После любви - Виктория Платова

– Я надеюсь еще увидеть тебя, Доминик. Но если ничегоне получится…

– Получится, обязательно получится!..

– Если не получится – я все равно благодарна тебе. Ты –единственное, что у меня есть…

…Медная монета диаметром около двух с половиной сантиметров.Квадратное отверстие посередине, стилизованное изображение лошади, большепохожее на наскальный рисунок. Два крупных развесистых иероглифа сверху и снизу– они идут по крупу лошади и по ее животу. На обратной стороне – четыреиероглифа попроще, сориентированные на стороны света. Монета довольно тяжела, внекоторых местах медь покрывает зеленый налет.

Монета до сих пор пахнет рыбой, и это совсем не то, что яожидала увидеть.

Совсем не то.

Ее передает мне тот самый полицейский, который присутствовална нашем с Домиником свидании. Передает тайком, во время раздачи обеда,состоящего из сухой лепешки и плошки с супом, или, вернее, мясным бульономотвратительного серого цвета. Мой бизнес-ланч, то-то бы повеселился АлексГринблат, интересно, вспоминает ли он о моем существовании хоть изредка? Яслабо верю в это, да и сам Алекс отдалился, чертовски красивые глаза – не болеечем фигура речи, даже воспоминанием их не назовешь. Теперь, когда мой мирсосредоточился на стене камеры, все люди воспринимаются не так, как раньше. Онии правда кажутся процарапанными одной линией, они состоят не из плоти и крови –из осыпающейся каменной крошки. Фантомы, стилизованные изображения. Наскальныерисунки, по технике ничем не отличающиеся от рисунка лошади на монете. В этомновом взгляде есть и свои преимущества: со стилизованным Алексом нельзяпереспать, стилизованного Жюля нельзя уличить в банальной лжи, стилизованныеспички нельзя зажечь, стилизованные негативы нельзя проявить, стилизованнаякровь никого не может испугать, ее потеря никогда не приведет к смерти, самасмерть – тоже фантом.

Наскальный рисунок.

Все это погружает меня в состояние транса.

Я выхожу из него все реже, лишь в тех случаях, когдакакое-то слово из кроссворда на стене привлекает мое внимание больше, чемобычно.

Спички – почему картонка, найденная в моей сумке, оказаласьпустой? Для следователя картина ясна, я жгла спички, чтобы найти орудиепреступления, оттого ни одной и не осталось. Оттого и полоска серы оказаласьстертой. Но каким образом все обстояло на самом деле? Каким образом спичкипопали в мою сумочку? Кто бросил их туда? И для чего? Чтобы избавиться отненужного хлама? – но спички можно было просто выкинуть. Чтобы передатькакую-то информацию? – идея еще более нелепая, картонка с названием кафе –не кассета и не дискета, и не электронный чип. А если бы электронный чип былспрятан в картонке – его давно бы обнаружили.

Негативы – почему они всплыли в номере Фрэнки? Дляследователя картина ясна, негативы с моим изображением Фрэнки бережно хранил стого солнечного сентября в Санкт-Петербурге. Но каким образом все обстояло насамом деле?

Я никогда не вынимала негативы из конверта, как и все другиенегативы из других конвертов, никто ими не интересуется, если уже есть готовыефотографии. На них нет моих отпечатков, а есть только отпечатки Фрэнки – и тона конверте. А раз нет моих отпечатков, значит – вещь принадлежит не мне. Еслиже отпечатки есть – происходит то же, что произошло с бритвой. Она – моя, исодеянное ею – это содеянное мной.

Монета, переданная полицейским, завернута в крохотныйобрывок бумажки и спрятана в пачке «Lucky Strike». На что-то более утонченное уДоминика не хватило воображения.

Внутри бумажки я нахожу две строки, написанные Домиником.

thon[16]

tout се que tu voudras[17]

Отчет о проделанной работе.

«Тунец» – снова тунец, выбор Доминика пал на тунца, дажездесь он не оригинален, а просто повторяет то, что сделали до него другие,милый, милый Доминик!.. Посмотреть бы на встречу у причала рядом с рыбнымрынком: толстяк жмется на берегу, не решаясь сойти в лодку, близость водыпугает его, как и близость всего остального. Сколько же страхов пришлось тебепреодолеть, трусишка Доминик! – и все ради меня. «Все, что захочешь» – этоли не признание? Доминик сделает для меня все, жаль, что его возможности сильноограничены.

Что тогда говорить обо мне?

Записка Доминика заставила меня улыбнуться – и этоединственный положительный момент. Все остальное по-прежнему безнадежно, скрытово мраке. Монета с квадратной дыркой посередине – совсем не то, что я ожидалаувидеть. К тому же я не знаю китайского. А если бы знала? Тогда иероглифы,ориентированные по сторонам света, не были бы для меня загадкой. Они сообщилибы мне что-то нужное. Полезное.

Инструкция по выходу из сложной ситуации.

Выхода нет – и иероглифы здесь ни при чем. Замкнутоепространство камеры медленно убивает меня. В какой-то момент я даже начинаюзавидовать Фрэнки. Фрэнки-счастливчику, совсем не бедолаге – его смерть быламгновенной и не лишенной эпичности. Овеянная океанским бризом, заботливоукрытая библейской тьмой, зачарованная рокотом волн. Меня ждет совсем другаяучасть – я заживо сгнию в душной камере, и никто и не вспомнит обо мне, кромеДоминика. Кому в Марокко нужна странная русская?.. Превращение в charmantepetite vieille пойдет ускоренными темпами, но стать очаровательной маленькойстарушкой мне не суждено. Старухой – да. Старухой с пергаментными щеками. Слегкими, изъеденными каменной пылью. Со впалым ртом и ненадежными шатающимисязубами. С дыханием, наполненным смрадом прокисшего мясного бульона. Бр-р…

Пора бы начать давать признательные показания.

Я убила Франсуа Пеллетье.

Стоит произнести эти четыре слова – и все изменится. Весьмой день будет расписан по минутам. Я смогу выехать на место преступления впорядке следственного эксперимента. Пройти от «Ла Скала» к форту, подняться полестнице, побродить по смотровой площадке, взглянуть на океан, на волны, наоблака. Ключ к этому великолепию состоит из четырех слов: «Я убила ФрансуаПеллетье». Я повторяю на все лады:

убила, убила, убила.

Отныне это слово вспыхивает в моем сознании бенгальскимогнем; убила – р-раз, убила – два, убила – три! разноцветные шары сияют на елкемоего грядущего признания, ничего прекраснее их нет. Огромные, покрытые белойглазурью, украшенные блестками и снежинками, – они мелодично постукивают,наблюдать за елкой, сверкающей шарами и бенгальским огнем, из угла моей камеры– сущее удовольствие. Еще приятнее мечтать о Рождестве, которое наступит сразуже после того, как вина будет признана. Список подарков, которые я жаждузаполучить, составлен заранее:

– сигареты (любые, кроме «Lucky Strike»);

– долгий проход по улице, желательно – ранним вечером,когда краски особенно ярки, а предметы – особенно выпуклы. А еще можнозавернуть на площадь и купить у открыточного вора несколько открыток, и купитьсладкие орехи, и выпить кофе;