Жук - Ричард Марш

в помещение кафе. Усевшись за один из маленьких столиков, которыми изобиловало заведение, я, забыв обо всем, слушал как зачарованный.

Время летело гораздо быстрее, чем я предполагал. Наслаждаясь пением девушки, я прихлебывал какой-то хмельной напиток из небольшого стаканчика, который подала мне старуха. Пораженный талантом и мастерством исполнительницы, я не обращал никакого внимания на то, что именно пью. Теперь, оглядываясь назад, я могу лишь предположить, что это была какая-то ядовитая одурманивающая смесь, приготовленная по оригинальному рецепту. Даже небольшая ее доза оказала на меня очень странный эффект. Полагаю, сыграло свою роль и то, что я еще не вполне окреп после перенесенной лихорадки. Так или иначе, продолжая сидеть за столиком, я понял, что погружаюсь в какое-то летаргическое состояние, сопротивляться которому я был просто не в состоянии.

Через некоторое время девушка перестала петь. Ее место заняли другие женщины, а она подошла ко мне и села рядом за крохотный столик. Взглянув на часы, я с удивлением обнаружил, что время уже очень позднее, и встал, собираясь отправиться восвояси. Однако девушка ухватила меня за запястье. «Не уходите, – сказала она. Помнится, она говорила по-английски с каким-то очень странным акцентом. – С вами все в порядке. Просто вам надо немного отдохнуть».

Конечно, вы сейчас улыбнетесь – я сам наверняка бы улыбнулся в этом месте, если бы выслушивал эту историю от кого-то другого. Но то, что я скажу, – правда: прикосновение девушки оказало на меня воздействие, которое я могу определить только одним словом – магнетическое. Когда ее пальцы сомкнулись на моем запястье, я почувствовал себя совершенно лишенным сил и воли. Она словно защелкнула на моей руке стальные кандалы. То, что поначалу показалось мне приглашением, на самом деле оказалось приказом. Я понял, что мне придется остаться, хочу я этого или нет. Девушка заказала еще порцию напитка, и я, повинуясь ей, выпил еще один стаканчик зелья. Мне кажется, что после того, как она взяла меня за запястье, я не произнес ни слова – говорила только она. А говоря, она не сводила глаз с моего лица. Боже, что это были за глаза! Просто дьявольские. Во всяком случае, я могу совершенно определенно сказать, что их взгляд оказал на меня какое-то адское воздействие. Он словно высосал из меня сознание, волю, способность думать, превратил меня в некое подобие мягкого податливого воска в руках той, чьим пением я еще недавно так восхищался. Последнее, что я запомнил в ту злополучную ночь, – все та же девушка, сидящая напротив меня за столиком, поглаживая мое запястье длинными пальцами, и глядящая мне прямо в лицо своими ужасными глазами. Потом мое сознание померкло, и, соответственно, в моей памяти в этом месте провал.

Тут мистер Лессингем умолк. Он был довольно спокоен и сохранял самообладание, но я все-таки заметил, что воспоминания о давних событиях, которыми он со мной поделился, по-прежнему порождают у него очень сильные эмоции. Об этом можно было догадаться по напряженному выражению его глаз и непроизвольным движениям сомкнутых губ, которые мой посетитель не мог сдержать.

До этого момента его рассказ казался мне достаточно обычным. Мест, похожих на то, которое он мне описал, в Каире и сегодня более чем достаточно. И очень часто бывало так, что англичанину, рискнувшему зайти в подобное заведение, впоследствии приходилось горько поплатиться за свою беспечность. Благодаря своей интуиции, которая во многом помогла ему сделать блестящую карьеру в политике, мистер Лессингем сразу же догадался, о чем именно я подумал в этот момент.

– Вы хотите сказать, что уже слышали подобные истории прежде? Не сомневаюсь. И много раз. Жизнь расставляет множество ловушек, а глупцов и просто неосторожных людей в мире предостаточно. Однако скоро вы поймете, в чем состоит уникальность моего случая. Вам придется простить меня за то, что я, как вам, вероятно, кажется, рассказываю свою историю слишком медленно. Просто я очень стараюсь изложить все максимально точно, так, чтобы свести к минимуму вероятность преувеличения Я говорю о сведении к минимуму вероятности преувеличения потому, что полностью исключить ее, боюсь, просто невозможно. Моя история настолько необычна и так сильно выходит за пределы того, что мы считаем привычным, что даже самая простая констатация фактов при ее изложении может показаться чем-то поразительным.

