Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2 - Александр Бушков

— Кишки бы тебе намотал на забор, понятливо кивнул Мазур. — Как и я на его месте.

— Мы были молодые, и...

— Тихо! — сказал Мазур, поворачиваясь к двери.

Там затопотали шаги, в дверь застучали—но уже не прикладами, а, очень похоже, кулаками и тяжелыми солдатскими ботинками. Что-то кричали по-испански, потом знакомый голос заорал на языке родных осин:

— Кирилл, что у тебя там? Пусть бросают оружие и сдаются, иначе перещелкаем на месте!

Мазур, ухмыльнувшись, прошел к двери, отодвинул щеколду и отпрянул в сторону, чтобы и его сгоряча не сосчитали. Влетели трое в темно-синих бушлатах и голубых беретах морской пехоты, один и точно сгоряча ткнул Мазуру в пузо дуло короткого автомата с откидным прикладом, но тут же убрал.

Четвертым вошел Лаврик с таким же автоматом, с первого взгляда оценил обстановку, ухмыльнулся:

— Я смотрю, сам справился?

— А то, — сказал Мазур, чувствуя, как тает нешуточное напряжение. — Вот это — интересный американец, тебе пригодится. Вот это — местный ссученный кадр, тебе тоже наверняка пригодится, при твоей-то коллекционерской страсти. А это... Этот уже не при делах, отбегался...

Лаврик что-то сказал по-испански — и двое морпехов, подхватив бесчувственного американца, поволокли его к выходу. Третий погнал перед собой лысого, подталкивая автоматным дулом в поясницу.

— Ага, — сказал Лаврик. — И коньяк есть. Хорошо вы тут устроились, мило беседовали. А дядя Лаврик на старости лет вынужден лазить с молодыми по канализационным коллекторам... Ну, за успех предприятия, — он наполнил рюмки.

— Белль...

— Да жива и здорова твоя Белль, не бери в голову, — сказал Лаврик опрокинул рюмку и помотал головой. — Все живы и здоровы, эти, в ресторане, побросали оружие после первой очереди в потолок, а когда увидели, что работает морская пехота...

— Что там случилось?

— Если прикинуть, дурная пародия на приличный переворот, — хмыкнул Лаврик. — Кружок художественной самодеятельности при фабричке балалаек. Пехотный полк, две роты военной жандармерии и полдесятка броневиков. Дворец они заняли, но кишка оказалась тонка стрелять в президента. Отвезли его на базу «Чукутан», посадили на гауптвахту и сели сочинять воззвание к народу, идиоты. Охрана Генштаба отбилась. Телестудию они не взяли. Полезли на Глагола — всего-то ротой, дебилы. Ну, Глагол их и накрошил, — Лаврик ухмылялся. — Глагол, между нами, на седьмом небе — раз в жизни, на старости лет, но удалось все же повоевать... Один из адъютантов президента, даром что сухопутчик, сумел выскользнуть из дворца незамеченным и помчался, в Генштаб. Ну, подняли парашютистов, гвардию, всех, кто имелся под рукой. Точной информации не было, но кое-какие звоночки имели место, так что президент еще позавчера распорядился перебросить из Майреса и морскую пехоту. Кто-то здесь успел нажать тревожную кнопку. Ну, ребята прошли подземными коммуникациями и быстренько эту сиволапую пехоту привели к одному знаменателю, — он процедил с исконным, старинным флотским превосходством: — Сухопутные... Случилась еще небольшая заварушка в Бальядесе — это городок милях в тридцати от столицы, — но и там все уже кончено, рыпалась только часть гарнизона, вроде бы в паре мест в Месаудеро тоже случились вылазки контрреволюции, но и там наверняка все быстро погасят... Ну, пошли? А то там твоя Белль за тебя переживает со страшной силой, нужно успокоить девчонку: молодая еще, первый раз в жизни посреди переворота оказалась...

Как иногда бывает, он понимал, что спит и видит сон. Сон был не просто скучный, а какой-то унылый. Мазур медленно шел по раскисшей грязи — не особенно глубокой, и то хорошо — направляясь прямехонько к серой, покосившейся деревянной ограде с распахнутыми створками ворот, где половины досок не имелось. Снаружи у ворот росло голое корявое дерево, похоже, высохшее, но пока не упавшее. И дерево было какое-то серое, и грязная равнина вокруг, и тусклое небо над головой. Горизонт казался очень близким, а небо — низким.

Ему было отчего-то тоскливо и тягостно. Теперь он уже видел, что забор окружает довольно большой кусок земли, и там внутри, множество хаотично разбросанных земляных холмиков, невысоких, оплывших, и там нет ни единой травинки, только та же покрытая раскисшей грязью земля...

Он шел и шёл к воротам, не зная, зачем идет, когда до ворот оставалось совсем близко, две человеческие фигуры двинулись ему навстречу, неизвестно откуда взявшись: миг назад их не было, а в следующий миг они уже были.

Мазур остановился. Потому что узнал их, хотя считал, что забыл начисто. Черноволосая красавица Виктория Барриос, все так же в джинсах и защитного цвета рубашке армейского фасона, и точно так же одетый Пабло Эскамилья, крепыш с аккуратно подстриженной короткой бородкой, с баяном на плече — а ведь здесь совершенно не знали такого музыкального инструмента, как баян, разве что некое подобие маленьких гармошечек, какие в ходу у гаучо, вообще у обитателей сертанов.

Главари «Капак Юпанки», очередного фронта борьбы за что-то против чего-то, двадцать один год назад отправленные на тот свет не кем иным, как Мазуром.

Они выглядели не жуткими привидениями, а самыми обычными людьми. Никаких следов от пуль. Мазур стоял неподвижно, а они, подойдя, остановились в двух шагах от него, и Виктория ослепительно улыбнулась.

— Какая встреча, сеньор адмирал! Как мило, что вы решили нас навестить, забытых...

— Так это... — выцедил Мазур.

— Совершенно верно. — вполне дружески улыбнулся ему Пабло. — Эго и есть ваше личное кладбище. Вы разочарованы его неприглядным видом? Что поделать, с личными кладбищами так обычно и бывает. Понимаете ли, подавляющее большинство тех, кого вы сюда определили, осталось без могил... вот как мы с Викторией. Там, в глубине, есть парочка надгробных памятников — кое-кого из ваших крестников все же похоронили по всем правилам. Но у большинства могил нет.

— Не хотите прогуляться по своему хозяйству? — с той же улыбкой поинтересовалась Виктория. — Вы столько лет и так старательно заботились о нем, пополняли...

- Нет, — вырвалось у Мазура.

— Ну, не смею настаивать, вы тут хозяин, а мы — скромные постояльцы и не распоряжаемся здесь… Быть может, после... Некоторые считают, что хозяева личных кладбищ, когда настает их время, сами занимают на них почетное место. И могут вдоволь общаться со своими подопечными. Должно быть, это очень увлекательно... Так что мы вас с нетерпением ждем...

Мазур не мог шелохнуться — ноги словно приросли к земле. Улыбнувшись ему, Пабло перекинул баян на грудь, растянул меха, ловко пробежался пальцами по клавишам:

Размытый путь и вдоль кривые тополя.

Я слушал неба звук — была пора отлета,

И вот я встал и тихо вышел за ворота,

туда, где простирались желтые поля...