Снайпер - Стивен Хантер

Выражение ее лица говорило о том, что она не совсем понимает его.

– Кто эти подонки? – продолжал Боб. – О, вы знаете кто. Они всегда вокруг нас, эти умненькие мальчики, у которых на все есть ответы, они всегда подскажут вам, что такое хорошо и что такое плохо и почему вам должно быть стыдно за ваш поступок. Но хуже всего то, что я дурак. Я позволил этим умникам пробраться в мою жизнь и обвести меня вокруг пальца. Да, они действительно умны. Они разузнали все мои слабости и так ловко пролезли в мою душу, что я даже этого не заметил. Они надули меня. Сделали из меня полного идиота. Господи, превратить меня в самого преследуемого человека в стране! Но я выжил. И теперь пришла моя очередь. Мне очень хотелось бы остаться здесь до тех пор, пока я не почувствую себя лучше и не придумаю, каким будет мой следующий шаг. Прошу прощения за то, что причинил вам столько беспокойства, но никакая другая дверь не открылась бы для меня. Поэтому я прошу вас: пожалуйста, позвольте мне остаться здесь и прийти в себя. Всего лишь на несколько недель, максимум – на месяц. Дайте мне возможность все обдумать, взвесить и решить, что делать дальше. К сожалению, мне нечего вам предложить, кроме своей благодарности. Вы ее примете?

Она бросила на него грустный взгляд. Потом на ее лице вдруг засветилась улыбка.

– Господи, – сказала она, – как прекрасно, когда в доме есть мужчина!

Получивший недавно повышение детектив Леон Тиммонс напился и пребывал теперь в наипрекраснейшем расположении духа. У него все было хорошо, и жизнь казалась сплошным счастьем.

– Эй, Пайн, эй, черт… парень, мы… мы прокрутили это дело, а, не так ли?

Пайн фыркнул. Они сидели в ресторане “У Большого Сэма”, в квартале Бурбон. На сцене колыхалась полногрудая девица. Пайну она напоминала кусок сырой говядины, качающийся на крюке в мясном магазине.

– Черт, – сказал Тиммонс, – черт, старина, крутая телка, а? Как тебе, Пайн?

– Да, крутая, – ответил Пайн, – круче просто не бывает.

– О-о-о!!! – выдохнул Тиммонс, и в его глазах вспыхнул огонь.

Пайн не спеша отхлебнул пива “Дикеи”. Это была единственная вещь, которая нравилась ему в Новом Орлеане. Больше в этом городе его ничто не привлекало. Кто-то незаметно поставил перед Тиммонсом еще одну кружку пива.

– В чем дело? – повернулся он.

– Леон, дорогой, – сказал официант, – вон те джентльмены выражают тебе свою благодарность за то, что ты почти что убил человека, который чуть не убил президента, в общем…

Приветственным жестом Тиммонс поднял бокал с пивом в направлении своих почитателей, которые оказались группой дантистов из Дэйтона. Освещенные темно-красным светом ламп, они поаплодировали ему, подняв над головой руки, а потом снова стали посмеиваться над танцующей на сцене красоткой Бонни Клайд с длиннющей сигаретой в зубах.

– Ты настоящий герой, – сказал Пайн.

– Клянусь, ты прав. Знаешь, Пайн, ведь этот президент, черт, как его там… ну ладно, так вот, он должен пригласить меня в Белый дом. Он должен выписать мне пригласительный билет, и чтобы мое имя было написано им собственноручно и большими буквами прямо по всему билету. Как ты думаешь?

– Естественно, должен, – поддержал Пайн. – Ты же спас ему жизнь. Ведь это ты удержал Боба Ли Суэггера от следующего выстрела и чуть его не прихлопнул. Ведь ты чуть не грохнул самого Боба Снайпера!

– Да, ты прав, – сказал Тиммонс, который к этому времени уже окончательно поверил в то, что так все и было и что он действительно чуть не убил Боба. Поэтому он снова рассказал Пайну эту историю во всех мельчайших подробностях и, конечно, значительно все приукрасив. Пайн слушал со скучающим видом. Наконец Тиммонс выдал такую фразу:

– Знаешь, а ведь я бы мог стать полицейским года.

– Тебе стоит подумать о том, чтобы продать эту историю для киносценария.

– Здесь я тебя опередил, Пайн… У меня уже есть агент… в Голливуде. Очень большой человек. Мы заколотим с ним кучу бабок.

– Тебе не нужен никакой агент. Ты и так уже получил целый мешок денег.

– У меня не так много денег, как ты думаешь… – сказал Тиммонс. – И потом, денег никогда не бывает много, их все время мало.

– Да уж, – согласился Пайн.

Глаза Тиммонса снова вернулись к телу красотки Клайд. Он облизал губы. В эту минуту все его лицо выражало невероятное удовольствие.

– Думаю, ты смог бы снять себе эту девочку, – бросил Пайн. – Мне кажется, она будет неимоверно счастлива провести время в компании с героем-полицейским из Нового Орлеана, который почти что убил того человека, который чуть не убил президента, который… ну, короче, сам знаешь.

– Видимо, ты прав, – кивнул Тиммонс. Подозвав самоуверенным жестом управляющего, он быстро объяснил ему, что хочет.

– Все будет сделано, – ответил тот.

– О-о… сегодня, чувствую, будет жаркая ночка, – мечтательно протянул Тиммонс.

– Знойная девочка. Стены будут трястись так, что потолок в конце концов грохнется на пол, – заметил Пайн.

После того, как красотка Клайд ушла со сцены и ей на смену вышла мисс Сюзи Кью с просто необъятной грудью, к ним снова подошел управляющий.

– О’кей, все в порядке, – сказал он. – Она согласна и призналась, что делает это исключительно для сержанта-детектива Тиммонса. Но, понимаете, она попросила об одном одолжении. У нее есть дружок, отвратительный ублюдок-негритос. Так вот, она хочет, чтобы вы были осторожны и сделали все очень тихо. Чтобы до Бена ничего не дошло и он не рассердился, потому что Бен ей голову оторвет, если поймает с другим мужчиной.

– О’кей, – согласился Тиммонс. – Ну и как мы это устроим?

– Подходите к служебному входу ближе к полуночи. Этот негр работает пожарником, поэтому уходит на смену в одиннадцать тридцать. Там вы ее встретите, и она отведет вас к себе в комнату, где вы и протрете ей ее “запотевшее стеклышко”. Она вам понравится, она всем нравится, только будьте осторожны.

– О, меня это так возбуждает… – воскликнул Тиммонс.

– Конечно, придется немножко подождать… – елейным голосом пропел управляющий, который весь казался каким-то скользким и напоминал прилизанную крысу с тонкими прямыми усами.

Итак, Пайн и Тиммонс продолжали ждать назначенного часа, изо всех сил стараясь прикончить все существующие запасы фирмы “Дикси Бруэри”, а если это не удастся, то, по крайней мере, “работать” на пределе всю ночь. Они напоминали двух закадычных приятелей-моряков, которые ушли в море в 1960 году и сейчас впервые с тех пор сошли на берег. Дорогостоящая и тщательно выполненная прическа Тиммонса, на фоне которой как-то странно выделялись его густые героические брови, блестела от лака. Он весь был в ожидании жаркой ночи. Пайн же все больше и больше погружался в собственные мысли. К полуночи Тиммонс был уже в стельку пьян. Пайн встал, показал на часы. Тиммонс послушно поднялся и, тяжело волоча ноги, поплелся за ним.