Научись любить, если сможешь - Евгения Ник

лучше. Потом мы поговорим, и она все поймет. Простит меня. Наклоняюсь и целую ее в висок, Мурашка тут же выдает мурлыкающий звук и мило морщит носик.

— Спите, мои девочки, — говорю шепотом и плетусь в свою холодную одинокую кровать.

Утром Мурашка, все еще держит позу и сторонится меня, но так, аккуратно, чтобы Юля не заподозрила между нами недомолвки.

— Лариса, можешь подойти на минутку, переговорим, — зову ее.

— Зачем?

— Мур! — склоняю голову набок и поднимаю брови, давлю взглядом “ждуна”. — Пару минут.

Она нехотя поднимается с диванчика и плетется в мою сторону, задевает меня плечом, проходя мимо, накидывает шлепки и выходит на улицу. Бросаю взгляд на дочь, которая смотрит любимый мультик и хрустит вафельными трубочками.

— Юль, не теряй, мы с Ларисой в беседке поговорим и вернемся. Хорошо?

— А я? — тут же подается она вперед.

— Нет, мы будем разговаривать на взрослые темы. Посмотри пока мультики.

Дочь плюхается спиной на подушку, и я выхожу из домика. Лариса стоит в беседке и гладит местного кота, который уселся на перилах и нагло выпрашивает ласку. Сам тянется мордой под ладошку, чтобы его гладили и почесывали за ушком.

Встаю рядом со своей “колючкой”, не зная, куда деть руки, прячу их в карманы спортивок. Потом все же достаю одну руку и почесываю задумчиво нос.

— Так и будешь дуться?

— Да, а что?

— Прекращай. Я хочу нормально с тобой попрощаться и поехать в город.

— М-м-м… Ясно.

— Мур…

— Миша, — закипает она. Вижу, что хочет выплеснуть эмоции, выговориться. — Так не делается, понимаешь? Это так тупо, уговорить меня отпроситься с работы, притащить меня сюда, а самому свалить. Ну ты сам подумай, как это выглядит. Ах, ну да, вместо себя Дамира прислал. Супер! Может мне и отношения с ним строить?

— Следи за словами, — хмурю брови и делаю шаг к ней. От одной только мысли, что Лара может принадлежать другому, в жилах кровь закипает. — Не перегибай. Я уезжаю не потому, что хочу, а так надо. Поверь, я бы с радостью остался, но…

— Это связано с твоей бывшей? — холодом давит она.

— Да. Но все вопросы потом, — ну не могу я сейчас ей рассказать все. Во-первых, сам не владею всей информацией о ситуации, во-вторых, элементарно не хочу пугать ее. — Иди ко мне, я уже терпеть не в силах, что ты ершишься и не даешь себя обнять.

Мурашка смотрит на меня исподлобья, выпускает из себя воздух и сдается. Делает шаг и ныряет в мои объятия, а меня аж дрожь пробирает по всему телу. Как школяр какой-то, стою и трясусь оттого, что девочка дала себя потрогать.

— Я очень тебя люблю, — шепчу Ларе на ухо, и она вздрагивает всем телом, поднимает на меня взгляд и долго, пытливо смотрит.

Мучительница, не иначе. Скажи же мне, то же самое. Мне необходимо услышать. Знать, что ничего не изменилось, не потухло и не рассыпалось.

Крепче сжимаю ее в своих руках, будто боюсь, что она сорвется и сбежит, что я могу ее потерять. Нет. Не отпущу уже. Эта белокурая вредина глубоко засела в моем сердце. Вклеймилась, впечаталась, прошилась и вросла в эту жизнеобеспечительную мышцу.

— И я тебя люблю, Горыныч… хоть ты и гаденыш, — наконец-то подтверждает она.

Рывком поднимаю ее за подбородок и врываюсь поцелуем в самые нежные, самые страстные, самые сладкие и самые желанные губы. Веду языком по небу, скольжу по зубам и переплетаюсь с ее языком. Питаюсь ее сладостью и пьянею. Прижимаюсь к Мурашке своим членом, который все это время, пока мы находимся в беседке, стоит колом, а сейчас и вовсе, грозится прорваться через штаны.

— Привет, голубки! — слышу за спиной голос Валеева. — Простите, что отвлекаю, но… Миша, тебе пора стартовать.

______________

*Квадры — сокращение от слова — квадроциклы.

Глава 52

Лара

Всю неделю мы проводим с Дамиром. Очень сдружились с ним за эти дни. Еще бы, чего только с нами не было. Юльку покусали пчелы на пасеке. Я застряла на колесе обозрения на долбанных полтора часа, в открытой кабинке, в дождь! А все потому, что мне захотелось сделать потрясающие, на мой взгляд, фотографии. Эх, а ведь правы были Дамир и Юля, не поехав со мной и назвав это колесо обозрения подозрительным. Еще со своей неуклюжестью насадила синяков и умудрилась разбить колено, упав, нет не с горы, а на ровном месте. Дамир тоже отжег, во время конной прогулки умудрился свалиться с лошади и вывихнуть себе руку.

— Завтра Мишка приедет и мне пиздец, — задумчиво говорит он, осматривая себя в зеркало.

— Почему? — спрашиваю я.

— Лорик, когда он увидит, какие мы все красавчики, кто будет виноват в этом? Правильно. Я!

— Ну, за Юлей я не уследила. Не думала, что она решит потрогать пчелу.

— Ага, кого это волнует, чья была идея туда поехать? Моя!

— Да ладно, выкрутимся. Он увидит, какие мы счастливые, и не будет сильно сердиться.

— Ты очень плохо знаешь своего мужика, — качает он головой. — Ладно, пойду я. Спокойной ночи, сестричка.

Сквозь сон ощущаю нежные прикосновения, а затем мне кажется, что мои легкие заполняются ароматом Миши. У виска ощущается теплое дыхание и касание губ. На моем лице зарождается улыбка, и я медленно открываю глаза.

— Привет любимый! — вытягиваюсь веточкой ивы и скриплю от удовольствия.

— Привет, Мурашечка! — прикрывает глаза и касается носом моих губ. — Безумно скучал. Юля еще спит, так что у нас есть время на то, что мы не успели сделать перед моим отъездом.

Дыхание Миши становится сбивчивым, рваным и при этом более углубленным. Он одним ловким рывком снимает с себя футболку, затем встает с кровати и начинает расстегивать ремень, а я, как под гипнозом наблюдаю за его движениями и ловлю просто сумасшедшее возбуждение, от того, насколько же это сексуально. Подтягиваюсь вперед и принимаю сидячую позу, сама тянусь рукой к ширинке на его джинсах. Руки Миши замирают, и я помогаю ему освободиться от одежды, приспускаю ее, бросаю на него взгляд снизу вверх и выдаю то, что даже меня шокирует.

— Можно мне его? Сюда… — касаюсь пальцем нижней губы, чуть оттягивая ее вниз.

Гора тянет полную грудь воздуха, ничего не говорит, касается рукой моего лица и поглаживает, оттягивает большим пальцем мою губу, затем проникает им в мой рот, и я прикрываю глаза. Втягиваю его палец, а затем выпускаю.

Обхватываю рукой каменный член, оттягиваю крайнюю плоть, оголяя крупную головку, которая от возбуждения приобрела пурпурный оттенок. Ловлю