Миражи - Оксана Хващевская

счастливы, что вы у нас есть! — сказал Старовойтов-старший, чокаясь с ней своим бокалом.

— Позвольте и мне выразить свое восхищение, — раздался у нее за спиной хрипловатый, до боли знакомый голос.

Юлька закусила на мгновение нижнюю губу и крепче сжала бокал с шампанским, к которому даже не притронулась.

— Матвей, куда ты делся? Юля, вы знакомы с Матвеем Юрьевичем Гончаровым? Девушка смогла лишь кивнуть, по-прежнему не оборачиваясь.

— Мы познакомились с Юлией, Андрей Михайлович, на свадьбе Ариана! — вместо нее ответил Гончаров.

— Замечательно! Тогда вы, наверняка, сумеете поладить! Юлия Владимировна — дочь Сергея Павловича Четвертинского, а по совместительству — главный администратор Сиренево.

— Да, я уже наслышан об этой истории, — заметил Матвей, и в интонациях его голоса ей послышалась ирония.

— А Матвей Юрьевич не только друг нашего сына, но и начальник отдела маркетинга и менеджмента в компании. Он будет курировать Сиренево, все вопросы вы будете решать с ним! — объявил Андрей Михайлович, и у Юльки на мгновение потемнело в глазах.

«О, нет! Нет! Нет, только не это!» — в отчаянии подумала она, и весь блеск этого вечера разом померк.

— Очень рад, — изрек Гончаров и, обойдя ее, протянул руку.

Не глядя на него, девушка протянула свою, которую он пожал и тут же отпустил.

— Ну что же, Матвей Юрьевич, тогда оставляю вас. Вы, пожалуйста, поухаживайте за Юлией Владимировной. Пока не начался концерт и все не перешли в гостиную, возьмите что-нибудь перекусить. У вас крошки во рту не было. Понимаю, волнение и прочее, но все уже позади, можно расслабиться! Очень рекомендую тарталетки с креветками!

— Не беспокойтесь, Андрей Михайлович! Я позабочусь о Юлии Владимировне! — ответил Гончаров, не сводя с нее мрачного взгляда темных глаз.

— Прекрасно! Наслаждайтесь вечером, ребята! — сказал напоследок Старовойтов-старший и отошел.

А Юля почувствовала, как паника снова охватывает ее.

— Ну что, Юля Владимировна, какие закуски предпочитаете? Или, как и прежде, не закусываете шампанское? — усмехнулся мужчина, не сдерживая сарказма.

— Извините, Матвей Юрьевич, но мне нужно отойти. Думаю, мы не станем прямо сейчас обсуждать текущие дела, а больше нам говорить не о чем! И да, я, как и прежде, не закусываю шампанское, потому что больше его не пью! Каждый раз подташнивает от воспоминаний. Хорошего вечера! — холодно парировала девушка и, отвернувшись, собралась отойти, желая затеряться в толпе и перевести дух.

Но не успела сделать и пары шагов. Сильные пальцы мертвой хваткой сомкнулись на ее запястье, пришлось остановиться.

— Хочешь устроить скандал? — услышала она его хрипловатый голос, и теплое дыхание коснулась щеки.

Обернувшись, Юля увидела знакомую усмешку.

— Нет, просто хочу уйти! — отчеканила она и кивнула на его ладонь, все еще удерживающую ее руку. — Ты делаешь мне больно.

— Опять бежишь? — Гончаров ухмыльнулся. — Знаешь, дорогая, твой прошлый побег больно ранил мое самолюбие и надолго поколебал уверенность в себе! И вот мы встретились вновь, но ты снова бежишь… Ты задолжала мне кое-что, Юлия Владимировна! — заявил он.

— Я не буду с тобой спать! — отрезала она.

— А я разве предлагал? — округлив глаза, спросил он. — Пока я просто хотел бы поговорить в уединенном месте!

Говорить с ним, а уж тем более уединяться девушке не хотелось, но не устраивать же при всех сцену. Да и бегать от него теперь уж точно бесполезно. Высвободив руку и подобрав подол платья, Юля направилась к боковым дверям, что вели в гардеробную. Там была черная лестница к подземному ходу, который вел к кухне, где готовили еду для гостей. Сквозь лабиринт коридора она провела Гончарова в небольшую комнатку, где висел старинный телефонный аппарат (конечно же, рабочий), стоял секретер и были разбросаны банкетки.

— Это единственное место, куда в ближайшие пять-десять минут никто не заглянет, — сказала она, отходя к окну. — Вот-вот начнется концерт, меня будут искать.

— Я не задержу тебя, — ответил Гончаров, усаживаясь на банкетку и закуривая.

На мгновение между ними воцарилось молчание.

Гончаров сидел в расслабленной позе, откинувшись назад и закинув ногу на ногу. Он курил, с повышенным интересом наблюдая за струйкой дыма, задумавшись о чем-то.

— Ты, кажется, хотел поговорить! — не выдержав его молчания, она заговорила первой, оборачиваясь к нему и неосознанно касаясь камней у себя на шее.

— Да, хотел… — Гончаров усмехнулся. — Представляю, как ты потешалась надо мной, когда я предлагал тебе стать звездой подиума или сцены в Москве! А я ведь действительно поверил, что тебе в самом деле ничего не нужно. Поверил, что впервые встретил девушку чистую и бескорыстную… Да и твой уход был столь оригинален. Признаться, от меня еще никогда так не уходили, оставляя с разбитой головой…

— Ты хочешь извинений? Хорошо, прости… Я не хотела… Не знала, как остановить тебя, — перебила его девушка.

— Я понимаю русский язык, если что, иностранными тоже неплохо владею.

— Я не хочу обсуждать то, что произошло четыре года назад! Если это больно ранило твое самолюбие, еще раз извини! Я была пьяна, только поэтому оказалась в твоем номере, и все зашло так далеко. Но в любом из этих состояний я бы не легла с тобой в постель!

— Вот как? Почему же? — усмехнулся мужчина.

— Потому что это не в моих правилах! Я не какая-нибудь девка, вроде тех, с которыми ты привык проводить время!

— Да, аметисты Четвертинских многое объясняют! Я не знал Сергея Павловича, но с Анастасией Александровной был знаком! Мы бывали у нее с Арианом. Ты очень на нее похожа, если честно. Дешевый лоск российской эстрады тебе не подошел бы, с твоей-то родословной. А ты уверена, что точно понимаешь, во что ввязываешься сейчас? — осведомился Гончаров.

— Более чем! Не поверишь, мне это нравится куда больше, чем российская эстрада, подиум или телевидение. Масштабы не те, зато присутствует гармония и удовольствие от того, что я делаю.

— Да, ты права, масштабы не те, уже я бы сказал и специфичнее, но статус много выше. Это ведь все для избранных. И твои обязательства в этом имении… Грань очень тонкая между администратором элитного закрытого клуба и эскорт-услугами, — заметил он.

— Ты плохо читал мои обязанности, Матвей Юрьевич, или намеренно хочешь оскорбить меня!

— Нисколько, я всего лишь констатирую факт. Ты и четыре года назад была красива, а сейчас просто ослепительна. Зачем тебе Москва, если в Сиренево намерена бывать элита не только российской столицы, но и многих европейских стран? Выбор огромен. С твоей улыбкой и завораживающим мерцанием глаз можно достичь неимоверных высот.

— Опять судишь по себе? Не веришь, что не все могут быть так испорчены, как те, с которыми ты общаешься на протяжении многих