Влюбиться на максимум - Вийя Шефф

прекращали под лестницей лизаться. Лидия Федоровна поймает — уши открутит.

— А вы не завидуйте, Гордей Петрович, — дерзит Лавров. — Сами разве в наши годы этим не занимались?

Я вздыхаю и закатываю глаза. Лавров, ты по сравнению со мной сопляк. В твои годы я под лестницей школы, на дискотеке, учительницу по биологии раком… Шикарная была тёлка… В нашей школе почти все учительницы были молоденькие и фигуристые.

— Ещё бы! По-чёрному! — Включаю язву. — Просто не хочу, чтобы ты после выпускного памперсы мелкому по ночам менял.

— Не волнуйтесь… Я в отличие от некоторых не стесняюсь за гондонами в аптеку зайти.

Этот укол явно в мою сторону… Нагло лыбится, скалясь.

Макс, ты, что им обо всем рассказала?

— Ты о чём?

— О том, что кое-кто частенько бегает в туалет поговорить с фаянсовым другом. Имя нужно?

— Нет!

Макс беременна? Почему мне ничего не сказала?

Глава 56

По лестнице я начинаю подниматься с трудом. Слова Лаврова ударили по голове, словно, кувалда.

Почему она промолчала?

Ведь был разговор на эту тему, и она сказала, что всё в норме.

Но тошноты просто так не будет…

Поднимаю голову и замечаю целующуюся парочку в пролёте между первым и вторым этажом.

Сегодня у всех гормоны взбунтовались? Приближение Нового года заставляет терять голову?

Взгляд скользит по их ногам, пока я подымаюсь по ступенькам. Сердце падает на пол. У девушки ботинки, как у Макс. Мы их вместе несколько дней назад покупали, выбирая подарки родителям.

Поднимаю глаза и встречаюсь с карими омутами, которые смотрят с испугом.

Первая мысль — порвать ублюдка Фролова, обнимающего до сих пор мою девочку.

Она быстро убирает его руки со своей талии.

— Гордей…

— Заткнись, — рычу на неё.

Внутри всё закипает, кровь приливает к голове и стучит в висках набатом.

Удивительно, но Фролов не боится. Наоборот смотрит с вызовом, сжимая руки в кулаки. Глаза горят нездоровым блеском. Он пьян…

Драться в школе с пьяным мальчишкой? Я до такого не опущусь.

Просто отталкиваю её в сторону и поднимаюсь на третий этаж. Ощущение словно это не со мной, всё неправда и мне просто привиделось.

Но это жестокая правда…

Она целовалась с Фроловым. Ещё ломаю голову над её беременностью. А я ли отец?

Закрытая дверь на этаж. Ударяю со всей дури кулаком в стекло. Оно высыпается. В руке резкая и жгучая боль. Но сразу же проходит.

Только в классе смотрю на неё. Между костяшек торчит приличный кусок стекла.

Почему я не чувствую боли? Шок?

Внутренняя боль предательства сильнее — вот и весь ответ. Снова…

Макс заходит и тихо подкрадывается ко мне.

Вынимаю стекло, кровь хлещет из раны.

Она суетится, завязывает мне руку моим шарфом. Что-то говорит про больницу.

В голове шум, я её не слышу.

К Макс только чувство омерзения. Как она могла с ним целоваться, после того, что между нами было последний месяц?

Выгоняю… Не понимает… Выгоняю снова… Выставляю из класса…

Хочется и из своей жизни вот также легко выставить, но не получится.

Обматываю руку шёлковым шарфом поплотнее, кровь не останавливается. Моему организму не хватает тромбоцитов, чтобы закрыть рану. Или просто она глубокая…

Бреду в полусознании к выходу, мне нужно покинуть это место. Я не хочу здесь находиться.

— Гордей Петрович, может быть, будете так любезны, подвезти до дома? — догоняет меня на выходе Светлана.

— Что? — с трудом соображаю.

— Поздно уже, страшно одной домой возвращаться, — вскидывает скромно брови.

До меня доходит смысл её слов.

— Да, конечно… — даже не понимаю, для чего она это делает.

На парковке Макс с Линой стоят рядом с машиной. Но я прохожу мимо, до тачки Славки. Одолжил на вечер, ему она сегодня всё равно не нужна. Прав меня официально суд ещё не лишил, так что ездить я могу.

Помогаю Светлане сесть в машину, и бросаю взгляд на Макс. Самый ледяной, на который способен. Злость и желание ударить побольнее кипит во мне.

Как ты мне этим поцелуем…

Едем в тишине. Я не хочу ни о чём говорить…

— Что у вас с рукой? Повязка вся в крови, — замечает она, нарушая молчание.

— Порезался, — ответ такой, как будто перочинный ножичком палец чикнул.

— Нужно обработать, иначе заражение может пойти.

Уже пошло… Яд гадюки медленно ползёт по венам, убивая меня.

Притормаживаю у подъезда Светланы. Она смотрит на меня, словно я музейный экспонат.

— Давайте поднимемся ко мне, я рану обработаю, — уверенно настаивает.

— И так пройдёт, — бросаю равнодушно.

— Без руки хотите остаться? Селезёнки вам мало? Пойдёмте! — она командовать умеет?

Выхожу из машины и иду за ней. Третий этаж. Небольшая двухкомнатная квартира. Скромно, но чистенько. И очень много книг. С порога можно понять учитель чего здесь живёт.

— Снимайте пальто и садитесь, — пододвигает мне стул. — Я принесу аптечку.

Я скидываю верхнюю одежду и вешаю на подлокотник мягкого кресла.

Светлана спустя минуту возвращается с контейнером медикаментов: перекись, бинты, вата.

Почему боль так и не появилась? Всё тело будто целиком онемело, а сердце покрылось ледяной коркой.

— Рана очень глубокая.

Слышал я это уже…

Смывает кровь, поливает перекисью. Я наблюдаю, как она начинает кипеть, разъедая мои эритроциты.

Света накладывает тугую повязку, а я слежу, не отрываясь, за её вполне профессиональными манипуляциями. Мне кажется, она что-то говорит, но я почти не слышу. Похоже, потеря крови выбивает из реальности.

Она поднимает на меня свои большие оленьи глаза. Губы шевелятся. А я будто немой пытаюсь прочесть её слова.

Красивый?

Ты о чём вообще?

Светлана становится передо мной на колени, обвивает руками шею и припадает губами к моим. Целует неопытно, но смело.

Зачем?

— Гордей, милый, я тебя люблю… — шепчет на ухо.

Сейчас её слова режут слух.

Снова целует. Начинает расстёгивать мою рубашку.

Надо тормозить, пока не зашло далеко. Я сейчас в таком состоянии, что ручник может и не сработать. Злость на Макс всё сжирает изнутри.

— Извини, но я не могу… — отрываю руки Светы от себя.

— Почему? — Чуть слышно, но я разбираю.

Её глаза начинают застилать слёзы.

— Ты хорошая, умная, красивая. Но я тебя не люблю… И не хочу…

Кажется сегодня день разочарований. Всем плохо.

Встаю, подхватываю пальто и ухожу, оставляя Светлану на коленях посреди комнаты.

Вниз, на улицу. Там холод окатывает волной, заставляя глубоко вдохнуть. Бьёт кашель, разрывая лёгкие.

Сажусь в машину и давлю на газ. Стрелка спидометра всё больше кренится вправо.

Нет! Я однажды уже сделал так. Это не выход…

Притормаживаю и шарю у