Амазонки Янтарного мира - Юрий Иванович

Прилюдно объявил себя «добровольным кавалером» и помчался в рощу за каштанами. Через месяц он уже узнал весьма и весьма много, и самое основное: никто и никогда не может омолодить свое тело менее чем до двадцати лет. Еще через месяц постоянный секс стал приедаться. Нет, тело желало, а вот разум начал сопротивляться. Вновь захотелось сбежать. Но тут вдруг пришла неожиданная любовь: одна из амазонок оказалась самой-самой-самой…

Заметив, как четверо гостей с сомнением переглядываются, старожил закивал:

– Да-да! И здесь такое случается, причем очень часто. Как правило, эти мужчины и остаются здесь потом надолго, и уходят только тогда, когда их дети приближаются к двухлетнему возрасту – опасной черте. Я и сам четыре раза влюблялся без ума за прошедшие тут долгие годы. Да только я один знал всю гибельность спонтанных или неспонтанных переносов из недр наружу. А теперь об этом знают еще несколько мужчин. Они здесь уже довольно долго, и у каждого из них есть любимая женщина. Это о них я и говорил, они готовы уйти отсюда вместе со своими семьями.

Самое печальное, говорил Карольд, – это дети. Они исчезали порой прямо из рук матерей. Вот только что был ребенок, что-то лепетал или счастливо смеялся, и враз его не стало! Лишь звуки, похожие на отдаленный гром, да порой уйдут в пол маленькие, словно игрушечные молнии. И неважно, где пытались прятать ребенка вместе с матерью или без нее. В любом месте – хоть в тоннелях ближе в Клоцу, хоть в каштановом лесу, хоть дальше, в местах сосредоточения хищников или в глубоких запутанных лабиринтах – результат был один: дитя пропадало.

Бывало, что дети и умирали. Это когда заходили с ними очень далеко в лабиринт, пытаясь пройти в районах с обилием белярок или по пути к священному колоколу. В последнем случае дети умирали на руках у отцов метров за тридцать до первой подземной реки, задыхаясь и синея. Называлась река Мерзавкой (скорей всего по причине убиения детей невидимой силой), и приблизиться к ней не могла ни одна женщина – ужас накрывал несчастную с головой, порой лишая сознания еще на дальних подступах к воде. Мерзавку могли переходить только мужчины.

До брода нужно было идти по тоннелю, делавшему крутой поворот. Мужчина скрывался из виду провожающих и никогда не возвращался. Причем неважно, нес ли тельце умершего ребенка или шел с пустыми руками. И до появления в пещерах Повиновения рыцаря Азанделя никто не мог ответить на вопрос: а что там дальше? Ушедшие и получившие Обруч Герои упоминали только одно: «За рекой (название они забывали) есть еще небольшой участок лабиринта, который следует пройти в воде. Дальнейший путь безопасен. Зверья нет! Всего лишь двести метров по краю глубокого ущелья, и вот он, колокол! Получив высшую награду, надеваешь Обруч на голову, пять ударов сердца, потом яркая вспышка, и ты на площади рыцарской вольницы! А в руках – награды…»

Награды – это сам Обруч, дети и частенько различные драгоценности вкупе с двумя, тремя, а то и пятью мешочками золотых монет высшей пробы. Количество наград не зависело от времени пребывания Героя в недрах гор Амазонок. А по каким критериям оценивались заслуги – никто не знал. Единственное, что было неизменным: когда рыцарь уходил из пещер Повиновения к колоколу, через какое-то время там пропадало трое детишек.

С женщинами было по-другому, и никакой системы не просматривалось. Та, которая отдала своего ребенка на воспитание другим, могла исчезнуть из своего жилища в первую же ночь, а могла пребывать в вечной молодости все три года. Порой за это время рожала троих детей, и при «уходе» младшие оставались на руках у подруг или задержавшихся с уходом отцов.

Исчезали всегда только из жилища и во время сна. Так что здесь стало правилом: отправляясь спать – прощаться. Некоторые уходили из пещер Повиновения в лабиринт довольно далеко и там прятались, но когда приходил срок, они умирали со страшными мучениями на руках у своих подруг. Ни разу никого не удалось успеть донести до жилища. Хоронили таких несчастных, как и умерших деток, под корнями карликовых каштанов.

Карольд приступил к попыткам раскрыть местные секреты с того времени, когда узнал от любимой, что она беременна. Причем как целитель он проверил, его ли это будет ребенок. Начал будущий папаша с того, что стал провожать каждого рыцаря, уходящего к колоколу, до реки Мерзавка. Сразу заподозрив что-то неладное, он в воду даже палец ни разу не опустил. А вот уходивших уговаривал на различные эксперименты. Пройти пять метров – вернуться. Потом шесть метров, затем десять. Когда видимость начинал перекрывать изгиб тоннеля, использовали веревки, сделанные из лиан, обмениваясь рывками.

И вот где-то через десять метров после исчезновения за поворотом уходивший переставал отвечать на сигналы, бросал веревку и не возвращался. Тогда целитель стал обвязывать уходивших веревкой и в критический момент тянул их назад. Вот тогда он и понял, почему река называется Мерзавкой. Вернувшиеся были встревоженными и обозленными. Они пытались сорвать с себя веревку и гневно вопрошали: «А ты кто такой? Зачем меня вытащил? Почему мешаешь идти к Клоцу?»

Первая тайна была раскрыта: соприкосновение с водой вырезало из памяти человека огромный пласт воспоминаний, переживаний и ощущений. Так, к примеру, он начисто забывал лица женщин, с которыми миловался, их имена, терял временные ориентиры из прошлого. О детях, если таковые у него были, или о беременных от него женщинах тоже ничего не помнил, как и о «певуньях» с их последним правом.

Но! Помнил о каштановых лесах и пользе их плодов; о «детских» пещерах; об охотницах, которые поставляют свежее мясо. Карольд предположил, что если пройти в воде дальше, то забывается и это.

Время шло, и первый рожденный от него ребенок исчез, как ни пытались его удержать, прикрывая своими телами. Чтобы не так остро пережить момент трагической разлуки, детей в большинстве случаев отдавали другим амазонкам или менялись детьми. В таком случае женщина могла гораздо раньше исчезнуть ночью из своего жилища, и все почему-то надеялись, что она обязательно снаружи дождется именно своего рыцаря-Героя, который выйдет именно с ее ребенком.

Увы, уже тогда Карольд и его возлюбленная понимали, что лишение памяти не позволит опознать ни родного ребенка, ни желанного мужчину.

Затем пропала и любимая женщина. А Карольд все никак не мог решиться на уход через Мерзавку и искал другие пути. Очень мешало для накопления знаний и статистики отсутствие бумаги и пишущих принадлежностей – никто не брал с собой в лабиринт тетрадь, перья и чернильницы. Поэтому приходилось в одной из пещер лабиринта вести записи угольками на стенах. Ходить туда было далеко и опасно, а в жилищах писать на стенах не получалось: через неделю-другую все записи уничтожались, словно их стирал кто-то невидимый.

Шли годы, появлялись новые любимые женщины. Оставляя кровавые раны в сердце и сознании, исчезали дети. Но упорство и настойчивость приносили свои плоды, все новые и новые загадки лабиринта раскрывались перед целеустремленным исследователем. Вначале он соорудил ходули, чтобы перейти через Мерзавку без потери памяти. Хотя предполагал, что непромокаемые сапоги тоже вполне сгодятся. Только где их было взять? А сделать самому не получалось, шкуры убитых монстров для этого не годились, да и выделывать их слишком сложно.