Кровь тамплиеров - Вольфганг Хольбайн

Арес освободился мощным рывком, скинув с себя сразу трех стариков. Те неожиданно быстро встали на ноги, но не бросились на него снова, так как видели, как он отгонял мечом двух стоящих поблизости монахов. Другой клубок святых братьев был разогнан Тиросом, который, разъярившись, бил всех вокруг себя, в то время как Симон и Крулл оттесняли стариков, которые бросались на них с голыми руками, к стене и держали их там, размахивая для острастки мечами. Тирос ударил по ребрам упавшего отца Таддеуса, который несколько мгновений назад пытался выставить нежданных гостей из трапезной. Искаженное болью лицо старика не могло смягчить приоров. Ярость Ареса была безгранична: Давид снова ускользнул, а на них неожиданно, как снег на голову, навалилась орда одичавших старцев, чьи лучшие дни и физические силы остались далеко в прошлом… Но его страдающий манией величия недозрелый племянник и его сладкая невеста далеко не уйдут. Он лично их поймает. Тем более теперь, после такого позора. Для этого ему не понадобятся даже трое перемазанных супом неудачников, которые его сюда сопровождали.

Арес, проходя мимо, дал аббату еще один пинок, а затем, громко топая, с грозным рычанием вышел в ту же дверь, через которую вошел в трапезную, в то время как трое вооруженных, ничтожных, по мнению Ареса, людишек – Давид, Стелла и поп – пробежали через узкий задний ход. Какими бы окольными путями беглецы не воспользовались, думал Арес, все равно им придется выйти наружу. И здесь им предстоит наконец узнать, почем фунт лиха, и много чего изведать на собственной шкуре…

Он увидел эту троицу через ветровое стекло своего «Порша» с шоссе: они свернули на узкую тропку, проходившую между маленьким озерцом и опушкой леса. В нескольких десятках шагов за ними поспешали задыхающиеся Тирос, Симон и Крулл. Но даже учитывая то обстоятельство, что Давид и его подруга потащили с собой дряхлого священника и что все они были в длинных рясах, темп горе-рыцарей был недостаточно быстрым. «Мастер меча» поддал газу и обогнал сотоварищей.

В раздражении Арес нажал на кнопку телефона, закрепленного на щитке водителя, который с тех пор, как он сел в машину, постоянно звонил, включенный на полную громкость.

– Что?! – рявкнул он.

В то время как, сняв ногу с газа, он выворачивал на тропу, в салоне раздался взволнованный голос «Кебабного мозга»:

– Арес! Почему ты не отвечаешь?!

– Потому что я должен прихлопнуть парочку надоедливых мух! – заорал в ответ «мастер меча» и с досадой установил, что священник и его овечки направились к небольшому косогору, после того как заметили его автомобиль.

– В том-то и дело! Арес, ты не должен… – начал Шариф.

Но Арес в ярости его перебил.

– Ты сообщил все, что хотел, выбивальщик ковров! – отчеканил он и закончил разговор, ударив кулаком по кнопкам телефона.

Затем его пальцы цепко обхватили руль, в то время как нога ударила по педали газа, выжав ее до максимума. Давид еще не взобрался на косогор. Арес сможет его схватить. Едва ли двадцать метров разделяют дядю и строптивого племянника. Пятнадцать, десять…

Давид остановился на обочине дороги, повернулся лицом к Аресу и… поднял вверх меч магистра тамплиеров!

Арес своевременно заметил это. Он мог уклониться от безумного нападения мальчишки, но упорно пер прямо на него и лишь немного наклонился над рулем, когда увидел летящий навстречу клинок. Давид сможет самое большее разбить ветровое стекло, но после этого колеса «Порша» раздробят его кости.

Однако Арес основательно ошибся в расчетах, и теперь эта ошибка могла стоить ему жизни. Его поле зрения охватывало уже только тахометр[34]и бензосчетчик, так что он не мог увидеть, что, в сущности, произошло. Ясно было только, что Давид с помощью меча каким-то образом ухитрился превратить его спортивную машину в нечто вроде кабриолета[35]. Под оглушительный грохот на Ареса посыпался дождь искр и осколков стекла и металла. От удара «Порш» начал раскачиваться, а затем, без крыши и оконных стекол, неуправляемый, покатился вниз по склону к озеру.

Арес не успел даже крикнуть – его машина с оглушительным плеском прорвала водную поверхность и в мгновение ока опустилась на дно.

Триумф Давида на данном этапе был бы не столь впечатляющим, если бы Стелла и Квентин с редким присутствием духа не держали его каждый со своей стороны под руки и не тащили бы вверх по склону. Тирос, Крулл и Симон тоже взбирались вверх и были от них на расстоянии двадцати метров. После того как клинок меча разрезал металл и стекло, словно Арес ехал в машине из черного шоколада, Давид, на время застывший и превратившийся в соляной столп, хотя и с широко открытыми глазами, сумел все же высмотреть и поднять свой меч. По собственному желанию в ближайшие минуты Давид не двинул бы ни рукой, ни ногой, так что сделался бы легкой жертвой трех мракобесов из ордена приоров. Он еще немного помедлил, пока голос Стеллы, призывавшей его поспешить, не прорвался к нему, словно из другого мира, в то время как они взбирались на косогор, а затем целую вечность продирались сквозь заросли леса, где колючие кусты и низко свисающие ветви безжалостно рвали их рясы.

Еще долго после того, как они, едва дыша, с багровыми от напряжения лицами, укрылись за разросшимся кустом дикой малины и двое из них нашли в себе силы постоянно прислушиваться, спустились ли наконец вниз их преследователи, Давид не вполне способен был осмыслить, что произошло и что он, собственно, сделал. Вероятность, что он никогда этого не поймет, была достаточно велика. Он не знал, какой черт надоумил его ударить мечом по «Поршу», который приближался к нему со скоростью добрых пятьдесят километров в час. Он понятия не имел, как все это получилось и как ему удалось самому не попасть под колеса. Прежде всего, он не имел ни малейшего представления, откуда вдруг появилась столь мощная сила, которая была необходима, чтобы, так сказать, «обезглавить» машину Ареса. Уж точно, не от него самого. Он только почувствовал короткий толчок в плечах, когда сталь клинка и металлический кузов, высекая искры, столкнулись друг с другом, и ему даже не пришлось прикладывать никаких усилий, чтобы сохранить равновесие. Когда все закончилось и его дядя в «Порше» быстро понесся вниз, а затем погрузился в воду, Давид не ощутил даже мускульной боли в запястьях, хотя разум, как тогда, так и теперь, убеждал его, что все кости должны быть сломаны.

После того как беглецы довольно долго просидели за кустами, они решили, что их преследователи временно приостановили охоту, и тогда Квентин повел их в маленькую рыбачью хижину на другой стороне озера, где они переночевали. Вернее сказать, Стелла и Квентин вздремнули на двух небрежно сколоченных нарах, которые со своими завшивевшими матрацами и изъеденными молью одеялами походили не на кровати, а на жалкие бутафории, в то время как Давид сначала сидел на посту у двери внутри хижины, потом перед хижиной, затем снова сидел внутри, где все пропахло рыбой и плесенью, или же беспокойно ходил туда и обратно.