Ударная волна - Сергей Зверев

– Лучше…

– Тогда вперед. Хотя сначала надо… – Полундра нанес Смиту резкий удар. Американец взвыл, схватился правой рукой за левую – она была неестественно вывернута.

– На всякий случай, – объяснил Полундра. – Чтобы ты не дергался. Ничего, перелом тебе вылечат. А вот моего друга, которого вы под водой убили, уже не воскресишь. Ну, поехали! Командуй, куда рулить!

Смит повиновался. Полундра врубил двигатель на полную мощность – сейчас он не прятался, наоборот, старался, чтобы его заметили на китобое. Вскоре впереди показались огни китобойного судна, а еще через пару минут катер подошел к нему совсем близко. Полундра выключил мотор, суденышко пошло дальше по инерции.

– Ну, кричи, что все в порядке, – прошептал Полундра на ухо своему пленнику, касаясь его горла острием ножа. – И помни, что я насчет героев говорил.

– Эй, на борту! – громко крикнул Смит. – Опускай трап!

Две темные фигуры завозились на палубе. Скоро трап был спущен. И Полундра метнулся по нему вверх.

– Осторожно! Это русский! – заорал Смит. Но было поздно. Ни один из его людей, – а встречали катер именно его люди, непосвященным матросам видеть, как причаливает катер, было ни к чему, – не был готов к отпору. Ведь встречали своих, оружия наготове не было. К тому же Полундра был быстр. Когда Смит еще только рот открыл, Сергей уже всадил нож в сердце одного из врагов, а в следующее мгновение угодил «клювом орла» в сонную артерию второму – на палубу он упал уже мертвым. А Полундра уже подхватил его автомат и рванулся к ярко освещенной ходовой рубке. Именно то, что она была освещена, и сыграло с Хопли и его соратниками скверную шутку – Полундра их видел, а они его нет. В рубке было пять человек – сам Хопли, араб, капитан, Джонс и последний из людей Смита. Именно его в первую очередь и срезал Полундра – потому что у этого типа тоже был автомат. Правда, и преимущество было потеряно – стекло осыпалось вниз водопадом осколков, и теперь все были в равных условиях.

Абу Осман трижды выстрелил из пистолета, но Полундра уже отпрыгнул, перекатился, дал еще одну очередь, одна из пуль которой угодила в плечо Джонсу, отшвырнув химика в противоположный угол. Правда, араб оказался не так прост – он успел упасть на пол, а примерно до пояса рубка была железной, только выше этого уровня шло стекло. Хопли тоже оказался на полу. Перед ним был раскрытый ноутбук, подключенный к рации. Нужно было дать команду на подрыв! Только бы успеть! Скоро на палубу вывалят разбуженные пальбой матросы, они этого русского отвлекут, а то и задавят численностью!

– Осман, задержи его! – провизжал менеджер. – На экране уже появилась схема заминированного судна. Система вела тестирование. Вот уже «отозвалась» первая мина! Вторая!

Полундра понимал, что времени нет, что сейчас все решают секунды. Он встал в полный рост, хлестнул по рубке длинной очередью, заставляя араба уткнуться носом в пол. И прыгнул вперед, в разбитое окно.

Абу Осман успел увидеть летящую на него фигуру. Даже успел нажать на спусковой крючок – пуля чиркнула Полундру по плечу. Но на этом его успехи закончились. Полундра рубанул его ребром ладони по шее – такими ударами он на тренировках дубовые бруски перерубал. Хребет араба сломался, как гнилая палка.

– Скотина! Тварь! – взвизгнул Хопли. – На, получи!

Полундра словно в замедленной съемке видел, как палец американца тянется к кнопке «ввод». Он понимал, что не успеет, никак не успеет дотянуться до Хопли. И тут в голове словно молния вспыхнуло нужное решение – левой рукой он рванул провода, соединявшие ноутбук с рацией.

– Что… Что ты сделал… – Хопли тупо уставился на выскочившее окошко, сообщавшее о том, что система не обнаружила нужного устройства. Еще бы она его обнаружила – провода повисли в воздухе, а сам по себе ноутбук послать радиосигнал никак не мог.

– Все, козел, – тихо и даже как-то мягко сказал Полундра, шагнув вперед. – Конец тебе.

– Нет, нет, не надо! – прикрываясь руками, Хопли задом пополз от Полундры. – Я сдаюсь! Я готов под суд! Под любой, под наш, под ваш! Нет! – Он видел, как Полундра медленно поднимает автомат.

– Хрен тебе, а не суд! Таких гнид иногда и оправдывают! – сказал Сергей. И нажал на спусковой крючок.

Длинная очередь размолотила голову главного менеджера компании «Шагрон» вдребезги.

– А он нам еще пригодится, – сказал Полундра сам себе, поднимая с пола ноутбук. Тем временем на палубу высыпали разбуженные стрельбой матросы.

– Эй, папаша, – обратился Сергей к съежившемуся на полу в углу рубки капитану Китингу. – Ты как, добровольно с ними был или силой заставили?

– Силой, силой, – залепетал Китинг.

– Тогда объясни этим ребятам, – Полундра кивнул на матросов, опасливо подходивших к рубке, – что все в порядке, а то я сильно устал. Да тебе они и поверят легче.

– Хорошо, я сейчас, – Китинг стал подниматься.

Капитан Бессонов сидел за столом, уткнувшись лицом в руки. Русский буксир должен был подойти уже часа через два, но думал он сейчас не о себе и не о корабле, а о тех ребятах, которые спасли и его, и корабль, а сами, видимо, погибли. Он надеялся до последней минуты, ждал, что Полундра и Бойко все-таки вернутся. Но прошло уже слишком много времени – в их баллонах уже кончилась дыхательная смесь, это точно. Что же с ними случилось, куда их понесло?! Предчувствия, предупреждения этой американки не оправдались! Ледокол стоит на месте, и ничего ему не делается, а американский корабль уже давно ушел, так что никаких пакостей янки, видимо, не замышляли. Эх, вот понесло же их под воду!

– Павел Сергеевич, может, еще вернутся, – тихо сказал Скурихин. – Мало ли… Этот Полундра такой человек!

– Какой бы он ни был, а дышать ему чем-то надо! – со слезами на глазах отозвался капитан. – Видишь?! – Он постучал пальцем по своим часам. – Все! Час назад дыхательная смесь кончилась у них. Ну, сколько-то можно на остатках продержаться, но никак не час! Получаса и то не продержишься, я же знаю!

В коридоре послышались чьи-то быстрые шаги, и в рубку влетела Анжелина.

– Убирайся! – рявкнул Бессонов, вскакивая с места. Именно ее он винил в смерти Полундры и Бойко. Если бы она их не перепугала своими фантазиями насчет уничтожения корабля, они сейчас были бы живы.

– Послушайте…

– Говорю тебе, убирайся! Видеть тебя не могу!

– Да послушайте вы! Наше китобойное судно обратно идет!

Бессонов не сразу понял, о чем она говорит. Но когда понял, то почувствовал, как к горлу подкатывает комок. Неужели она была права? Зачем они возвращаются?! Он кинулся к рации, но эфир опять был забит помехами.

Скурихин тем временем схватился за подзорную трубу – хоть и старая она была, но приходилась кстати довольно часто. Он всматривался в трубу долго, почти минуту.

– Ну, что там? – не выдержал Бессонов.