Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях - Анна Александровна Богинская

– Я забыл тебе сказать, что нужно принять «Герпевир» и нельзя пить горячее до завтра.

Матвей не заметил ее грусти: он совсем не чувствовал Анну. Она слышала, что он продолжает идти по улице.

– Мне плохо, Матвей, – повторила она. На глаза навернулись слезы.

– Да ладно, не верю! Ты же всегда в позитивном настроении!

– У меня бывает и такое, только не могу понять, в чем причина. Но мне одиноко, холодно и грустно. – По ее щеке скатилась слеза.

– Я же говорил тебе, что жизнь – дерьмо!

Анна хотела услышать от него совсем другое, что-то ободряющее, например: «Я приеду!» Но Матвей не чувствовал ее, а потому априори не мог предложить этого. Звуки изменились: он зашел в какое-то людное место.

«Скорее всего, летняя терраса ресторана», – подумала Анна.

– Что ты делаешь? – спросила она.

– Извини, я уже занят. Перезвоню тебе.

Матвей прервал разговор. В последнюю секунду, пока связь еще не оборвалась, она услышала женский оклик: «Матвей!».

Анна положила телефон на диван. Она впервые получила явное подтверждение его лжи и своим догадкам. То, о чем раньше Анна только догадывалась, стало реальностью. Можно было бы сделать несколько ходов, чтобы убедиться. Например, позвонить ему сейчас – скорее всего, он не ответит. Можно было бы поехать к нему и посмотреть, когда он вернется домой. Можно сделать еще много чего. Но зачем? Женщины часто ищут прямых подтверждений, теряя достоинство и получая в конечном счете еще больше боли. Анна не мазохистка. Того, что она услышала, достаточно, чтобы увериться в своих предположениях.

Она взяла мобильный и перевела его в режим «В самолете». Встала с дивана и направилась в гардеробную. Сняла платье и украшения. Пошла в спальню и легла в кровать. Спать! Сон – единственный способ избавиться от грусти. Новый день принесет новое ощущение себя. Свернувшись калачиком, она засыпала. Последнее, что она подумала перед сном: «Операция назначена на среду. Если бы не она, все было бы иначе».

* * *

Сон спас ее. Уснула она рано, поэтому рано и проснулась. Ее утро началось на рассвете. Завтрак, фитнес. Нескончаемое утро. Она решила отвезти Люсю в аэропорт. Та с радостью согласилась. Сорок минут дороги – возможность пообщаться перед разлукой. Люся улетела, но обещала вернуться через неделю. Анна вышла из здания аэропорта и, взглянув на синее небо, поняла, что ее тянет к природе. Сегодня последний день перед операцией, а Матвей говорил, что целый месяц солнце противопоказано. Это стало решающим аргументом в пользу пляжа.

Она лежала в шезлонге в загородном клубе. Пустынный пляж: девять утра вторника. Дымка еще витала над озером, передавая ему прохладу ночи. Солнечные лучи пробирались сквозь пелену к воде, к песку, к камышам. В жаркие дни лета эти часы особенно ценны: воздух еще свеж, а остывший за ночь песок не успел раскалиться. Утро дарит удовольствие. Она лежала в шезлонге, вбирая в себя эти ощущения в безуспешной попытке сохранить их в памяти. «Как жаль, что нельзя сфотографировать чувства», – думала Анна. Она наполнялась красотой этого утра. Матвей вчера не позвонил, чего Анна и ожидала. Но утром, когда она включила телефон, пришло СМС. Судя по содержанию, он прислал его поздно вечером: «Привет. Это твоя сволочь. Чудесных снов и спокойной ночи, принцесса!» Анна потянулась за телефоном. Она открыла СМС и посмотрела время отправки: 23:12.

– Значит, Матвей Анатольевич, вы еще не могли разговаривать в это время, – произнесла она.

Она не злилась на него – она его принимала. Анна достаточно взрослая, чтобы не рубить с плеча. Она давно постигла Соломонову мудрость «Все проходит, и это пройдет», перефразировав ее на свой лад: «Все изменится. Хорошо тебе или плохо – все изменится». Она знала, что течение жизни многое меняет. Анна написала ему СМС: «Радует одно: хоть и сволочь, но моя. Заметь, ты сам так написал!)))) Пусть запах утреннего кофе напомнит тебе обо мне!» Нажала «Отправить».

