Вечные каникулы - Скотт Киган Эндрюс

Он кивнул без слов и убежал в подвал. Остальные последовали за ним.

Внезапно стук в дверь прекратился, стихло и оружие Кровавых Охотников. Мы с Нортоном обменялись тревожными взглядами и побежали наверх в одну из комнат, из которой открывался вид на лужайку.

— Что происходит? — спросил я.

— Не знаю, сэр — ответил мальчишка, который стрелял вниз. — Они просто убежали за здание.

В тот же миг где-то в отдалении раздался крик.

— Они сзади зашли, — сказал Нортон, мы выбежали из комнаты, и побежали через площадку.

Мы выскочили через двойные двери и по балкону главного зала бросились в заднюю часть дома. Нортон бежал впереди, мы выносили двери и перепрыгивали сразу через три ступеньки. Мы прибежали прямо ко входу в подвал и очутились посреди генерального сражения. Грин и те, кого он вооружил, дрались врукопашную с группой Кровавых Охотников, но я видел, как снаружи забегали другие.

Как, блин, они забрались внутрь?

Мы с Нортоном принялись стрелять, стоя на лестнице. Я видел, как Грин поднял руки и пытался замедлить приближение к своей голове мачете, которое держал здоровенный мускулистый Кровавый Охотник. Тот ухмылялся, его мышцы бугрились, а лезвие всё приближалось. Из-за толпы я не мог нормально прицелиться, поэтому я наклонил голову и растолкал борющихся людей, пока не добрался до Грина. Я прижал ствол пистолета к идеальному прессу Охотника и дважды нажал на спусковой крючок. Тот откинулся на спину и сполз по стене, держась за живот.

Грин тоже упал и забился в угол. Он скрючился, обхватил голову руками и начал плакать. Времени переживать за него у меня не было. Кто-то врезался мне в левый бок и отбросил к двери. Дверь была открыта. На какое-то мгновение я замер в дверном проёме, но не сумел удержать равновесие. Я вытянул левую руку и попытался остаться на ногах. Но левая рука висела на перевязи. Я ударился головой о пыльные каменные ступеньки подвала.

Растянувшись на сырых кирпичах, я услышал, как кто-то ударом распахнул дверь и побежал за мной вниз по лестнице. Всё ещё лёжа, я обернулся, и увидел, как ко мне бежала Кровавая Охотница. Я выстрелил в неё дважды, но она по инерции пробежала дальше и упала прямо на меня. Её голова ударилась о мою, отчего я стукнулся затылком о кирпичный пол.

Перед глазами разметались искры, я начал терять сознание. Я закрыл глаза, успокоил дыхание и попытался сосредоточиться, хоть это было непросто. Один лишь бог знает, сколько раз меня били по голове за последние двадцать минут. Я был абсолютно уверен, что на ногах меня удерживала лишь домашняя настойка Матроны.

Я сумел избежать потери сознания и скатил с себя мёртвую женщину. Она всё ещё была жива, но в расчёт её можно было уже не брать. Я решил, что время брать заложников давно прошло. Я приставил ствол к её голове и добил.

Едва я поднялся на ноги, как услышал оглушительный взрыв, а затем плотную автоматную стрельбу. Звук доносился с парадного входа в школу.

Они взорвали дверь.

Звуки боя над головой стали интенсивнее. Нас одолевали. Я повернулся и побежал в боковую комнату. Я схватил коробку с гранатами и вещмешок. Мешок я максимально набил взрывчаткой, и побежал в следующую комнату. Там я закинул на плечи два автомата, сунул за пояс ещё один пистолет, а по карманам рассовал столько обойм, сколько мог унести. На мне было больше оружия, чем на Рэмбо.

Рэмбо с усталыми мышцами, неуклюжими руками, одна из которых сломана, редкими прыщами, сломанным носом, головой, похожей на боксёрскую грушу, и кровеносными сосудами, полными неизвестной наркоты. И всё же, у меня было полно оружия.

— Понеслась! — выкрикнул я, поправил автоматы и побежал наверх. Прямо под чей-то кулак. Нос ещё раз хрустнул, а я покатился по ступенькам на кирпичный пол.

— Начинает… повторяться, — слабо проговорил я, лёжа на полу.

— Не переживай, — прозвучал знакомый голос. — Скоро всё закончится.

На вершине лестницы стоял Мак и тряс пальцами здоровой руки. Ну, хоть удар по мне причинил ему боль. Он посмотрел на меня сверху вниз и хмыкнул.

Я попытался достать пистолет, но Мак оказался быстрее. Он спустился по лестнице раньше, чем я сумел собраться, и пинком выбил оружие из моей ладони.

Впрочем, я ничего не почувствовал. Реально, реально хорошее лекарство.

Сверху послышалась автоматная стрельба. Там стоял Кровавый Охотник и стрелял вдоль коридора, защищая вход в подвал. Я должен был любой ценой не дать им захватить оружейку. Я хотел достать гранату, но даже если бы моя свободная рука была здорова, и я смог бы выдернуть кольцо, единственное, что у меня получилось бы, так это взорвать всю школу, убив всех вокруг. Не вариант.

Мак стоял надо мной и целился прямо в голову.

— Мне, правда, очень хочется прострелить тебе башку, Девять Жизней, — бросил он. — Ты даже не представляешь, как сильно мне хочется прострелить тебе башку, нахуй.

— Будь любезен. — Я закрыл глаза в ожидании удара.

— Но, так будет не очень прикольно, — сказал он. — В смысле, оргазм — это прекрасно, но он гораздо лучше после небольших предварительных ласк, как считаешь?

— Можешь меня хоть пристрелить, хоть трахнуть, Мак… сам решай.

Он наступил на мою ладонь. Я ощутил, как кожу протыкают обломки костей мизинца.

Крики и стрельба наверху усилились. Я представил, как Кровавые Охотники вламываются через парадную дверь, рубя и расстреливая мальчишек, умываются их кровью и празднуют победу.

— Всё кончено, Ли. Нас слишком много. Через час я снова встану во главе школы. Может, отпраздную это ещё одним распятием. Как считаешь?

— Не шибко оригинально, — сказал я. — Тебе нужно увеличить масштаб. Как насчёт, свежевания? Или четвертования? Удиви меня.

Он склонился надо мной и подался вперёд, практически прижал остатки своего обгорелого носа к моему, сломанному.

— Так и сделаю, Ли. Я тебе обещаю. А теперь, вставай и скидывай барахло.

Он поднялся, позволил подняться мне, и целился в меня, пока я снимал с себя оружие и боеприпасы.

— А теперь подождём, пока сопротивление стихнет, чтобы я смог объявить свой приз.

— А как же Дэвид? — спросил я. — Разве у него не найдётся сказать пару слов по поводу твоего захвата власти?

— Дэвид — это моя проблема. Переживать за него буду я. А ты, Ли, переживай за меня. Переживай за то, что я сделаю с тобой, Нортоном, этим мелким говном Роулсом, и