных стало полностью противоположным.

Аналогия с разведением собак напрашивается сама собой, не так ли?

Если мы отбираем собак определенной породы по критериям, одним из которых является агрессия по отношению к людям (например, для охраны) или к сородичам (например, для собачьих боев), очень быстро мы получим животных, которые с большой вероятностью проявят такого рода агрессию при минимальном воздействии стимулов. Верно и обратное: если отбирать уверенных в себе собак, которым нет нужды проявлять агрессию без веского повода, мы получим устойчивых к воздействиям самых разных стимулов и при этом смелых питомцев.

Если на выставке ранга CACIB в Минске (видела самолично) бордосский дог прижимается к полу, пятясь от эксперта и скаля зубы, и при этом не дисквалифицируется за трусливо-агрессивное поведение, а вместо этого получает чемпионский титул, стоит ли удивляться новостям, что собака этой породы напала на владельца?

То есть, по сути, изменить поведение собак определенной породы (или линии внутри одной породы) можно очень быстро! В любую сторону. При этом собаки данной линии по поведению могут сильно отличаться от остальных представителей породы.

Стереотипов об «агрессивных породах собак» очень много, но реальных подтверждений им крайне мало. Именно поэтому попытки решить вопрос, запрещая определенные породы, никак не влияют на количество покусов.

Но на это могут повлиять заводчики, обращая внимание на характер производителей и не допуская в разведение собак, которые демонстрируют агрессивное или трусливо-агрессивное поведение (а таких собак, увы, сейчас очень много, в том числе с «чемпионскими» титулами с «конкурсов красоты»). Тогда и нужды в «страшилках» не будет.

Исследования выявили, что агрессия напрямую коррелирует с физическими наказаниями. То есть если владелец бьет собаку или применяет другие «карательные меры», он с большой вероятностью получит в результате агрессивного питомца. Подробнее об этом мы будем говорить в следующей главе…

Какое-то время назад в моде (хотя дурацкое это понятие — мода на собак) были ротвейлеры. И я была в числе тех, кто поддался грубоватому очарованию этой породы. Несмотря на то, что потом стали говорить, как они опасны, рассказывать страшилки о злобности и диком, неукротимом нраве, о том, что во Франции, например, собак этой породы даже запрещено держать в городских квартирах, и так далее, и так далее…

Может, это и так. Наверное, мне просто повезло, но почти все ротвейлеры (за несколькими исключениями, но там во всех случаях дело было в хозяине), с которыми мне довелось общаться, были на редкость умными и добрыми созданиями. И первым из них стал Дружок.

Он не был моей собакой, более того, виделись мы очень редко, но именно он «виноват» в том, что всех его соплеменников я начала воспринимать как наделенных необыкновенной интеллигентностью, верностью и добротой.

* * *

Собака принадлежала нашему знакомому, пожилому человеку, который жил в почти заброшенной живописной деревушке на Днепре, на самой окраине нашей Синеокой. Мы навещали Степана Васильевича каждый год, приезжая на папину историческую родину, и тогда же, раз в год, видели Дружка.

В первый раз, помнится, я очень удивилась: уж больно необычно было увидеть породистую собаку, да еще такой редкой в то время породы, в этом богом забытом месте. Говорили, что щенка сперли из какого-то питомника, а потом продали Степану Васильевичу за бутылку водки. Правда или нет — не знаю. Но факт остается фактом: за домом на цепи сидел настоящий ротвейлер — крупный, массивный, с огромной головой, широченной грудью и толстенными лапами.

Пес увидел чужих, коротко рыкнул и бросился вперед, но прочная цепь тут же отбросила его назад. Он рванулся снова, но тоже безрезультатно. Было что-то жутковатое в том, как мощная собака практически бесшумно раз за разом бросается на тебя. Но вышел хозяин, крикнул: «Дружок, нельзя!» — и пес лег на землю, продолжая настороженно следить за нами круглыми карими глазами.

Вечером Степан Васильевич сказал:

— Я спущу Дружка, он ночью всегда свободно бегает, но вы не бойтесь, он вас не тронет.

Хозяин отщелкнул карабин, пес пулей вылетел на улицу, подбежал к нам и… усиленно завилял обрубком хвоста, внимательно принюхиваясь. Так мы подружились.

С тех пор каждый раз, когда мы приезжали, Дружок неизменно узнавал нас и встречал радостным повизгиванием и прыжками. Его хозяин утверждал, что друзей он заводит раз и навсегда. Верю, что так оно и было.

Дружок был исключительно доброй собакой — прямо из-под носа у него можно было забрать миску с едой, а он только приветливо вилял куцым хвостом: угощайтесь, мол, гости дорогие. Когда его начинали гладить, он тут же переворачивался на спину, подставляя для почесушек пузичко. Пес ходил с нами на прогулки, играл, таскал брошенные ему палки…

Но была в жизни Дружка одна печаль. Обожаемый хозяин часто болел (сказывались полученные еще на войне ранения) и попадал в больницу. В это время Дружок оставался «на хозяйстве» совсем один. Он охранял дом, местные жители иногда подкармливали его. Доброго, приветливого пса все жалели.

Однажды, возвращаясь из поездки в Москву, мы решили по пути навестить Степана Васильевича. Для Дружка, как всегда, было приготовлено угощение… Но в этот раз двор встретил нас непривычной пустотой. Никто не выбежал навстречу с радостным повизгиванием.

Вышел Степан Васильевич, мы поздоровались, спросили, как дела, ну и, конечно, не преминули поинтересоваться:

— А где же Дружок?

— Нет Дружка, — развел руками хозяин.

Оказалось, что осенью Степан Васильевич заболел, на этот раз очень серьезно. И его дочь, живущая в Минске, решила забрать отца к себе, а деревенский дом использовать исключительно как летнюю резиденцию. Огромный добродушный Дружок в городской квартире показался им явно лишним. И его отдали местному пастуху.

Тот увел пса, пообещав хорошо о нем заботиться.

На следующее утро новый хозяин нашел Дружка в будке, там же стояла нетронутая миска с едой. Пес был мертв. Говорили, сердце не выдержало…