Ночные птицы - Кейт Армстронг

в саду. Внезапный прилив тепла. Наморщив нос, она желает, чтоб эстафлауэр вырос хоть немного. И вдруг чувствует, как его бархатистые лепестки обвиваются вокруг ее большого пальца. Кажется, цветок поет ее имя: Джолена Регинс.

Младшая дочь Вилло Регинса вскрикивает от восторга.

Глава 19

Навстречу свету

Матильда никогда еще так не злилась на дневной свет. Он освещает то, на что она предпочла бы закрыть глаза. Воду, стекающую с одежды, испуганные лица. Она прочищает горло, которое саднит от солоноватой воды.

Каждого ребенка Симты учат плавать, и она умеет держаться на воде. Но этот навык не помог ей в туннеле. Если бы не веревка и помощь друзей, она бы умерла. Вода, скорее всего, уже заполнила Подполье и зал, где она тренировалась с девушками. Фрески с изображениями сильных женщин утонули в темноте. Матильду не покидает чувство, что часть ее осталась с ними и потеряна навсегда. Та часть, которая считала, что мир справедлив и создан для нее.

Алек и Крастан заходят в лавку через заднюю дверь. Остальные, затаив дыхание, ждут, чтобы узнать, не устроена ли там ловушка. Но в лавке тихо.

Огненные клинки хотят нас убить. Несмотря на нападение в саду, Матильда все еще не до конца верила в это. Но в туннелях фанатик застрелил Верони из арбалета у них на глазах. А потом Эйса затащила его в воду. Сейчас Эйса дрожит, ее зеленые глаза пусты. Трудно поверить, что несколько минут назад она обладала невероятной силой… они все обладали. И это вызовет у церковников еще большее желание поохотиться на них.

– В лавке пусто, – прерывает Крастан ее мысли. – По крайней мере, пока.

Никто не двигается.

– Нам нужна новая одежда, – заставляя пересохший язык шевелиться и стараясь, чтобы голос звучал спокойно, говорит Матильда. – И надо составить план действий.

С ней не спорят. Оставляя за собой мокрые следы, они пробираются через потайную дверь в торговый зал и поднимаются по узкой скрипучей лестнице в комнаты Падано. Матильда сжимает медальон, и ощущение чего-то знакомого немного ее успокаивает. Усталость манит в свои объятия, но она не может поддаться ей. Сейчас не время расслабляться.

Крастан указывает на две двери по разные стороны коридора.

– Дамы сюда. Парни туда.

Сейер заходит первой, сжав кулаки и демонстративно не обращая внимания на Фенлин. Эйса с пустым взглядом следует за ней, Алек и Крастан заходят в другую комнату, оставляя дверь открытой. Рэнкин медлит, будто хочет сказать что-то Фен, но на ее лице застыло отчужденное выражение, словно она закрылась от всех. Вздохнув пару раз, Рэнкин уходит, опустив плечи.

Матильда смотрит на Фенлин Брай, которая прожигает половицы мрачным взглядом. Она всегда настороженно относилась к этой девушке, и оказалось… та хранила секретов больше, чем кто-либо. Фен, девчонка-кулик, которая никогда не нравилась Матильде… одна из них. Предположительно четвертая одаренная силой Огненная птица, если верить легенде, рассказанной Крастаном.

Десять проклятий.

Как она скрывала это? Матильда чувствовала покалывающее притяжение магии рядом с Сейер и Эйсой. Но рядом с Фенлин ничего не испытывала. Будто девчонку-кулика окружала невидимая стена. Но теперь стена разрушилась. Матильда чувствует, как магия пульсирует под ее кожей зелеными лозами.

Склонив голову набок, она пытается поймать взгляд Фен.

– Не хочешь присоединиться к нам, Фенлин?

Каждая мышца в теле Фен дрожит от напряжения.

– Нет, конечно.

Что ж.