Официант принес кофе и поставил на столик рядом с шезлонгом.

– Приедет высокая яркая брюнетка – проводите ее ко мне.

Она легла и закрыла глаза. Анна чувствовала лучи солнца, проникавшие в каждую клеточку тела. Она согрелась. Ей наконец-то стало тепло. Она погрузилась в приятное состояние. Казалось, оно бесконечно. В этой бесконечности она прочувствовала смысл выражения «купаться в лучах солнца». Сейчас она действительно купалась в них. Ее ощущения прервал сигнал мобильного: «Матвей».

– Доброе утро! – сказала она.

– Для того чтобы вспомнить о тебе, мне не нужен запах кофе. Я помню о тебе постоянно! – вместо приветствия заявил он. – Ты уже сплела мою куколку вуду? – шутя, спросил он, намекая на то, что не позвонил вчера.

– Что вы, Матвей Анатольевич? Я пока желаю вам только добра. И поверьте, если это изменится, куколка вуду не понадобится, – подыграла она ему.

– В смысле?

– Куколка вуду – это игры для девочек. Настоящие ведьмы действуют иначе, – засмеялась Анна.

– Я уже боюсь! Нужно сходить к бабке, – продолжал игру Матвей.

– Если я вас прокляну, Матвей Анатольевич, вам ни одна бабка не поможет.

– А дедка?

– А дедка даже не возьмется! Как дела?

– Ань, я не спал полночи, – уже серьезно начал Матвей. Анна замерла, ожидая продолжения. – Я думал об операции. Я боюсь!

Анна села: неожиданный поворот событий.

– Матвей, ты меня пугаешь.

Он, не слыша ее, продолжал:

– Мне раньше казалось, что это такая ерунда – все эти разговоры о том, что близких оперировать нельзя. А сейчас мне страшно! Мои чувства к тебе… А вдруг что-то пойдет не так? Вдруг тебе будет больно или еще что-то? Я представить не могу, как начну, представить не могу, как сделаю первый шаг! Как мне взять скальпель в руки и сделать первый разрез?

Анна вздохнула. Она поняла, что его нужно успокоить.

– Матвей, ты это делал много раз. Все будет хорошо.

Но он не слышал ее: состояние Матвея перерастало в истерику.

– Зачем мы начали наши отношения? Надо было пригласить тебя на свидание после, как я и хотел! – Он говорил на повышенных тонах. Это точно истерика.

– Машину времени пока не изобрели, так что уже поздно об этом думать, – прервала его Анна. – Послушай: все будет хорошо! Поверь.

Она сама боялась, но, похоже, его страх был больше.

– А если что-то пойдет не так? Ты ведь меня возненавидишь! Что я буду с этим делать? Что я буду делать, если ты меня из-за этого разлюбишь?

Видимо, он накручивал себя долго, и одних слов поддержки недостаточно. Анна решила изменить тактику и пойти от обратного:

– Хочешь все отменить? В этом городе полно хирургов – прооперирует кто-то другой.

Матвей не дал ей договорить.

– У меня была такая мысль! Я уже ближе к утру хотел отказаться. А потом представил, что кто-то другой будет это делать… Мне стало еще хуже. Попадется дебил какой-нибудь! Кто сделает это лучше меня? Никто!

– И что ты решил? – Не дожидаясь ответа, она продолжила: – И ты прав: никто не сделает это лучше! Ты – талантливый хирург. Я согласилась на операцию еще до наших отношений. Послушай, я доверяю тебе. Я знаю, что все будет хорошо. Мы это пройдем!

Молчание. Она слышала в трубке только его дыхание.

– Ладно, Богинская, уже поздно отступать. Я рыцарь! А рыцари не отступают, – его тон говорил о том, что Матвей успокаивается. – Вечером все обсудим!

«Он планирует провести со мной вечер».

– Кстати, о вечере. Матвей, сегодня еще много дел. Сориентируй меня во времени.

Он замолчал на несколько секунд и выдал:

– Я сегодня занят до семи, поэтому не раньше восьми.

– Где?

– Я приеду к тебе, – уверенно сказал он.

– Нет. Давай встретимся в городе: сегодня последний вечер перед операцией.

– Давай в том торговом