Помощница лорда-архивариуса - Варвара Корсарова

— я тоже теург, и — долой скромность — весьма одаренный. Не понаслышке знаю, что договориться с демонами, донести до них образ того, что желаешь получить — весьма сложная задача. Понятное дело, меня восхищает талант старых теургов- зодчих. Все, хватит разговоров. Мы почти пришли.

Лестница привела нас к узкой двери, через которую попали в темный зал. Здесь пахло плесенью и чем-то мерзким, сладковатым. Кассиус достал из кармана надушенный платок и прижал к лицу.

Свет фонаря хозяина выхватил невысокие постаменты, на которых застыли статуи людей с вытянутыми по швам руками.

— Держитесь ближе, госпожа Камилла, а лучше — возьмите меня за руку. Это зал Забытых; здесь нужно двигаться осторожно, чтобы не разбить лоб об одного из этих красавцев.

— Какие странные статуи! — воскликнула я, кривясь от отвращения. Вся поверхность каменных тел была покрыта неприятной зеленой слизью и плесенью; из ушей и глаз росли нити бледных подземных грибов.

— Не статуи. Это живые люди. Преступники, приговоренные к жестокой казни, которая была в ходу в первые десятилетия Темного века. Называлась «Вечное забвение». Преступников обездвиживали заклятием и помещали в эту камеру. Теурги тогда были большие выдумщики, все искали новые способы мучить людей при помощи демоновой магии. Потом «Забвение» запретили — накладно. Чтобы изощренно наказать одного мерзавца, приходилось отдать демонам двух породистых коней. Куда выгоднее возвести на алтарь самого преступника.

Во рту мигом скопилась горькая слюна.

— Живые? Они видят и слышат нас?

— Вполне возможно. Никто не сумел снять демоново заклятие, чтобы расспросить, каково оно — торчать в этой темноте и сырости двести с лишком лет. Кстати, где-то тут стоит и Филион Кастор, небесный механик. Именно он придумал этот способ казни — и подвергся ей сам.

— Меня сейчас стошнит, — пробормотала я.

— Хотите хлебнуть из фляжки? Там кофе по-фаракийски. Не уверен, что он придется вам по вкусу, но бодрит он здорово.

— Нет, благодарю. Хочу скорее уйти отсюда.

— Тогда поспешим.

Помещение, в которое мы проскользнули через низкую арку с высеченными в камне черепами, поражало своими размерами. Неяркий красноватый свет из скрытого источника рассеивал мрак и здесь, но потолок терялся в темноте. Слева и справа виднелись каменные стены с полуколоннами и рядами стрельчатых ворот.

Шаги звучали гулко и тревожно. Хотелось напрячь слух, чтобы определить — не слышна ли чужая поступь в красноватых сумерках, или жуткий шепот в темных углах. Очень мне здесь не понравилось; не понравилось еще больше, когда господин Дрейкорн объявил:

— Мы в усыпальнице. Вон склеп императора Тебальта.

Я сразу поняла, к каким воротам мы направляемся. Вход в склеп Тебальта был выше и внушительнее остальных. Поверхность каменных створок украшала богатая каменная резьба: на одной створке расположился странник Смерть — длинный плащ паломника, за спиной кривой меч, костяные пальцы сложены на груди в смиренном жесте, в длинную бороду вплетены листья погребального плюща, под густыми бровями — пустые глазницы. На второй створке изображен высокий дородный мужчина с крючковатым носом и острым, выдвинутым вперед подбородком, отчего профиль его напоминал полумесяц. На мужчине был тяжелый плащ и корона. Император Тебальт «Первопроходец» собственной персоной.

Как же мне не хотелось входить в эти богато украшенные ворота!

Приблизились к входу и я услышала звуки, настолько неожиданные, что волосы на затылке встали дыбом, а сердце заколотилось часто-часто.

Звуки доносились из закрытого склепа. Шорох, дробный стук, беспорядочная возня. Я встала, как вкопанная, и еле выдавила севшим голосом:

— Вы слышите это? Там кто-то есть! Кто-то живой!

Господин Дрейкорн посмотрел на меня устало и чуть настороженно.

— Нет, госпожа Камилла. В склепе нет никого живого. В нем лежит труп одержимого императора Тебальта с его верными псами — демонами-ренегатами.

— Что это значит, господин Дрейкорн? Что нас ждет за этой дверью? Я не хочу, не могу туда идти!

— Зрелище действительно не из приятных, — медленно проговорил хозяин, пристально глядя на меня — оценивал, не грохнусь ли я в обморок прямо здесь. — Будучи глубоким стариком император Тебальт решил повторить то, что сделал инквизитор Аурелиус — пустить в свое тело демона, да не для одного, а нескольких. Таким образом надеялся протянуть подольше. Жить ему оставалось от силы месяц, терять было нечего. Эксперимент имел для него куда худшие последствия, чем для инквизитора Аурелиуса. Ритуал слияния оказался несовершенен, договор с тремя демонами-ренегатами второго легиона составлен из рук вон плохо, да и сосуд из императора получился неважный. Он умер во время церемонии, а демоны попали в ловушку. Они не могут покинуть тело Тебальта. Император стал одержимым после своей смерти. Его тело не знает покоя: демоны похожи на цепных псов, навечно прикованных к своему жалкому пристанищу. Они в отчаянии и готовы причинить вред любой живой душе, которая окажется в их досягаемости.

Я ахнула, не в силах вообразить, что происходило за дверью склепа, затем замотала головой.

— Останусь здесь.

— Нельзя.

Господин Дрейкорн распахнул резные ворота, взял меня за плечо и подтолкнул.

— Просто держитесь у стены, не смотрите на саркофаг. Для вас опасности нет.

Я разберусь с демонами и вы сможете подойти к книгам.

Он почти силком затащил меня внутрь. Кассиус шел следом довольно спокойно, только побледнел.

Склеп оказался огромным. Вдоль стен по периметру расположены каменные скамьи; господин Дрейкорн усадил меня на одну из них и наказал оставаться на месте.

Хотела бы я послушаться, но не могла; быть в неведении куда страшнее. Встала и, держась за спиной хозяина, на дрожащих ногах двинулась следом за ним.

От увиденного кровь застыла в жилах.

В центре склепа, залитый красным призрачным светом, стоял глубокий каменный саркофаг. Тяжелая крышка валялась рядом. Внутри саркофага виднелось крупное беловолосое тело в богатых погребальных одеждах, почти не тронутых временем.

Над покойником метались три черные тени — демоны. Они кружились, вились, ныряли внутрь тела, и тогда оно начинало сокращаться в судорогах, дергаться, словно в попытке встать; высохшее лицо с профилем, напоминающим полумесяц, кривилось в ужасных гримасах.

Вокруг саркофага царил беспорядок: при погребении, как того требовал обычай, в склеп императору положили дары страннику Смерти — золото, серебро, утварь, любимые вещи покойного. Все находилось в страшном беспорядке, перемешано, раскидано. Время от времени то одна, то другая черная тень начинала неистово метаться вокруг саркофага, сея еще больший хаос.

Я заметила и то, зачем мы пришли в этот страшный склеп — десять старинных книг лежали неподалеку от саркофага. Стало понятно, отчего вынести их из подземелья было невозможно. Каждая книга оказалась величиной с половину малого письменного стола в кабинете хозяина, и все они были скованы вместе толстенной цепью.