Танкист Мордора - Павел Мочалов

Попов скрипнул зубами – Ирка всегда легко ломала его сопротивление, и Серега послушно возвращался к той роли, которую она ему отвела, – запасной игрок. Основным составом выступал Олежа, но и он периодически присаживался на скамеечку – пережидать Иркино очередное легкое увлечение. Потом Олежа не без некоторых усилий возвращался в игру, но всегда возвращался. Попов же постоянно сидел на скамье запасных и внимания удостаивался, лишь когда пытался скамейку покинуть.

– Собака на сене, – скривился от остроты воспоминаний Серега, – ну и любуйся своим Олежей, я вам теперь не мешаю. Я теперь даже не существую в вашем мире, радуйтесь.

Но и в этом мире без проблем с женщинами не обошлось. Этель он был нужен как средство борьбы за свободу малой родины. Отказался действовать по ее плану – исчезла и взаимная привязанность. Если она была взаимной, конечно. Или вообще была. Теперь Этель враг. Попов помотал головой, пытаясь выкинуть девушку из памяти. Забыть голос, тело, прикосновения, забыть все и навсегда. Да и жива ли она? Несколько раз удача ей улыбнулась, но так не может быть вечно. Конница Энамира сейчас обшаривает все глухие уголки Прирунья, пехота жжет выселки и хутора, спрятаться трудно, если вообще возможно. И даже, паче чаяния, избежит она орочьей сабли, свои не поверят и не простят. Легко обвинять курсанта Попова в службе Мордору, ты теперь сама попробуй оправдаться, что не по злому умыслу убивала. Нет, Этель он уже вряд ли увидит, а жаль…

Жаль? Попов даже передернул плечами, настолько неуместным показалось ему сожаление о женщине. Чего жалеть? Прав был Майрон – все женщины одинаковы и уважают они в мужчине лишь силу, власть, богатство. Что в этом мире, что в том. Вот был бы Серега сынком дипломата?! Щеголял бы в шмотках, из-за бугра папашей навезенных, да гонял на японском мопеде с японским же кассетником под мышкой и лежала бы ему прямая дорога в МГИМО. Ну и на каком месте в Иркином рейтинге был бы Олежа с китайской ручкой и провинциальным политехом?

Правда, Дина почему-то ушла от могущественного полководца Мордора. Но тут все понятно – нет у наложницы шансов стать законной супругой и использовать все преимущества такого положения. Да и добровольно ли ушла? Еще один глаз Темного Властелина, а если понадобится – то и рука. С ядом или кинжалом – даже подумать об измене не успеешь.

«Да, кстати, – вспомнил Попов, – а что это за платочек садовник подобрал?»

Лохматя мокрую голову полотенцем, он прошлепал в предбанник, где бросил одежду и вытянул из кармана платок. Голубая шелковая ткань легко развернулась в руке, открывая шитое золотой ниткой слово: «Этель».

Серега судорожно скомкал платок. Выдохнул и вновь развернул тонкую ткань – надпись не исчезла. Давно знакомое мерзкое чувство страха потянуло желудок вниз. Попов преувеличенно аккуратно сложил платок квадратиком и застыл, вглядываясь в его голубизну. Опасностью и могильным холодом тянуло от платочка, и пыточная Бхургуша вставала перед глазами.

«Сжечь, немедленно сжечь, избавиться любым путем, и никогда больше не вспоминать. – Серега вскочил, но тут же снова опустился на лавку. – А если это очередная проверка? Сжег и не донес на потенциального эльфийского шпиона! Нет, жечь нельзя. Или все же сжечь? Прикинуться дураком и сжечь. Вот же попал. Да чтоб тебе провалиться, урод горбатый, с твоим платком».

Так ничего не решив, Попов накинул банный халат, сунул платок в карман и поплелся в спальню. Дины все еще не было, да и Серега сомневался, что она в этот вечер вообще появится. Зато на столике уже ждал запотевший хрустальный графин с рубиновой жидкостью.

– Алкоголь не решает проблемы, но помогает на время забыть о ней, – пробормотал себе под нос Попов и решительно придвинул кресло к столику.

Через час одинокого возлияния, когда Гудрон заглянул в комнату, капитан Мордора пребывал в совершенно благодушном настроении.

– О, старый боевой товарищ! Заходи, Гудрон-батыр, дерябнем по маленькой за Мордор и его армию!

Орк усмехнулся и взял предложенный фужер. Попов попытался встать, но не смог.

– Извиняюсь великодушно, но мне придется пить сидя, – хихикнул Серега и залпом выпил. – За армию!

Гудрон согласно кивнул и выпил вино. Аккуратно поставил фужер и легко, как невесомое, отодвинул кресло вместе с капитаном Мордора от столика.

– Вполне достаточно, господин. – Голос орка вдруг отдалился и теперь пробивался к сознанию Попова словно через толстый слой ваты. – Пора спать.

– Спать? – переспросил Серега. Гудрон теперь казался ему гораздо больше, сильнее и старше. Такому может подчиняться даже капитан Мордора. Спать так спать. Он позволил Гудрону себя раздеть, умыть, уложить и тут же провалился в сон.

* * *

Пробуждение было тяжелым, а проблема платка не исчезла. Дина не показывалась, Гудрон еще с рассветом умчался по каким-то своим делам, и завтракать Попову пришлось в одиночестве, что не прибавило жизни красок. Опохмеляться он принципиально не стал, хотя рубиновый графинчик в сервировке присутствовал, и с тяжелой головой побрел разыскивать горбатого садовника. Зачем, Серега и сам не знал, но с чего-то надо было начинать. Кроме того, в глубине души теплилась слабая надежда, что платочек случайно валялся на травке.

Как назло, парня в саду не было, а поднимать шум и искать его с помощью других слуг Попову совсем не хотелось. Надо было ждать, и Серега расположился под развесистым кустом с широкими листьями, напоминавшими пальму. Ветерок с Нурнена приятно освежал, куст давал достаточно тени, а голова была еще тяжелой, поэтому Попов не заметил, как задремал. Очнулся он от громкого голоса Азрога, разносившегося по саду. Протерев глаза, Серега понял, что старый орк распекает помощника за какие-то огрехи в обрезке живой изгороди. Не видя Попова из-за кустов, Азрог в выражениях не стеснялся, но иссяк довольно быстро и, отвесив напоследок парню подзатыльник, поковылял в дом.

«Хвала Мелькору», – уже по привычке подумал Серега и выбрался из укрытия. Помощник садовника все еще потирал затылок, обихоженный заскорузлой лапой старого орка. Увидев Попова, он вздрогнул, низко поклонился, а затем вдруг сделал едва заметный приглашающий жест в сторону живой изгороди. Серега недоверчиво покосился на зеленую стену в человеческий рост, усеянную разнокалиберными шипами, но парень уже скользнул в едва заметную щель в переплетенных ветвях. Пригнувшись и кряхтя, Попов последовал за ним и оказался в узком пространстве, стиснутом кустарником.

– Чулан какой-то, Мелькор его забери, – выругался Серега, отцепляя шипы от рубашки и брюк.

– Тише, Сергей Владимирович, – еле слышно сказал садовник, – увидеть нас здесь невозможно даже в упор, а вот услышать – вполне.

Попов кивнул, с ужасом убеждаясь в предположениях о проверке. Парень преобразился на глазах, и даже горб куда-то исчез.

– Вы меня искали, – продолжил садовник, – значит, поняли все правильно. Где платок?

Серега протянул ему скомканный кусочек ткани. Парень спрятал платок за пазуху и внимательно посмотрел Попову в глаза: