Путь домой - Брюс Кэмерон

Я тихонько вошла в ярко освещенное здание, чувствуя себя виноватой. Я уже ощущала вкус курицы, явственно представляла, как я жую и глотаю ее, и облизнулась. Я нерешительно прошла по скользкому полу и подошла прямо к стенду. Дрожа, я встала на задние лапы и потянулась к пакету с курицей. Мигая от идущего от огней жара, я осторожно взяла пакет, прикусив его одними передними зубами.

– Эй! – крикнул кто-то.

Я посмотрела вверх и увидела мужчину в белой одежде, который выходил из-за угла. Вид у него был сердитый.

Я уронила курицу, и она упала на пол.

Еда, лежащая на полу, всегда предназначена для собаки, если только человек не говорит ей: «Нельзя».

– Кыш! – крикнул мужчина в белом, и это было совсем не похоже на «Нельзя». Я подняла пакет с пола и повернула к дверям.

Двери были закрыты.

Я хотела убежать от мужчины, который быстро приближался ко мне, и бросилась вперед, глядя в окно и надеясь, что кто-нибудь подойдет к дверям снаружи и откроет их.

– Стой, собака, стой! – крикнул мужчина в белом. Я царапнула одну из дверей когтями, и двери открылись! Внутрь проник ночной воздух, и я выбежала на улицу и понеслась прочь.

Инстинкт говорил мне, что надо бежать и бежать, но я была так голодна, что добежала только до темного пятачка на краю парковки. Я могла съесть всю курицу – ведь теперь со мной не было Большой Киски, так что я могла ни с кем не делить свою добычу. Я разорвала пластиковый пакет, и теплая сочная курица оказалась такой вкусной, что я вылизала пластик дочиста.

Приятно было чувствовать в желудке еду, но я не могла не думать о том, что видела на полке, когда находилась в этом здании: там были еще пакеты с курами. Теперь, когда я знала, где они и как их добыть, мне хотелось одного – вернуться в здание.

Я потрусила к дверям. Тот мужчина в белом рассердился на меня, но ведь куры были так близко. Я почувствовала себя плохой собакой, но ведь те куры явно были оставлены для меня – разве можно быть плохой, если в конце концов ты получаешь курицу?

Я приблизилась к дверям. Из них вышла женщина, катя перед собой тележку, и мельком взглянула на меня. Она явно не думала, что я плохая собака.

Когда двери закрылись, я подошла еще ближе, и они открылись снова, и я почуяла запах курицы и вошла внутрь, как будто туда меня позвал Лукас. И двинулась прямо к металлическим полкам с теплыми огнями и вкусным запахом.

– Попалась! – крикнул какой-то мужчина.

Я повернулась на голос и увидела того же самого мужчину в белом – он стоял между мною и дверьми, раскинув руки так, словно хотел меня обнять.

Я схватила с полки курицу и бросилась бежать.

* * *

Мой страх был вызван уверенностью в том, что мужчина в белом – один из тех людей, которые хотят, чтобы я никогда не вернулась к Лукасу. Он был сердит, и я сразу же вспомнила мужчину в шляпе, и грузовичок с вольерами, и боль, и горе в голосах собранных в большой комнате собак, ни одна из которых не умела выполнять «Не Лай». Этот мужчина может сделать мне больно, он может вернуть меня обратно в то ужасное место.

Я бежала, но куда я могла пойти? Только люди знают, как выбираться из зданий. Пол под моими когтями был скользким, я царапала его в поисках опоры для лап и видела, что люди смотрят на меня, пока я несусь между все никак не кончающимися рядами полок.

Я по-прежнему держала в зубах курицу. Теперь это была моя курица. Мне хотелось одного – найти тихое место, разорвать пластиковый пакет и съесть ее, но люди вокруг кричали, кричали на меня. Надо как можно скорее отсюда убежать!

– Ловите ее! Ловите собаку! – ревел мужчина в белом.

Прямо на меня побежал паренек с метлой, и я, скользя, свернула и помчалась между высокими рядами полок. Мужчина с тележкой крикнул мне: «Сюда, песик!» – и показался мне дружелюбным, но я промчалась и мимо него. Я чуяла только запах курицы, зажатой в моих зубах, и была охвачена только одним чувством – чувством паники. Все вокруг считали меня плохой собакой, которую надо наказать.

– Она здесь! – крикнул другой мужчина, когда я добежала до конца прохода между рядами полок. Он замахал на меня руками, и я, скользя по полу, остановилась и чуть не упала, потом в ужасе попятилась.

– Попалась! – Это крикнул мужчина в белом, который теперь находился позади меня и быстро бежал в мою сторону. Я бросилась вперед, к мужчине, который махал руками, и быстро уклонилась в сторону. Его рука скользнула по шерсти на моей шее. Мужчина в белом попытался свернуть, но врезался в картонную полку, и сверху на него и на пол посыпались маленькие пластиковые контейнеры. Он поскользнулся и тяжело упал.

Я почуяла запах улицы и кинулась туда, откуда он шел, но когда я прибежала туда, оказалось, что это не улица, а просто часть здания, которая пахнет улицей, пахнет землей, растениями и цветами. Я узнала запахи фруктов, апельсинов и яблок, я помнила их с тех времен, когда их ел Лукас. Здесь не было сердитых людей, так что я выронила курицу, разорвала пластик и принялась есть. Люди такие чудесные существа, что они умеют ловить кур, жарить их и выставлять на полках в теплых пакетах!

До меня донеслись шаги бегущих людей. Несколько сердитых мужчин, включая мужчину в белом и паренька с метлой, бежали ко мне. Я подхватила свой ужин и кинулась в сторону, после чего паренек врезался в стол, и на пол с глухими звуками посыпались апельсины, целая куча апельсинов. Они катились, словно мячики, но я не стала останавливаться, а ринулась туда, где пахло рыбой и мясом и от стен шел холодный воздух.

– Лови ее! – крикнул кто-то. Теперь на меня охотилось еще больше сердитых людей.

Я повернула и побежала мимо благоухающего хлеба и сыров. Здесь было столько еды! Это было бы самое потрясающее место из всех, в которых я когда-либо бывала, если бы не отношение всех этих людей к собакам. Я бы с удовольствием обнюхала здесь каждую полку, но я слышала, что сердитые мужчины приближаются.

Сейчас я опять была в уже знакомом мне месте – полки с восхитительными курами находились прямо передо мной. Я пронеслась мимо них и увидела женщину с большим пакетом в руках, идущую к дверям. Двери со свистом открылись перед ней, и внутрь проникло дуновение ночного ветерка.

– Нет! Нельзя! – завопил чей-то голос.

Я знала это слово, но при данных обстоятельствах оно относилось явно не ко мне. Женщина остановилась и обернулась, так что, возможно, «Нельзя» относилось к чему-то, что сделала она. Я пробежала мимо нее, коснувшись боком ее ног.

– Ничего себе, – сказала она.

– Остановите эту собаку! – скомандовал уже знакомый мне голос мужчины в белом.

– Эй, собачка! – неуверенно крикнула мне вслед женщина с пакетом.

Мне все еще было страшно. Я нарочно отошла подальше от чудесного здания, пахнущего едой, потом вышла на улицу, на которой стояли несколько домов, но не стала останавливаться и здесь. Наконец, услышав, как из заднего двора на меня лает собака, я почувствовала, что нахожусь в безопасном месте, в месте, где любят собак. Я остановилась, тяжело дыша, легла на живот и с хрустом доела свой ужин.