Обреченная - Татьяна Серганова

Ох, нет. Не надо так, Дима. Прошу. Я всеми силами стараюсь внушить себе, что это был просто секс, хотя бы с твоей стороны. А ты… ты же сейчас всё разрушишь, хлопая своими глазками и заливаясь соловьём… Он искал меня, действительно искал. И мысль об этом так грела душу, что в горле даже образовался комок, что грозил превратиться в слёзы.

— Зачем? Зачем тебе это?

— Решил познакомиться поближе! — неожиданно рявкнул он, заставив меня подскочить на месте. А синие глаза полыхнули ярким пламенем. — Насть, а как ты сама думаешь, зачем?

— Понятия не имею, — прошептала я, не в силах отвести взгляда от оранжевых бликов в его глазах. А после мотнула головой и быстро добавила: — И, если честно, не хочу знать. Всё это в прошлом. Та ночь тоже. Свои обязанности мы оба выполнили на отлично.

— Даже так? Боишься услышать правду, которая идёт в разрез с твоими планами?

Теперь пришла моя очередь кипятиться:

— Дима, не знаю, что ты там себе напридумывал, на что настроился, но я вынуждена тебя разочаровать. Через пару дней мы расстанемся навсегда. Я в одну сторону, ты — в другую. И подкармливать тебя и твою тёмную сущность эти дни я не буду. Даже в честь давнего знакомства и неожиданного воссоединения.

— Ты можешь мне нормально объяснить, что тебя не устраивает? Я вроде не урод. Не гений, конечно, но мозги соображают. А ты злишься, с трудом сдерживаешься, чтобы не взорваться… Интересно почему?

— У тебя мания величия.

— В курсе. И корона совсем не жмёт, — отмахнулся Феникс. Он явно был настроен узнать правду, и пустыми фразами его сбить с толку было невозможно. — Ты не ответила на вопрос, Настя. Ты же старательно и планомерно избегаешь меня. И не надо рассказывать мне о том, что мне это только кажется. Ты ещё поставь мне в вину то, как я тебя изнасиловал десять минут назад.

— Соколов, да у тебя все мысли только о сексе, — не выдержала я и стукнула ладонью по столу. — Ты вообще о чем-то кроме подзарядки думать можешь?

— То есть ты меня ещё и озабоченным маньяком считаешь? Просто прекрасно! — процедил он в ответ. — Кто я ещё по-твоему? Пустоголовый птах, который не может сложить два и два? Дурачок, которого можно обвести вокруг пальца? Ну же, не стесняйся, навешивай на меня ярлыки, у тебя это хорошо получается.

— Тут судьба мира решается, а ты…

— А я забочусь только о своей! — закончил он. — Что поделаешь, Насть, наши с тобой взаимоотношения меня, в данный момент, волнуют гораздо больше, чем судьба этого гадского мира, несовершенного Закона и загнившего общества.

— Нет, у нас никаких отношений.

— Есть! И начались они семь лет назад!

— Это была просто инициация и всё. И сейчас был просто секс! Уж кому как не тебе знать об этом.

— Вот откуда ветер дует. Всё ясно.

— Да что тебе ясно? — я уже не могла остановиться. — Ты хоть представляешь, что теперь будет со мной? Опять придётся прятаться, скитаться из одного тайного места в другое, пока Стражи будут готовить мне новое имя и новую историю. Снова адаптация и чужие люди… Ты даже не представляешь, каково это жить в постоянном страхе, что тебя обнаружат и раскроют. Вздрагивать от каждого звука, каждого недоброго взгляда.

— Не знаю, но…

— Дима! Я враг, понимаешь ты, враг системы, этого мира, Закона. То, что я делаю карается смертью. Но знаешь, что самое интересное? Убивать меня нельзя. Почему? А потому что в моей голове сокрыта вся многолетняя наработка Разина. Ты знал об этом?

— Нет.

— Так вот, знай. Им необходимо выловить меня и заставить всё рассказать. Думаешь, Вознесенский будет угощать меня плюшками с чаем и вести задушевные беседы, когда меня поймают? Не будет, — я замерла, на мгновение переводя дыхание. Говорить об этом было тяжело. — Меня будут пытать и мучить… день за днём, час за часом, пока я не сойду с ума от этой непрекращающейся боли и не расскажу всё, что знаю. Но не это самое страшное. Гораздо хуже, когда они начнут на моих глаза пытать близкого мне человека. Тогда я сдамся намного быстрее. Поэтому мне нельзя заводить с кем-то близкие отношения. Поэтому никакого «мы» нет, и не будет.

— Насть, подожди, — перебил меня Феникс и покачал головой. — Это всё, конечно, устрашающе и занимательно, и с парочкой моментов я даже согласен. Но ты упустила из виду кое-что очень важное — я никуда тебя не отпущу.

— Ты вообще меня слышишь или нет? — вскричала я, вскакивая. — Рядом со мной тебя ждёт только смерть.

— Я согласен и готов. Лишь бы с тобой. Насть, я потерял тебя семь лет назад и не намерен терять снова. Это моё последнее слово, слышишь?

— Ты псих, который совершенно не представляет, во что вмешивается.

— Пусть так, — пожал он плечами и быстро встав, обогнул стол, чтобы подойти ближе. После, сел на корточки, и взял меня за руки, глядя своими глазищами снизу-вверх. — Мне всё равно.

— Отлично. И как ты себе это представляешь? — устав с ним спорить поинтересовалась я.

— Очень просто. Я умру.

— Что?!!

— То. Серёга скажет, что моё состояние внезапно ухудшилось, и Дмитрий Александрович Соколов скончался, не приходя в сознание.

Мысль о мнимой собственной смерти пришла неожиданно. Как и все огненные натуры, Соколов частенько принимал решения спонтанно. Вся его жизнь состояла из этой вереницы принятых решений: с налёта, с наскока, в вихре событий, в тайфуне сенсаций, в цунами явлений. Не жизнь, а сплошное стихийное родео. Вот и сейчас, принимая это решение с пылу, с жару, оно показалось ему невероятно соблазнительным.

Разве это плохо? Начать жизнь с чистого листа? Ведь, как ни крути, кругом одни плюсы. Родные и такие дорогие люди — Серёга, Таня, Игорёк — будут знать, что на самом деле он жив и здоров. Отца, правда, жалко, но он ещё молод и полон сил, сможет выбить у Совета разрешение на новый Контракт. И самое главное — никакой Ириски в радиусе нескольких сотен километров, а любимая девушка рядом и ребёнок. Да, Дима сейчас даже был согласен на девочку с огромными карими глазами и мягкой улыбкой, как у её миниатюрной и такой очаровательной мамы. Маленькая кнопка со смешными косичками, что будет морщить курносый носик и улыбаться щербатым ртом.

Но вот Настю почему-то эта идея не прельстила, даже особенный, фирменный взгляд не сработал. Она ещё больше нахмурилась и включила режим «серьёзность».

Вот ничем не пробьёшь эту Ведьму.

Дима тут, понимаешь ли, душу перед ней выворачивает, на уступки идёт, а она всё больше замыкается. Феникс, конечно, прекрасно понимал причины — девушка хочет уберечь его от опасности, но чувство неуверенности не проходило. Ведь вполне возможно, что его чувства не нашли должного отклика в её сердце. А вдруг, она не чувствует, как он, этого неодолимого притяжения, когда в голове муссон мыслей, и все они адресно направлены к Насте — зажать, затискать, зацеловать и …залюбить до потери чувства реальности… Если всё это безответно? Что тогда?