Беркутов-Туманный - Василий Горъ

холодно усмехнулся я, поймал ненавидящий взгляд «героя-любовника» и недобро оскалился: — Мы будем двигаться быстро. Вздумаете тормозить — я реально перебью вам все четыре конечности, а ваши сослуживцы начнут отрабатывать упражнение «Эвакуация тяжелораненого из зоны боевого соприкосновения».

— Вам это даром не пройдет! — гневно процедил он.

— А вы рискните проверить! — предложил я и, забыв о его существовании, снова поймал взгляд Сечиной: — Виктория Михайловна, даю десять минут на перераспределение содержимого рюкзака этого недоумка между остальными бойцами и на оправку. Отсюда и до места подбора ваша ГБР будет изображать ядро отряда, а весь контроль за окружающей местностью мы возьмем на себя. Первые километров сто десять-сто двадцать будем двигаться очень быстро с десятиминутными остановками каждые четыре часа. Ибо тут водится зверье, встречу с которым вы можете и не пережить. Кстати, в боестолкновения с любыми животными ваша группа не вступает. Ваша единственная задача – прикрываться щитами. Вопросы?

— Принято! А вопрос есть. Один. Если в той стае была «нулевка», то как вы отбились?

— «Нулевок» было три. А еще две «единички» и «двойки». Пять штук… — криво усмехнулся я. После чего выдал заготовленную легенду: — Рубиться с ними было бы форменным самоубийством. Поэтому мы стравили эту стаю с семейством росомах, о которых, помнится, уже рассказывали. Так что и тем, и другим стало не до нас. К сожалению, не сразу…

— Какая наглая ложь! — презрительно фыркнул Аполлоша и схлопотал ботинком по лицу. От Светы, стоявшей неподалеку.

Била она от души. А марево охамевшего вояки приказало долго жить из-за блокираторов. Так что нижнюю челюсть разнесло в хлам и выбило передние зубы верхней. Вояки, естественно, зароптали, но я предусмотрел несколько универсальных реакций на самые вероятные «непонятки» с подчиненными Сечиной, поэтому спокойно подошел к супруге, достал из бокового кармана ее рюкзака отдельный пакет и неспешно развернул:

— Вот Искры «единички» и «двойки», которые нам удалось заиграть…

Вояки охренели. Ибо ядра были в разы более крупными, чем те, которые им когда-либо приходилось держать в руках или видеть. Кроме того, отливали крайне неприятным оттенком красного. Что тоже говорило о многом. Само собой, не всем, но в этой группе были одни Гридни, и я ничем не рисковал. А потом заговорила Ольга. И подкинула солдатикам еще немного информации для раздумий:

— Дырки на наших комбезах — следы сквозных ранений! И еще: в момент каждого попадания ледяных игл наши покровы были залиты Силой до предела. Мощь умений, пробивающих два слоя защиты и две вовремя выставленные воздушные стены, как бумагу, представляете?

Представили. Некоторые настолько образно, что поежились. А я кинул взгляд на часы и снова обратился к Сечиной:

— Виктория Михайловна, мы начнем движение через семь минут сорок две секунды, а ваши подчиненные еще даже не начали шевелиться.

Она снова рыкнула, и «шевеления» начались. Поэтому я со спокойным сердцем ответил на немой вопрос жены, сообразившей, что Аполлоша пахнет. В том числе и кровью:

— Срастите плоть и кости, как есть. А морду ополоснем в ближайшем ручье…

Срастили. Наскоро. И закончили аккурат к моменту, когда вояки стали возвращаться из кустиков. Потом закинули за плечи рюкзаки, дождались моей команды начать движение и, согласно нашим договоренностям, изобразили тыловой дозор. Первые минут десять неслись, как я и ГБР, бегом. А после того, как задолбались, перестали валять дурака — приотстали метров на сто, ушли под невидимость и переключились на перемещение рывками. Короткими и редкими. А когда заскучали, начали общаться жестикуляцией.

Я бы тоже с удовольствием попрыгал. Или поболтал. Хотя бы так. Но не собирался демонстрировать воякам свои возможности, поэтому несся, как на утренних пробежках в АПД. Благо, привычка «обнулять» вес рюкзака въелась в кровь, а к «лишней» инертности и габаритам я давно привык. И развлекал себя сам. Представляя, как удивятся Сечина и ее подчиненные, когда поймут, что я, чистой воды «шпак», в отличие от них, не устаю.

Правда, чтобы не загнать бедняг, ровно через тридцать минут перешел на быстрый шаг и позволил народу «отдыхать» в предложенном темпе все те же полчаса.

Первые два подобных цикла ГБР работала, как часы. Хотя нет, не так: первые два подобных цикла не тупил даже «герой-любовник». Несмотря на то, что должен был чувствовать серьезнейший дискомфорт в наскоро залеченных челюстях. Потом оценил легкость, с которой я запрыгнул на камень, который весь народ предпочел обойти, допер, что сдыхать я не собираюсь, разозлился и не побежал после моей команды, начавшей третий цикл. Зря — я в два рывка переместился к этому идиоту, перебил лучевую кость его правой руки ледяной иглой, жестом позвал к себе жену и, наконец, поймал взгляд вояки, взвывшего от боли:

— Мне надоело давать вам шансы дожить до возвращения в Большой Мир. Так что кость вам срастят АБЫ КАК. А в следующий раз, когда вы проигнорируете мой приказ, я вызову вас на дуэль по крайним правилам и убью. Вернее, сначала заставлю принять вызов, унижая перед сослуживцами, затем убью и со спокойной душой помогу им вас наскоро похоронить. Ибо ваша своевременная смерть позволит моей команде вернуть в пункт постоянной дислокации живыми и здоровыми восемь достойных личностей…

Глава 26

7 октября 2513 по ЕГК.

…К армейской тренировочной заимке «Обрыв» вышли в субботу в три сорок семь ночи. Увидев за стандартной полосой отчуждения высокий забор, перевитый колючей проволокой, и две дозорные вышки, смертельно уставшие военнослужащие воспрянули духом, а Битюг — чертовски выносливый прапорщик, сменявшийся на ручках носилок с «поломашками» через раз — в кои-то веки заговорил. Вернее, выдохнул одну-единственную философскую сентенцию:

— Удивительное — рядом…

Я с ним согласился. Мысленно. Ибо за первые двадцать два часа пути нам «повезло» столкнуться со стадом кабанов третьего-пятого рангов, двумя стаями волков третьего-четвертого и рысью третьего, медведицей четвертого с медвежонком седьмого и лосем-«четверкой»! Да, мы с девчатами каждый раз отводили зверье подальше и выносили, но отдельные особо героические герои все-таки успели себя проявить. И если раны троих дуроломов-героев, считавших себя подготовленнее «шпаков», девчата как-то залечили, то с переломами позвоночника Сыча не справились. А Аполлошу, выхватившего у товарища автомат, открывшего пальбу со здоровой левой руки, взбесившего лося

и заработавшего умопомрачительный комплект травм, исцелять отказались. Поэтому оставшуюся часть