Электрические сны - Виталий Вавикин

Безвременно уснул я. Разбуди меня, когда закончится все это. Ночь слишком долгой стала, впрочем, как и вся зима. Прошу, скажи, что это сон… Но ты молчишь. Мы спим до лета… Но просыпаемся лишь в декабре…

Она пришла в тот самый момент, когда еще один мир был уже почти создан. Высокая, стройная, с копной черных вьющихся волос и неотразимой улыбкой хищника. Она выскользнула из своего ярко-красного платья и сказала: «Не говори, что ты не хочешь этого, Йереми».

– Не хочу, – соврал он. – По крайней мере, не сейчас.

– Лжец, – в зеленых глазах Каиры вспыхнул огонь.

– Почему бы тебе не уйти?

– Почему бы тебе не показать мне свое творение?

– Ты ведь знаешь, оно еще не готово.

– Поэтому я и здесь.

– Я не звал тебя.

– Но думал, надеялся, что я приду.

Йереми не ответил. Правда была здесь, на поверхности: небритое лицо, воспалившиеся глаза, переполненные пепельницы и пустые бутылки…

– И еще взгляд, – сказала Каира. – Я слишком часто видела эту пустоту, чтобы сомневаться в ее природе. Ты в тупике, мой милый.

– Я почти закончил, – настырно повторил Йереми.

– Ну так покажи мне. – Каира посмотрела на закрытую дверь. – Не стесняйся. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо.

– Я боюсь.

– Боишься? Чего здесь бояться, глупый? – женский смех был звонким и чистым. – Подойди ко мне, – попросила Каира, складывая губы бантиком.

– Я не хочу, – заупрямился Йереми.

– Мне холодно!

– Ну и что…

– Ах так! – карий ободок вокруг черных зрачков-бусинок вспыхнул. Платье зашуршало, скрывая наготу. – Значит, больше не хочешь меня?

– Не сейчас.

– Я это запомню. Обещаю, – она одернула короткий подол. Бледные щеки залил румянец.

– Я не хотел тебя обижать, – осторожно начал Йереми.

– К черту!

– Нет. Я правда не хочу, чтобы ты сердилась.

– Вот как?!

– Угу.

– Тогда покажи мне, что ты создал, – потребовала Каира. Йереми нахмурился. – Или я уйду.

– Насовсем?

– Насовсем, – она выдержала его пристальный взгляд. – Не думай, что я не сделаю этого!

Йереми опустил голову и, тяжело вздохнув, сдался.

* * *

Дверь. Как только Йереми повернул ручку, мир изменился. Вспыхнул неестественными цветами в калейдоскопе фантазии своего творца. Зеленая трава под ногами клонилась к земле под тяжестью бирюзовых капель росы. Рубиновое небо горело драгоценными камнями. Далекий лес украшали рождающиеся радуги. Они перетекали из одной в другую, менялись в размерах, то разделялись, то снова становились одним целым. Журчащие реки не имели берегов. Они искрились в лучах застывшей в рубиновом небе кометы, извиваясь подобно живому существу. Словно гигантские змеи, выбравшиеся из вековых нор. Они рассекали зеленые поля, пронзая их водной гладью. Отвоевывали у плодородных земель место для своего русла, но уже через минуту оставляли его, ища новое. Легкие, как пух, цветы с прозрачными лепестками дрожали на ветру, готовые сорваться в любое мгновение. Желто-черные пчелы, осторожно летая от одного бутона к другому, собирали нектар.

– А где же жизнь? – спросила Каира.

– Жизнь? – Йереми озадаченно почесал щетинистый подбородок. – Разве этот мир уже нежив?

– Конечно, нет, – Каира шла, приминая сочную траву, которая тут же снова распрямлялась за ее спиной. – Ты обожествил этот мир, но оставил ли ты в нем место для человека?

– Я думал о большем, – Йереми набрал в легкие кристально чистый воздух. – Скажи, разве здесь должны быть люди? Неужели сами боги не могут спуститься с небес и населить это место?

– С небес? – Каира рассмеялась. – Милый, ты хоть видел, какие здесь небеса? Не знаю как ты, а я лично не могу даже представить себе богов, которые могли бы стоять над этим божественным местом!

– Так значит, ты не поможешь мне?

– Я? Боюсь, Йереми, тебе на этот раз никто не сможет помочь. Даже ты сам, – Каира хитро прищурилась. – Если, конечно, ты не передумаешь, прислушавшись к здравому смыслу.

– Да? И каков же, по-твоему, здесь здравый смысл?

– Люди! – Каира пнула желтый бутон, лепестки которого тут же подхватил порыв ветра, окрашиваясь в золотистый цвет. – Ты создал слишком совершенный мир, Йереми! Скажи, разве здесь есть недостатки?! Разве можно создать еще хоть что-то более совершенное? Нет. И именно поэтому, мой дорогой, ни один бог не пожелает спускаться с неба. Ни с этого неба, ни с какого-либо другого. Никто не сможет стать более совершенным, чем твое творение. Поверь, даже истинные боги будут чувствовать себя здесь ущербными…

Небо прорезали россыпи бриллиантов. Звезды вздрогнули, выстраиваясь в неопределенные наборы переливающихся красок, словно гигантский калейдоскоп.

– Это закат, да? – спросила Каира. Йереми кивнул. – Никогда не видела ничего красивее. Если честно, то даже не верится, что подобное мог создать человек.

– И ты все еще считаешь, что я ошибаюсь?

– А ты все еще считаешь, что здесь есть место богам? Все еще думаешь, что где-то может существовать что-то более прекрасное и чистое?

– А разве нет?

– Нет, Йереми. Да ты и сам, думаю, знаешь это. Признайся, как долго ты бьешься над тем, чтобы привести в этот мир нечто более идеальное?

– Долго.

– И ничего… – горькая улыбка изогнула тонкие губы. – Потому что ни одна форма не будет более совершенной, чем то, что ты уже создал.

– Так это провал?

– Боюсь, что да. Если, конечно, ты не откажешься от своей идеи.

– А если откажусь?

– Тогда мы закончим этот мир.

– Мы?

– Ну да. Для этого ведь я и здесь. Не забыл?

Блуждающая река снова сменила свое русло. Звезды на небе вспыхнули холодом ночи. Животные стихли. И лишь комета продолжала пылать, не даря света. Застывшая в бесконечном полете комета…

Декуртне открыл дверь и стряхнул с плеч черного пальто снег. «Топ-топ». И снег уже тает на полу, освобождая дорогие ботинки. «Здесь все дорогое, – подумала Моза, разглядывая седеющую голову Декуртне. – Даже нижнее белье – и то от какого-нибудь известного бренда». Так, по крайней мере, говорила подруга. Моза поджала губы, решив, что ни в коем случае не ляжет с этим седовласым снобом в постель. Даже если он предложит оплатить ее ребенку обучение – никогда. Хотя кто говорит о постели? Моза поняла, что краснеет. Она уже смотрела Декуртне в глаза. Смотрела снизу вверх, а его руки массировали ее затылок. Тейт всегда говорил, что она как никто другой умеет обманывать саму себя. Ее единственный Тейт. Ради него она была готова на все. А он… Он просто трахнул какую-то официантку на супружеской постели и перечеркнул все чувства. Променял семейный покой и верную женщину на барную стойку и рыжую шлюху. Нет. Моза никогда не понимала эсперов. Тысячи вымышленных миров, в которых они наводили порядок, но никогда не могли навести порядок в одном-единственном настоящем мире. В мире, где были они и люди, которым они были небезразличны.