Полагаю, вы уже догадались, что, когда ко мне вернулось сознание, оказалось, что я нахожусь в совершенно незнакомом мне помещении. Я лежал раздетый на куче тряпья в углу какой-то комнаты с низким потолком. Обставлена она была таким образом, что, разглядев меблировку во всех деталях, я пришел в изумление. Рядом со мной сидела на коленях на полу та самая молодая женщина – назовем ее для ясности Певицей. Наклонившись, она принялась целовать меня в губы. Не могу описать вам, какие ужас и отвращение вызвали у меня эти ее ласки. Было в ней что-то настолько неестественное, настолько, если хотите, нечеловеческое, что, как мне кажется, я даже тогда, будь у меня такая возможность, уничтожил бы ее, испытав не больше угрызений совести, чем испытываешь, раздавив ядовитое насекомое. «Где я нахожусь?» – громко воскликнул я. «Вы у детей Изиды, – ответила женщина. Я не понял, что она имела в виду, и не знаю этого до сих пор. – Вы в руках великой богини – матери всего человечества», – добавила женщина. «Как я сюда попал?» – «Благодаря любви и доброте великой матери».

Разумеется, я не могу утверждать, что сейчас точно воспроизвожу каждое ее слово, но смысл их передаю безошибочно. Приподнявшись на горе тряпок, я попытался оглядеться – и был крайне удивлен тем, что увидел. Помещение, в котором я находился, в самом деле имело очень низкий потолок, но в то же время было довольно просторным. Где именно оно располагалось, я не имел ни малейшего представления. И стены, и потолок были каменными – впечатление было такое, будто помещение просто вырублено в скале. Похоже, это был какой-то храм или что-то в этом роде. Воздух внутри был пропитан каким-то очень необычным запахом. В центре располагался алтарь, тоже вырубленный из огромной цельной каменной плиты. На нем горел костер – пламя его было голубоватого цвета. Поднимавшийся от костра дым, несомненно, в значительной степени формировал тот странный запах, который стоял внутри помещения. За костром я различил огромную бронзовую фигуру, размеры которой явно превосходили размеры человеческого тела. Это было изображение сидящей женщины. Хотя внешне статуя вовсе не имела портретного сходства с той, кто находилась рядом со мной, я впоследствии понял – бронзовая фигура символизировала именно ее. На брови бронзового идола сидел жук. Насекомое явно было живое, потому что, пока я на него смотрел, оно несколько раз приподнимало и опускало свои жесткие надкрылья.

Впрочем, если жук на лбу бронзовой статуи, кажется, был единственным живым насекомым, находящимся в храме, то изображений его в помещении имелось довольно много. Одно было вырезано на потолке из камня, другие нарисованы яркими красками на полотнищах, висящих там и тут на потолке и на стенах. Таким образом, куда бы вы ни посмотрели, вам на глаза обязательно попадался жук-скарабей. Это производило удивительный эффект. Почему-то начинало казаться, что все происходящее – это какой-то страшный сон. Я несколько раз спросил самого себя, сплю я или бодрствую, не снится ли мне в самом деле, что я пришел в себя.

И вот тут, мистер Чэмпнелл, я хочу особо подчеркнуть один важный факт, а именно: я не могу со стопроцентной уверенностью говорить о том, какая часть моих приключений в том странном и страшном месте, которое я описал, имела место в действительности, а какая была лишь плодом моего воспаленного воображения. Если бы я был твердо убежден, что действительно видел все то, что отложилось у меня в памяти, я бы рассказал еще много лет тому назад, независимо от того, какими могли бы быть последствия этого для меня. Но в том-то и состояла проблема, что события, о которых идет речь, были настолько невероятными, а мое состояние настолько необычным и, можно сказать, ненормальным, что я и тогда, и даже сейчас не вполне уверен, где факты, а где вымысел.

Тогда же, пытаясь оценить свое состояние, я решил попробовать встать с тех тряпок, на которых лежал. Но как только я попробовал шевельнуться,