Ещё не Аюта - Владимир Осипцов

она, похоже, так и не поняла, и любящий отец втайне молился, чтобы она не понимала этого ещё много-много счастливых лет. Суккубы, конечно уже бессовестно флиртовали с гвардейцами, только что бросавшими полные восхищения взгляды на императорскую дочь, но по сравнению с нею, все ужимки голоногих соблазнительниц выглядели бледно. Будь они чуть поумнее, давно бросили бы это занятие — думал император.

Кирэюмэ с сыном вышел из противоположного крыла в тот же момент — наверное, так он хотел показать равенство, копируя выход императора с дочерью. Только не очень-то походил его отпрыск тянул на красавицу-принцессу. Подойди они к дорожке в храм, симметрично разделяющую двор надвое, одновременно — может, его замысел бы и удался, но он поднял глаза, увидел принцессу — и запнулся на ровном месте. А потом вообще встал, не сводя с неё глаз — только мальчуган его дёргал за рукав, что-то просил — а он смотрел и смотрел. И теперь Мацуко было совсем не страшно — ведь рядом был отец. Который воспользовался заминкой наместника и первым вывел свой кортеж к храму.

Кадомацу ощущала собственное очарование как незримые нити, связывающие её с каждым мужским взглядом — и неожиданно они были понятны и приятны как прямой дневной свет. Казалось, её новое оружие — красота делала ненужным изящно прикреплённый у бедра меч. Если раньше, думая, как бы сразить наместника, она всерьёз рассчитывала, скольким сильным мужчинам ей придётся срубить головы, то теперь для этого оказалось достаточно всего лишь поправить выпавшую из прически прядь. Маленькой принцессе стало неловко от такой власти, и тотчас же, Кирэюмэ очнулся от наваждения и быстро, но, сохраняя достоинство, приблизился выразить почтение императору.

— Попали в капкан на собственном дворе? — насмешливо приветствовал его государь.

— В самый прекрасный из ваших капканов, Небесный Государь, — ответил Эйро, не сводя глаз с его дочери:

— Я сдержал слово, Ваше Высочество?! Вас никто не побеспокоил?

— Нет, спасибо, господин наместник... — и снова утопила его в своём взгляде.

— Достаточно. У нас есть не менее важные темы для разговоров, чем зелёные глаза моей дочери. Впрочем, касающиеся и их тоже.

Мацуко вздрогнула. Что-то не то было в голосе отца. Как-то странно он дрогнул. И зачем здесь церемониймейстеры и писари-сёнагоны?

Она взяла из рук Ануш шляпу с вуалью и скрыла лицо.

Кирэюмэ с поклоном прошел мимо принцессы, и к храму они подходили уже согласно распорядку — Император с наместником рука об руку, женщины (а принцесса всё-таки женщина) — следом, вместе с сынком хозяина замка.

Кадомацу смотрела на ребёнка, пытаясь понять, что же в его пухлых щеках показалось ей таким знакомым — и, только когда он, щёлкнув ключицами, переложил крылья, продираясь через толпу к отцу, догадалась: тоже полукровка! После смерти матери Мамору была недолгая мода на невест-северянок — но слишком быстро миновала, и все знатные полукровки были ровесниками младшей из принцесс — за исключением этого. Девушка даже немного зауважала своего вероятного убийцу — он ведь, однажды в жизни, как и её отец, смог бросить вызов предрассудкам!

— Подойди сюда, моя дочь, — попросил божественный владыка: — Ты, бастард, не двигайся. Моя гвардия следит.

У Кирэюмэ пересохло в горле. Как орудует мечами императорская гвардия, он с горечью лицезрел уже два дня. А тут ещё Рецуро подобрался сзади и стал дёргать за рукав, по какой-то своей, детской надобности. Чувствуя, как по лбу стекают мерзкие капельки пота, он подтащил сына поближе к себе, и зажал ему рот ладонью, так и не повернув онемевшую от страха шею. Кто знает, может император специально ищет повода казнить его? Что же ребёнок не послушался приказа стоять рядом с принцессой...

Её Третье Высочество подошла и подала свою руку отцу.

— Довольна ли ты оказанным тебе приемом, дорогая? Почтенен ли был к тебе хозяин замка и его слуги?!

— Да, отец.

Император посмотрел на Наместника:

— У тебя ещё есть шанс выкрутиться, прежде чем я объявлю тебя предателем на всю Империю.

— Склоняюсь у ваших ног и жду распоряжений, Небесный Государь.

— Умён, шакал...

— В чём причина такого гнева на скромнейшего из ваших слуг, мой государь?

— «Гнева»? Гнева, выродок? — грозным шепотом переспросил император демонов: — Нет, это ещё только «немилость». Доберись твоя «тень» до кого-нибудь позначимей служанки, ты бы сейчас не со мной разговаривал, а глядел бы, как над твоим городом иероглиф «Тё» вырастает! — он очертил руками символ ядерного взрыва: — Вот тогда был бы «гнев».

Принцесса с торжеством посмотрела на Эйро. Ну, вот сейчас он получит за всё!

Дрожащим голосом тот ответил Императору:

— Если Небесному Государю угодно наказать его недостойного слугу, он с честью примет любое наказание.

Император рассмеялся:

— Как смешны твои страхи. И это я слышу от человека, сделавшего столь достойное предложение моей дочери.

И Кадомацу и Кирэюмэ сказали хором:

— Что?!

Мацуко быстро прикрыла рот рукавом. Что отец придумал?

— Вас не учили молчать, пока говорит Небесный Государь? — Император одновременно смерил надменным взглядом Кирэюмэ и подмигнул дочери:

— Хорошо, слушай дальше. Свитки мне!

Груженный дощечками перепуганный сёнагон поспешил к микадо. Отец почему-то очень грустно взглянул на Мацуко и крепко сжал её руку. Она, ничего не понимая, смотрела на него, на сёнагона, на подруг-суккуб, на служаночек, на друзей из гвардии, застывших в тревожных позах.

— Мы, Небесный Государь потомок Аматэрасу, защитник подданных от гнева богов везде, где падает свет божественного светила, рассмотрели прошения вашего приёмного отца о признании родства, и соглашаемся на ваше право ношения фамилии Хакамада и получение всех наследных и имущественных прав рода, включая право на ношение цвета фукахи. Перед ликом Бодхисаттвы Дзидзо, объявляем: Отныне вы имеете право присутствовать на заседаниях Императорского Совета, как представитель вашего приёмного отца, и как законнорожденный сын в полной мере получаете все дворянские права и привилегии, включая право первородства в спорах о наследовании клана Хакамада относительно Принца Мамору.

Эйро удивлённо поднял брови. Это сложно считать милостью — проступок наследника рода подвергает бесчестью весь род. Если Наследник отказывается от первородства, то род его матери больше не является частью императорской фамилии, и становится обычным управителем провинций, без прошлых заслуг. Император