Кольцо Соломона - Джонатан Страуд

Девушка сухо ответила:

— Не пытайся принизить меня, демон. Я занимаю высокое положение. В храме Солнца есть специальный алтарь, посвященный стражницам. На каждом празднике жрицы благословляют нас, каждую — лично. Царица знает нас по именам.

— Ну надо же, как здорово! — сказал я. — Погоди, на мосту осторожнее — там натянута сторожевая нить на втором уровне, если ее задеть, поднимется тревога. Когда дойдешь до верха, подпрыгни, вот как я. Ага, перескочила… Слушай, разреши задать тебе один вопрос. Ты хоть когда-нибудь в жизни могла выбирать, что ты будешь делать? Могла ли ты стать кем-то другим, а не стражницей?

— Нет. Да мне этого и не хотелось. Я унаследовала должность своей матери.

— Отсутствие выбора, — сказал я. — Все предопределено с рождения. Ты должна жертвовать собой ради жестокой, равнодушной хозяйки. Ты рабыня!

— Царица вовсе не равнодушная! — воскликнула девушка. — Она чуть не плакала, отправляя меня сюда…

— Отправляя тебя сюда, на смерть, — закончил я. — Да ты что, дальше собственного носа не видишь? Кстати, тут еще одна сторожевая нить, между вот этими деревьями. Согнись вдвое, вот так, еще пониже. Все, прошла. Уж поверь мне на слово, — продолжал я, когда мы побежали дальше, — ты, конечно, носишь почетное звание и неплохо владеешь оружием, но ты точно такая же рабыня, как те, кого держат в цепях. Мне тебя жаль.

Терпение девицы иссякло.

— Молчать!

— Извини, но истине рот не заткнешь. Единственная разница между тобой и мной в том, что я понимаю, что к чему. Я сознаю, что нахожусь в рабстве, и меня это бесит. Это дает мне хотя бы призрачную тень свободы. А у тебя и того нет. Эта ваша царица небось смеется над тобой до слез, с такой готовностью ты повинуешься любой ее прихоти!

Что-то сверкнуло в свете звезд; в руке у нее очутился кинжал.

— Не смей оскорблять царицу, ты, демон! — вскричала девушка. — Ты просто не представляешь, какая ответственность лежит на ее плечах! Она полностью доверяет мне, а я — ей. И я никогда не стану оспаривать приказа, который она мне дала.

— Да уж, вижу, — коротко ответил я. — Так, вот здесь осторожнее: нужно сделать три прыжка, один за другим, как можно выше. Готово. Теперь встань на четвереньки и ползи вперед… зад пониже опусти, будь любезна… еще чуть-чуть… Все, можешь встать.

Девушка с удивлением оглянулась на меня поверх пустынной лужайки.

— Сколько же тут было этих нитей?

Я, ухмыляясь, подошел к ней.

— Ни одной. Это был просто маленький пример того, что делает с тобой твоя царица. Ну и опять же, выглядело это довольно забавно. Ты же не приучена подвергать сомнению то, что тебе говорят. «Слепое повиновение с непонятной целью» — вот твой девиз.

Девушка негодующе ахнула; кинжал теперь был зажат между большим и указательным пальцами, готовый к броску.

— Да тебя убить за такое мало!

— Это верно. Но ты меня не убьешь. — Я отвернулся и принялся изучать огромные каменные блоки вздымающегося впереди здания. — Почему? Да потому, что это ничем не поможет вашей драгоценной царице. К тому же я сейчас не в круге. Здесь я отлично могу увернуться, даже теперь, когда смотрю в другую сторону. Но все равно попробуй, если хочешь!

Несколько секунд у меня за спиной не раздавалось ни звука. Потом я услышал шаги. Когда девушка поравнялась со мной, кинжал был у нее за поясом.

Она хмуро окинула взглядом массивную каменную кладку. У ее скошенного подножия северные сады сходили на нет, завершаясь красиво подстриженным нагромождением жасминовых кустов. Бледные цветы при свете дня, вероятно, были очень красивы, но в призрачном сиянии звезд напоминали груду черепов, взирающих на нас с выжидающей ухмылкой.

— Что, все? — спросила девушка.

Я кивнул.

— Ага. Возможно, во всех смыслах. Это башня царя Соломона. Там, наверху, на крыше должен быть балкончик, наверное, через него-то мы и попробуем войти. Но сперва — еще один, последний, вопрос.

— Ну?

— А что обо всем этом думает твоя мама? О том, что ты явилась сюда одна-одинешенька. Она так же довольна этим, как и ты?

В отличие от всех прочих моих каверзных вопросов на этот девушка ответила, не раздумывая.

— Моя мать погибла, защищая предыдущую царицу, — сказала она. — И я уверена, что сейчас, когда она взирает на меня из владений бога Солнца, она гордится тем, что я делаю.

— Ясно, — ответил я. И действительно, мне все стало ясно.

При прочих равных я бы в этот момент обернулся птицей рок, фениксом или еще кем-нибудь могучим и крылатым, ухватил бы девчонку за ногу и непочтительно поднял ее на балкон вниз головой. Увы, сделать это мне помешала новая опасность, обнаружившаяся в воздухе у нас над головами: множество ярко-зеленых светящихся Импульсов, парящих на разной высоте вблизи от стены. Двигались они не быстро, но местами их было очень много, и перемещались они хаотично, временами ускоряясь без всяких видимых причин. Любое летающее существо непременно наткнулось бы на них, с самыми неприятными последствиями.

Импульсы находились на первом плане, так что девушка их тоже увидела.

— И что нам теперь делать?

— Нужна подходящая маскировка… — сказал я. — Кто хорошо ползает по стенам?

— Пауки, — ответила она. — Или улитки.

— Не-е, пауки мне не нравятся. Слишком много конечностей, которыми нужно управлять, я в них вечно путаюсь. Улитка бы подошла, но так мы провозимся всю ночь, и к тому же как я тогда понесу тебя? — Я щелкнул пальцами. — Придумал! Здоровенная ящерица!

Сказав так, красивый юноша исчез, и на его месте очутился далеко не такой привлекательный огромный геккон, с колючей чешуйчатой шкурой, растопыренными пальцами с множеством присосок и глядящими в разные стороны выпученными глазищами по обе стороны ухмыляющейся пасти. Он высунул длинный язык и сказал:

— Привет! Давай обнимемся!

Визг девчонки, вероятно, был бы самым пронзительным, какой когда-либо издавала потомственная стражница из Савы, если бы его не приглушил кончик моего длинного, жилистого хвоста, который обвил ее и оторвал от земли. А потом ящерица стремительно заскользила наверх, хватаясь за камни цепкими лопаточками на своих растопыренных лапах. Одним глазом я смотрел вперед, на стену, а вторым, развернув его на девяносто градусов, приглядывал за парящими в воздухе Импульсами, на случай если какой-нибудь из них подплывет слишком близко. Жалко, что у меня не было лишнего, третьего, глаза, чтобы посмотреть на болтающуюся в воздухе девчонку, однако доносящиеся до меня цветистые арабские проклятия говорили о том, что с ней все в порядке.

Перемещался я быстро и, можно сказать, практически без помех. Только один раз Импульс подплыл к нам вплотную, и я ловко шарахнулся в сторону, чтобы избежать встречи с ним, — я ощутил, как воздух на миг сделался ледяным, когда Импульс оттолкнулся от каменной кладки рядом с моей головой.