– Поступай как хочешь.

Матильда поворачивается к Джасинте.

– Дальше по коридору есть еще одна комната. – Она указывает на дверь. – Если ты не против, мы бы хотели побыть немного втроем.

Матильда не дожидается ответа и поворачивается к остальным.

Дверь со щелчком закрывается. Сейер и Эйса стоят у крошечного окна из желтого стекла. Каждая погружена в свои мысли. Нужно что-то сказать. Но какие подобрать слова после того, что они видели? …И совершили?

Перед ее глазами появляется образ Верони, которая выходит вперед, чтобы закрыть их от Огненных клинков. Стрела, пронзающая ее грудь. Кричащий от радости фанатик, словно для него чья-то жизнь не имеет никакой ценности…

Не лучший момент вновь переживать этот ужас. Прогнав воспоминания, Матильда надевает маску спокойствия.

– Давайте переоденемся, – говорит она. – Что бы ни произошло дальше, не стоит встречать судьбу в одежде, воняющей сточными водами.

Движения Сейер полны ярости. Она распахивает дверцу шкафа с такой силой, что та едва не падает на пол. Матильда проходит в комнату, чтобы присесть на узкую, аккуратно заправленную кровать. Она уже несколько лет не заходила в каморку Алека. Здесь все как прежде: стол, заваленный инструментами, названий которых она не знает, тканый коврик, покрывало, стопка книг по алхимии рядом с кроватью. Из одной что-то выглядывает – косичка из шелковых лент. Они выцвели, но Матильда узнает их. Когда Алек ходил с распущенными до плеч волосами, она уговорила его заплести их. И вплела в пряди ленты. Когда он посмотрел в зеркало, то заставил Матильду немедленно снять их. «Прекрасно, – сказала она, переплетая косу. – Тогда сделаю из них узелок на память, чтобы ты вспоминал обо мне».

Матильда думала, что Алек выбросит их, но они все еще у него и служат книжной закладкой. Осознание этого подтачивает с трудом обретенное спокойствие. Хотя, если задуматься, возможно, это и не спокойствие, а лишь оцепенение после шока. Матильда чувствует себя выжатой, но и одновременно живой. Словно объединившись с тремя девушками, чтобы остановить волну, она пробудила что-то спящее глубоко внутри: новую, более яркую разновидность огня.

Да и их связь изменилась. Матильда… чувствует их. Она слышит, как Фен переступает с ноги на ногу в коридоре, и знает, какие эмоции бушуют в груди Сейер. А еще видит, как Эйса мучается от чувства вины, клубящегося голубыми облаками вокруг нее. Эти девушки стали частью ее. А она – частью их.

Крастан сказал, что некоторые Огненные птицы ощущали притяжение друг к другу. А когда объединялись, обретали невероятную силу. «Эти Огненные птицы могли и разделять моря, и передвигать горы. Вместе они настолько сильны, что способны потрясти мир».

– Держи, – говорит Сейер и бросает ей сверток с одеждой.

Пока Матильда думала, девушки успели переодеться, и теперь на них брюки и рубашки из грубой ткани. Эйса теребит мокрые пряди и выглядит так, словно еще чуть-чуть – и она растечется лужей на полу. Матильда готова на все, чтобы стереть уныние с ее лица.

– Это брюки, Сейер.

Сейер мрачнеет:

– Если ты надеялась найти здесь платье, все претензии к Алеканду.

Ей лучше придержать язык, но если она попытается, то начнет кричать.

– Что мне, по-твоему, с ними делать?

– Засунуть ноги в каждую штанину, – рычит Сейер. – Кажется, это и так понятно.

Она выглядит так, словно сейчас ударит что-то или кого-то, скорее всего Матильду. Но Матильда уже достаточно знает ее, поэтому не беспокоится. Гнев – любимая маска Сейер.

Матильда стягивает платье, оставаясь в нижнем белье. Оно тоже