Любовь по завещанию - Кристина Брук

Вспышка эмоций промелькнула на лице Трента, потом оно снова стало непроницаемым.

— Что вы имеете в виду? — холодно спросил он.

— Мистер Гринслейд провел для меня небольшое расследование, — продолжил Константин. — И знаете, что он открыл? Что вы, Трент, руководитель и главный акционер фирмы «Бронсон и компания». Так что дело не в Бронсоне. Он всего лишь ширма.

Руки Трента сжались в кулаки. Костяшки пальцев побелели. Лицо ничего не выражало.

— С чего бы мне это делать?

— Не знаю, — сказал Константин. Взяв стул, он сел. — Рискну высказать предположение. Вы убедили Фредерика руководить своей фабрикой, как вы — своей. Под ширмой фирмы «Бронсон и компания» вы дали Фредерику ссуду на покупку новейшей дорогой техники, а потом, запрудив речку, добились, чтобы фабрика остановилась. Каков был дальнейший план, Трент? Целью ссуды было нанести урон Лейзенби. Вы собрались совсем разорить Фредерика?

— Какую чудесную сказочку вы сочинили, — скривил губы Трент. — Я вряд ли…

— Перегородив реку, вы на три года лишили поместье Фредерика доходов. И нам приходилось платить вашей фабрике за то, что там пряли нашу шерсть! Но этого мало. Нашим ткачам не оставалось ничего другого, как идти работать к вам на кабальных условиях.

— Все это чистый домысел, — сказал Трент, но над верхней губой у него выступили капельки пота.

Подавшись вперед, Константин уперся ладонями в стол.

— И знаете, что во всем этом деле самое скверное, Трент? У вас даже не хватило смелости сотворить эту мерзость под собственным именем. — Вынув из жилетного кармана бумагу, Константин бросил ее на стол: — Здесь я подсчитал, сколько вы должны мне за нанесенный ущерб и упущенную выгоду. Велите своему поверенному связаться со мной.

Трент едва взглянул на бумагу.

— Я этого не признаю! Все это ложь. Но что бы я ни сделал, вы должны «Бронсону и компании» куда больше! У вас есть неделя, чтобы найти деньги, или можете распрощаться со своей фабрикой. — Он фыркнул. — Тогда уж вы не будете для своих людей героем, не правда ли, лорд Роксдейл?

— О, не беспокойтесь, — с мрачной улыбкой сказал Константин. — Я прощаться не собираюсь.

Трент побелел.

— Что? Как вы смогли найти деньги? Фредерик не оставил вам ничего, кроме земли.

— Это верно. — Константин саркастически улыбнулся. — Но леди Роксдейл оказала мне честь и приняла мое предложение руки и сердца. Вы не знали?

— Тетя Джейн, тетя Джейн!

Джейн тихо охнула, когда Люк налетел на нее. Он охватил ее тонкими ручками и крепко сжал. Потом отпустил и запрыгал по комнате.

— Догадайся, куда мы собираемся?

Она притворилась, что думает.

— На… Луну?

— Нет, глупышка, — заливисто рассмеялся он. — Подумай еще.

— Гм… Я знаю! В Тимбукту.

— Тимбукту? — насмешливо присвистнул мальчишка. — Зачем нам туда? Нет, гораздо лучше.

Джейн похлопывала пальцем по подбородку.

— Боюсь, мне не догадаться. Почему бы тебе не рассказать мне?

— В Лондон! — Схватив ее руки, Люк вертел их туда-сюда. — Лорд Роксдейл сказал, что поведет меня в цирк и в «Таттерсоллз» тоже. И в магазин гравюр, так что я увижу самые последние рисунки. И еще много куда.

— Правда? Это замечательно, — сказала Джейн с несколько излишней горячностью.

Не обращая внимания на ее тревогу, Люк без умолку болтал о Лондоне с его развлечениями, то и дело повторяя «лорд Роксдейл сказал».

— Все это звучит чудесно, — сказал Джейн, когда мальчик наконец умолк, чтобы перевести дух.

— И самое лучшее, — добавил Люк, — лорд Роксдейл сказал, что я могу отдохнуть от мистера Поттса, у меня будут каникулы!

— Бедный мистер Поттс! — рассмеялась Джейн.

Она не стала возражать, поскольку они с Константином пришли к компромиссу относительно уроков Люка. И сумели вполне гармонично объединить их взгляды на воспитание детей.

— Тебе нравится, что лорд Роксдейл — твой опекун?

Люк кивнул:

— Он высший класс! — Мальчик опустил взгляд. — Тетя Джейн? Лорд Роксдейл сказал, что я ему теперь сын. Так что… когда ты выйдешь за него, ты станешь мне мамой?

От надежды, сиявшей в его карих глазах, у Джейн перевернулось сердце. Счастье окатило ее, как вырвавшийся из-за туч солнечный луч.

— Да, Люк, да! Я буду счастлива такому сыну.

Джейн стиснула его в объятиях. Раскинув руки, Люк в ответ обнимал ее за шею, и у Джейн слезы подступали к глазам.

— Я люблю тебя больше жизни, — прошептала она, уткнувшись в его темные кудряшки, потом поцеловала в обе щеки. Сколько еще мальчик будет радоваться ее нежностям? Он так быстро растет.

Золоченые бронзовые часы на каминной полке пробили час.

— Я должен идти, — высвободился из ее объятий Люк. — Встречаюсь с Джимми у озера. Мы идем на рыбалку.

Смахнув слезы, Джейн посмеялась над собой и над жизнестойкостью юности.

— Поймай большую рыбу, и я попрошу повариху зажарить ее тебе на обед.

— Ура! — подпрыгнул Люк и с широкой улыбкой, от которой сжалось ее сердце, убежал.

Если где-нибудь в Лейзенби можно найти уединение, то парк для этого самое подходящее место. Джейн подставила лицо солнцу, весенний ветерок овевал ее, солнечные лучи играли на коже.

Приятно согревшись, она перешла в прохладу зарослей. Она чувствовала легкое недомогание после любовного марафона прошлой ночи. Константин, словно услышав ее невысказанную мольбу, изо всех сил старался продемонстрировать свои чувства. Когда он занимался с ней любовью, так нежно и страстно, когда поддразнивал и склонял к раскованности, когда просто смотрел на нее, пока она спала, трудно было усомниться в том, что он хочет в своей постели ее, и только ее, одну. Возможно, он любит ее. Но сам пока об этом не знает.

В Лондоне она не будет сидеть в сторонке и не позволит другим женщинам расточать свои чары. Она Уэструдер и будущая жена Константина. Этого должно хватить, чтобы придать ей стойкости. Она будет сражаться за него, если потребуется.

— Джейн. Я предполагал, что найду вас здесь.

Она подскочила:

— Ох! Мистер Трент, вы меня напугали.

Джейн в тревоге огляделась. Константин голову Тренту оторвет, если увидит их вместе, в зарослях, скрывающих их от дома.

— Вам не следовало сюда приходить, — сказала она, пытаясь прошмыгнуть мимо Трента, чтобы хотя бы выйти из-за кустов на открытое место.

Он схватил ее за руку, не грубо, но достаточно твердо, чтобы удержать на месте.