Хирург возвращается - Дмитрий Правдин

— Спасибо! — кивнул смертельно уставший доктор и побрел на отчет.

У валявшегося на кушетке Паши и в самом деле не оказалось никакого панкреатита. Он, мертвецки пьяный, валялся в каком-то городском сквере, недалеко от больницы. Сердобольные прохожие вызвали «скорую». А время как раз около восьми утра: у медиков пересменка не за горами. Его бы по-хорошему в блок экзогенной интоксикации определить, что вместо ликвидированных вытрезвителей устроили прямо у нас в больнице. Но там нужно снять с него одежду, составить ее опись, заполнить кучу бумаг! В общем, муторное это дело, а главное — долгое. Проще написать какой-нибудь страшный диагноз, например «острый панкреатит» (он почти каждому алкашу подойдет), да и привезти его к хирургам. А, пускай там сами с ним разбираются! И вроде бы помощь оказали: Пашу в беде не бросили, и хирургам геморрою добавили. Пусть знают, как с ними ругаться! «Скорики» так торопились его сплавить в больницу, что даже не удосужились осмотреть живот, где размещалась начатая бутылка с «топливом».

В итоге Пашу поместили туда, где ему и было самое место: в блок экзогенной интоксикации до полного вытрезвления, а после благополучно отпустили домой. Правда, для этого пришлось его полностью обследовать: собрать анализы крови, мочи, сделать рентген живота, легких, выполнить УЗИ брюшной полости, КТ головного мозга (ссадина на голове! а вдруг у него черепно-мозговая травма?). Одним словом, потаскали его вонючее тело по всем кабинетам, чтобы доказать, что у Павлика и вправду нет никакого острого панкреатита, от которого, по мнению врачей блока экзогенной интоксикации, он может у них преставиться. А иначе коллеги блока его брать не пожелали! Докажите, что нет панкреатита, тогда заберем! А что пьяный в хлам — не в счет!

А перед самой отправкой в аналог вытрезвителя Паша на время вышел из алкогольной комы и стал требовать обратно свой ненаглядный пузырь. Еле угомонили, так орал и бесновался! Ну, «Скорая помощь»! Ну, удружила!

Так, незаметно для себя, я включился в дежурство. Подошли остальные члены нашей сегодняшней бригады, и… понеслась душа в рай, как и не был в отпуске: все как всегда! За месяц в больнице так ничего и не изменилось, по крайней мере не изменилось в лучшую сторону.

Не успели спровадить Пашу-алкоголика, как в нашу смотровую с улицы обратился интеллигентный на вид мужчина с необычной жалобой.

— Вы мне не поможете? — робко поинтересовался незнакомец у сидящего за столом молодого хирурга Вениамина Коржа.

— Слушаю вас.

Я в тот момент находился в смотровой и потому тоже прислушался к его рассказу. В мои обязанности, напомню, входит осматривать всех обратившихся и доставленных к хирургам пациентов.

Мужчина рассказал, что он радиоинженер, работает на телевидении. Во вторник у них было какое-то мероприятие: очередной юбилей сослуживца. Как водится, после работы отправились в кафе: выпили, закусили. Тут наш герой почувствовал, что кусок плохо прожеванного мяса застрял у него в горле, да так, что он больше не мог ни пить, ни есть.

Промучившись до утра, он только в среду обратился на прием в поликлинику. Ему дали талончик к участковому терапевту.

Терапевт после трехминутной беседы отправила инженера к гастроэнтерологу, объяснив, что желудочно-кишечный тракт в его компетенции. В тот день талончики к гастроэнтерологу уже закончились, и горемыка попал на прием к нужному специалисту лишь в четверг после обеда. Гастроэнтеролог, недолго думая, спихнул его к хирургу. Мол, инородными телами в пищеводе обязан заниматься хирург.

Хирург в свою очередь отвел бедолагу за ручку на эндоскопию, где врач-эндоскопист, молодая, но уже достаточно стервозная дама заявила, что без анализов она отказывается его смотреть. А вдруг у него сифилис?

Инженер сдал анализы, а за результатами велели явиться в субботу. Вчера по каким-то причинам они оказались не готовы, и ему предложили забрать их в понедельник.

Сегодня ему стало совсем скверно, и он сам решил обратиться в больницу, так как его любимая поликлиника сегодня закрыта.

— Дмитрий Андреевич, как вам легенда? — ухмыльнулся Вениамин, выслушав до конца гнетущий рассказ радиоинженера.

— А что тебя смущает?

— Да много чего! Во-первых, что его всюду футболили! Мы все же в Питере живем, а не в Мухосранске каком.

— А что, в Питере не может оказаться равнодушных врачей?

— Может, но не все же подряд! Дальше, получается, он почти пять суток не пил и не ел? Да он бы уже от обезвоживания помер! В книгах вон пишут, что человек через три дня без воды погибает.

— У меня вода чуть-чуть проходит! — Инженер подал слабый голос в свою защиту.

— А в-третьих, — Веня победоносно посмотрел на меня, — не производит он впечатления человека, который пять дней ходит с куском мяса в пищеводе!

— Все?

— Все! А чего еще?

— И что ты предлагаешь?

— Как что? Отправить его домой, и дело с концом!

— Товарищи, да как же так? — вскочил со своего места инженер. — Неделю почти маюсь! Что же мне делать?

— Ты смотри, как натурально играет! — перешел на шепот доктор Корж.

— Так, Вениамин, — я сделал непроницаемое лицо, — живо заводите историю болезни, а после отправьте товарища на эндоскопию! Он к нам обратился за помощью, видит в нас врачей, а не рвачей!

— Дмитрий Андреевич, историю мы заведем и на эндоскопию направим, раз вам так хочется, только не будет у него ничего особенного, вот увидите!

— Не «мне так хочется»! — свел я к переносице брови, — а «так нужно, чтобы помочь больному человеку»!

У радиоинженера инородное тело все же нашли: огромный кусок мяса застрял в пищеводе в 35 сантиметрах от резцов. Эндоскопистам с большим трудом удалось выудить его на поверхность. Для этого его пришлось специальными биопсийными щипцами раскрошить кусок на множество мелких фрагментов.

Самое удивительное, что столь долгое пребывание плотного куска мяса в мягком пищеводе осталось для пациента без каких-либо последствий. В прошлом году мы потеряли одного такого больного, у которого куда меньший кусок застрял в пищеводе всего на один день. При извлечении мы обнаружили пролежень стенки пищевода с последующей перфорацией (образованием дырки). Это потребовало незамедлительной операции, потом пациент перенес еще три и в конце концов умер от массы осложнений. Хирургия пищевода до сих пор остается одним из самых сложных разделов медицины, и разного рода осложнения не так уж редки.

— Да, чуть не прошляпили клиента! — с видом побитой собаки подошел ко мне Веня Корж, когда мы благополучно отпустили радиоинженера домой. — Хорошо, что вы настояли на своем! А все-таки, что вас заставило поверить его рассказу? Ведь на первый взгляд пациент не казался таким уж больным. Для пяти дней голодовки вообще выглядел огурцом!

— Он просто очень терпеливый и воспитанный человек, который никогда не обращался к врачам по пустякам! Такой только когда помирать станет, позовет нас на помощь. А он фактически помирал уже! И это в двадцать первом веке, в Санкт-Петербурге! Кошмар!