Здесь вам не Сакраменто - Анна и Сергей Литвиновы

Галя любила, когда на торжествах не просто едят и застольные разговоры ведут, а веселятся. Всегда гостей тормошила, устраивала игры, конкурсы. Вот и теперь: играли в лото, в фанты. Даже чайльд-гарольдовский Сенечка растаял. Может, потому что выпил. Смешно спрашивал Вику, переиначивая английское half-brother: «Так, значит, я теперь твой полубрат? А ты моя полусестра?»

Потом Радий взялся петь – гитара в доме Иноземцевых имелась. Радий пел свои песни и чужие, бардовские и официальные. А под занавес они, втроём – Галя, он и Владик – хором грянули свою, самодеятельную, байконурскую, на мотив официозной «Заправлены в планшеты космические карты»:

– А кто такой Левитан? – громким шёпотом спросил Сеня у Вики.

– Диктор такой был знаменитый, серая ты личность. В шестидесятые годы он о новых космических полётах по радио объявлял.

Невзирая на определённое непонимание самым молодым поколением тогдашних реалий – например, как объяснить им, что на передовом космическом рубеже, Байконуре, была явная нехватка ватерклозетов? – Галя, Радий и Владик с чувством пропели последний куплет:

– последовала выразительная пауза, и они хором докончили – …гулять[29].

Потом стали меряться, кто сколько на полигоне, иными словами, на Байконуре, пробыл. Галя побывала там всего однажды, в сентябре шестьдесят второго, зато в привилегированной позиции возможной первой космонавтки. Владик прожил на космодроме безвылазно год, с декабря шестидесятого по декабрь шестьдесят первого. Потом бывал едва ли не ежегодно. Отрабатывал «Союз», потом станции «Салют» и «Мир», и суперракету «Энергия» с «Бураном». Командировки на полигон продолжались вплоть до конца восьмидесятых, когда он ушёл из «королёвской фирмы». Но вне конкуренции оказался, конечно, Радий: за вычетом трёх лет на полигоне Кура на Камчатке (который тоже, впрочем, считался подразделением Байконура), он прослужил в Ленинске[30] с пятьдесят девятого по семидесятый.

А потом вдруг взял слово проникшийся и расчувствовавшийся внук Сенечка. Впрочем, хватило его только на короткую реплику – зато какую!

– Вы, дорогие мои деды, – сказал он и значительно обвёл подобревшим, пьяненьким взором Галю, Радия, Владика, – великие люди! А мы – что мы? Мы променяли вашу прекрасную мечту о космосе, о далёких планетах на чечевичную похлёбку, имя которой – сотовые телефоны, «Рено» в кредит и сорок сортов пива в гипермаркете. Да, мы – не вы. Поэтому – за вас. Вы были великие люди!

– Почему были? – пожал плечами Радий. – Мы и остались великими. – И все засмеялись.

КОНЕЦ КНИГИ ЧЕТВЁРТОЙ.

КОНЕЦ ТЕТРАЛОГИИ «ВЫСОКИЕ СТРАСТИ»

АВТОРЫ БЛАГОДАРЯТ:

Мы очень благодарны частному детективу Олегу ПЫТОВУ, который принял деятельное и творческое участие в «фабрикации дела Спесивцевой», а впоследствии постоянно консультировал нас. Нам также весьма поспособствовали своими советами Сергей АПОНИЦКИЙ, бывший оперуполномоченный уголовного розыска, а ныне преподаватель кафедры права РЭУ им. Г. В. Плеханова, и юрист Сергей ВОЗНЫЙ. И если мы в чём-то напортачили, ошиблись или погрешили против истины – в том только наша вина, но ни в коем случае не их.

Мы также весьма признательны тем, кто рассказал нам о психологии россиян, ныне постоянно проживающих за границей, и об их нынешнем восприятии своей Родины: Игорю МАКИЕНКО (профессор Университета Невады; г. Рино, США); Таисии СУВОРОВОЙ (основатель Русской библиотеки; г. Сакраменто, США); Екатерине МИРИМАНОВОЙ (писательнице, Мадрид, Испания).

Спасибо поэту, прозаику и критику Андрею ЩЕРБАКУ-ЖУКОВУ, который снова пожертвовал для нашего героя своё собственное стихотворение.

Нам также очень помогла колоссальная и бескорыстная работа, проделанная нынешними сотрудниками журнала «Смена»: они оцифровали и выложили для свободного доступа в сети Интернет абсолютно ВСЕ номера, начиная с самого первого, вышедшего в 1924 году. В итоге журналы, издававшиеся в восьмидесятых, дали нам возможность вспомнить те времена, а номера, опубликованные в пятидесятых-шестидесятых, – воссоздать те баснословные годы.