Повелитель соблазна - Николь Джордан

Остальные удивленно смотрели ему вслед.

Она поняла, что он по какой-то причине сердит на нее. Но почему? Что она сделала?

Только к вечеру у нее появилась возможность поговорить с ним.

Когда караван, уже в сумерках, добрался до Акбу, Каро немедленно поняла, почему оазис был желанным местом отдыха для усталых путников. Прохладная зеленая роща из перистых финиковых пальм возвышалась над зарослями олеандров, тамариндов и фисташек, отбрасывая благословенную тень и давая прохладу и покой.

Шумную деревню населяли арабы всех возможных племен, предлагая бесчисленные услуги и товары на продажу. Как только проводники раскинули лагерь на краю оазиса, путешественники смогли легко приобрести свежую провизию и пополнить драгоценный запас воды. Сегодня ужин был более изысканным, поскольку к кускусу прибавилась жареная баранина. Как и в прошлую ночь, «хранители» ужинали все вместе, в том же шатре. Только на этот раз громких разговоров не велось и люди в основном молчали, готовясь к завтрашнему утру, когда по-настоящему начнется выполнение их миссии.

После ужина, когда все разошлись по своим палаткам, Каро подошла к Максу и попросила уделить ей несколько минут для разговора наедине.

Он кивнул и покинул шатер. Несколькими минутами позже она последовала за ним и нашла его на некотором расстоянии от лагеря. Методично размахиваясь, он все метал и метал нож в какой-то едва различимый на песке предмет.

Должно быть, он услышал ее шаги, поскольку резко опустил руку и спрятал нож в карман. Когда она встала рядом, он уже пристально смотрел на призрачно-белые пески пустыни. Ночь была ясной, лунной и очень холодной, как обычно бывает в этих местах.

Макс первым прервал молчание:

– Что ты хотела мне сказать?

Застигнутая врасплох его неприветливым тоном, Каро встревожено уставилась на него.

– Просто хотела поблагодарить за то, что спас меня сегодня. Одна из арабских женщин рассказала, что яд этих змей смертельно опасен.

– Прекрасно. Я принимаю твою благодарность.

– Макс, в чем дело?

Она положила руку ему на плечо, но он дернулся, как от удара, и, отступив, повернулся к ней спиной.

– Я чем-то оскорбила тебя? – растерялась Каро.

– Н-нет, – едва слышно выдавил он, и это короткое слово прозвучало проклятием.

– Но что случилось?

– Можешь считать, что я с величайшим трудом стараюсь смириться с твоим участием в этом деле.

– Но почему?

Макс судорожно сжал кулаки.

– Прошлой ночью у меня снова был кошмар… но на этот раз… вместо Филиппа погибла ты.

В голосе звучала такая тоска, что сердце Каро сжалось. Ей так хотелось успокоить его, обнять, прижаться щекой к его окаменевшей спине. Но Каро ограничилась тем, что тихо напомнила:

– Макс, это всего лишь сон.

– Может, и так. Но то, что случилось сегодня, было вполне реальным. – Он снова стиснул кулаки, словно пытаясь раздавить что-то. – Когда я увидел тебя на земле, такую застывшую и неподвижную… – цедил он каждое слово, будто подумать боялся, что могло случиться, укуси ее змея.

– Ты беспокоишься обо мне, – догадалась она наконец.

– Да, черт возьми, и очень! – прошипел он, оглянувшись. – И думаю, у меня для этого есть все причины, учитывая опасность, которой ты подвергаешься.

– Опасность? Не большая, чем для других, включая тебя.

– И ты считаешь, что это меня успокоит. Я не желаю видеть, как ты умираешь, Каро! На моих глазах Филипп отдал за меня жизнь, и это видение всю жизнь будет меня преследовать. Не думаю, что смогу жить с воспоминаниями о твоей гибели!

Каро негодующе выпрямилась.

– Надеюсь, ты не предлагаешь мне остаться здесь?

Макс раздраженно провел рукой по волосам.

– Именно это я и предлагаю. Хочу, чтобы ты завтра осталась с Хоком, в полной безопасности, и позволила мне выполнить задание в одиночку.

Каро, не веря своим ушам, уставилась на него:

– Такого никогда не будет! Тебя и близко не подпустят к Изабелле! Ты не сможешь убедиться, достаточно ли она здорова, чтобы вынести путешествие, не говоря уже о том, чтобы организовать ее побег. Хок был в этой крепости на прошлой неделе, но даже мельком не увидел Изабеллу, только один раз услышал ее имя. Но так и не нашел никого, с кем мог бы посплетничать о прекрасной испанке, привлекшей внимание вождя. Я должна идти, Макс. Я единственная, кто может войти на женскую половину.

Он полоснул ее яростным взглядом.

– Похоже, ты понятия не имеешь, чем рискуешь! А если тебя убьют?

– Я вполне сознаю всю степень риска, – парировала Каро, задыхаясь от теснивших грудь эмоций.

Макс лучше других осознавал, что им придется вынести в крепости. Он бывший солдат, человек, близко знакомый с опасностью. Она знала также, почему он чувствовал себя ответственным за нее, почему не хотел ее смерти или ранения на своей совести. Но она не могла простить его за требования пожертвовать своими принципами или бросить ближайшего друга, чтобы благополучно отсидеться в тылу.

– Черт бы тебя побрал, Макс, – взвилась она. – Ты лучше других должен был это понять. Я годами тренировалась, чтобы выполнять подобные задания. И в этом мое жизненное призвание. Моя обязанность спасать других, а для этого требуется рисковать. Не могу же я ради своей безопасности пожертвовать свободой лучшей подруги!

Его сердитый взгляд обжигал ее, но он мрачно молчал.

– Ты бы на моем месте сделал то же самое, я это знаю. Будь ты на месте Филиппа, наверняка пожертвовал бы своей жизнью ради него.

– Речь не об этом.

– Именно об этом! Почему ты считаешь, что можешь жертвовать собой ради других, но этим другим не позволено жертвовать ради тебя?!

– Я не позволю тебе умереть, Каро! – взорвался он, сверкая глазами, и потянулся к ней. Руки стальными кандалами сомкнулись на ее запястьях, словно он надеялся силой заставить ее отказаться от завтрашнего предприятия.

Но Каро сумела освободиться одним бешеным рывком и, отскочив, стиснула зубы.

– Прекрати! Я не стану слушать тебя! – кричала она, дрожа от ярости. – Я знаю, ты винишь себя в гибели друга. Но он вряд ли хотел, чтобы ты наказывал себя за это целую вечность! И скорее всего посоветовал бы тебе забыть о трагедии. Пора начинать новую жизнь.

Макс отшатнулся, словно от пощечины. Но Каро проигнорировала боль, полыхнувшую в его глазах, и, кипя от злости, продолжала:

– Нельзя диктовать судьбе, Макс. Никто не в силах сделать это! Я люблю Изабеллу больше собственной жизни. И если меня завтра убьют, пусть будет так. Это мое дело – рисковать или нет. И тебе лучше смириться с этим, потому что я не собираюсь сидеть сложа руки.