Ледяной дождь - Стюарт Макбрайд

Он опустил стекло, так чтобы выдержать ток холодного воздуха. Клочья снега, залетавшие внутрь салона, таяли в потоках горячего воздуха, нагнетаемого вентиляторами. Да, это вскрытие он долго не забудет, очень долго. Он зябко поежился и усилил обогрев салона.

В сильный снегопад движение в городе прекращалось. Машины скользили по Саус-Андерсон-драйв и пытались остановиться; одни замирали, въехав на бордюр, других трясло на разделительной полосе четырехполосной дороги.

Но, по крайней мере, у ржавого полицейского «воксола» проблем не возникало. Впереди загоралась и гасла желтая мигалка грузовика, посыпавшего дорогу солью с песком. Водители держались от него подальше, чтобы не пострадала краска.

– Лучше поздно, чем никогда.

– Простите, сэр?

Полицейского, сидевшего за рулем, Логан не знал. Он предпочел бы, чтобы на месте парня была констебль Ватсон, но инспектор Инш решил по-другому. Он отрядил в помощь Логану нового полицейского, предположив, что тот не будет напоминать детективу-сержанту историю с утренней газетой. Кроме того, констебль Джеки Ватсон сегодня опять должна была присутствовать в суде, сопровождая Мартина Стрикена, дрочилу из раздевалки. В прошлый раз он давал показания по делу Джеральда Кливера, сегодня его самого будут допрашивать. Конечно же это не займет много времени. Его поймали за руку на месте преступления. Буквально. Когда он строил страшные рожи в женской раздевалке, мастурбируя при виде всего, что двигалось. Суд будет быстрым и простым: заводят, признан виновным, столько-то часов общественных работ, пошел вон, и есть еще время чаю попить. Может быть, когда она получит на руки обвинительный приговор, у нее изменится настроение и она захочет с ним поговорить?

На дорогу до фермы Труповоза на окраине Культса у Логана с помощником ушло в два раза больше времени, чем обычно. Видимость была настолько плохая, что в пятнадцати метрах перед машиной ничего нельзя было различить. Снег скрывал все.

Напротив входа на ферму Труповоза сгрудилась толпа репортеров и операторов с камерами, чихавших и дрожавших под снегом. Пара полисменов, надевших все самое теплое под свои желтые светоотражающие плащи, охраняли ворота и не подпускали к ним прессу. На фуражках полицейских лежал снег, и вид они имели праздничный. Картину портило только выражение лица. Полисмены замерзли, и им по горло надоела армия журналистов, тычущая им в лицо свои микрофоны. Задающая вопросы. И не позволяющая забраться в прекрасную теплую патрульную машину.

Короткая подъездная дорожка была забита машинами и фургонами. Би-би-си, «Скай ньюз», Ай-ти-эн, Си-эн-эн – здесь были все. Горячие речи перед камерой резко прекратились, как только «воскол» подъехал к воротам. Репортеры облепили машину, как пираньи. Логан, оказавшийся в центре сумасшедшей круговерти, делал все так, как сказал ему инспектор Инш – закрыл свой чертов рот, пока к нему в машину поверх опущенного стекла просовывались микрофоны и объективы телекамер.

– Сержант, это правда, что теперь вы отвечаете за расследование этого дела?

– Детектив-сержант Макрай! Мы здесь! Инспектора Инша отстранили?

– Бернард Филипс убивал раньше?

– Вы знали, что он ненормальный, до того как обнаружили труп?

Были и другие вопросы, но они потонули в нестройном шуме множества голосов.

Помощник Логана аккуратно провел машину сквозь толпу, прямо до закрытых ворот. И тут Логан услышал:

– Лаз, самое время, парень. У меня уже все внутренности заледенели!

Это был Колин Миллер: розовые щеки и красный нос, одет в толстое черное пальто, ботинки на меху и меховую шапку. Очень по-русски.

– Залезай, – сказал Логан, давно ожидавший его появления.

Репортер забрался на заднее сиденье, к нему присоединился еще один тепло одетый человек. Логан резко обернулся и скривился от боли, забыв о зашитом животе.

– Лаз, это Джерри, мой фотограф, – сказал Миллер.

Фотограф извлек руку из толстой вязаной варежки и протянул ее для рукопожатия.

Логан, игнорируя протянутую руку, сказал:

– Прости, Джерри, но уговор был только об одном человеке. Полиция скоро распространит официальные фотографии для ваших репортажей. Мы не можем позволить, чтобы в обращение попали не заверенные нами фотографии. Так что ты остаешься здесь.

Репортер попытался изобразить самую дружескую улыбку:

– Да брось, Лаз, Джерри отличный парень, он не будет чернуху снимать – ведь правда, Джерри?

Джерри моментально смутился, и Логан понял, что именно это фотограф и будет делать.

– Извини. – Логан посмотрел на репортера. – Только ты.

– Твою мать. – Миллер стянул с себя меховую шапку, стряхнул снег на пол машины. – Прости, Джерри. Подожди в машине. Кофе в термосе под водительским креслом. И смотри, не съешь все печенье.

Тихо ругаясь, фотограф выбрался из машины и исчез в толпе журналистов за пеленой падающего снега.

– Отлично, – сказал Логан, как только они продолжили путь сквозь метель. – Давай проясним ситуацию, то, по каким правилам мы с тобой играем. Итак, мы имеем право редактировать твою статью. Мы предоставляем фотографии. Если нам что-либо не нравится из-за того, что это может помешать ходу расследования, вы это не печатаете.

– Но эксклюзивные права на эту статью буду иметь только я. – Миллер злорадно улыбнулся. – И вы никому больше это не предложите.

– А если ты скажешь еще хоть одно плохое слово про инспектора Инша, я лично тебя убью.

Репортер засмеялся и издевательски поднял руки, как будто он сдается на милость победителя:

– Да ладно тебе, тигр. Я больше не подниму лапу на великого актера. Честное слово.

– Дежурным полицейским разрешается отвечать на твои вопросы. При условии, что они не будут нарушать норм приличия.

– А эта твоя поджарая девчонка-констебль там будет?

– Нет.

Миллер печально покачал головой:

– Как неприятно. Как раз к ней у меня есть один очень неприличный вопрос.

Они натянули костюмы биологической защиты со специальными встроенными респираторами, и Логан начал экскурсию. Строение номер один: пустое, за исключением остатков слизи и трупной жидкости. В строении номер два Миллер в первый раз по-настоящему глотнул трупной вони. Внезапно притихнув, он медленно продвигался среди гниющих шерстистых трупов.

Размер кучи действительно производил впечатление. Даже с учетом того, что половину уже убрали в мусорные контейнеры, сотни и сотни трупов еще оставались внутри. Барсуки, собаки, кошки, кролики, чайки, вороны, голуби, даже один олень. Вся живность, погибшая на дорогах Абердина, оказывалась здесь. Чтобы медленно разлагаться. В куче зияла огороженная лентами дыра. Это было место, где нашли девочку.

– Господи Иисусе, Лаз, – сказал Миллер, и его голос прозвучал приглушенно из-за дыхательной маски. – Это уж слишком мрачно!