Последний космический шанс - Антон Первушин

Проект имеет предысторию. Во второй половине 1960-х годов был построен НЭК – Наземный экспериментальный комплекс (официальное название – Медико-технический комплекс). В строительстве принимали участие ИМБП, РКК «Энергия», завод «Звезда», НИИ химического машиностроения и Летно-испытательный институт. В период с 1971 по 2000 года в нем проводились эксперименты, в которых отрабатывались методики и способы адаптации человека к условиям длительного космического полета. К примеру, в 1971–1975 годы прошла серия экспериментов длительностью от 60 до 120 суток с целью изучить реакцию человеческого организма на длительное пребывание в экстремальных условиях, отработать модели и технологические режимы перспективных систем жизнеобеспечения. Последний значительный эксперимент «Сфинкс-99» (SFINCSS-99, Simulation of Flight of INternational Crew on Space Station) был проведен со 2 февраля 1999 года по 22 марта 2000 года. 240 суток в НЭКе «репетировались» рабочие моменты на Международной космической станции, которой в то временя еще не существовало. В результате были сформированы шесть готовых экипажей для полетов на станцию.

Сразу после «Сфинкса-99» начались эксперименты по моделированию пилотируемого полета человека к другой планете. Инициатива, видимо, связана с общим ростом интереса к Марсу, вызванным новыми открытиями, которые сделали американские аппараты. Тогда и родился проект «Марс-500», который был реализован ИМБП под эгидой Роскосмоса и Российской Академии наук. Главной задачей проекта было определить, возможен ли полет на другую планету с точки зрения психологии и физиологии. Ученые также предполагали выработать конкретные требования к реальному космическому кораблю, который когда-нибудь полетит на Марс.

В 2006 года три имеющихся модуля наземного комплекса были полностью переоборудованы. Для них создали новые системы жизнеобеспечения, поддержания температурного режима и обеспечения водой. Еще через год специально для проекта «Марс-500» был построен дополнительный, четвертый, герметичный модуль объемом 250 м3 (ЭУ-250). А в начале 2008 года началось строительство пятого модуля с имитатором марсианской поверхности объемом 1200 м3.

Проект «Марс-500» был разбит на три этапа: пробная 14-суточная изоляция (завершена в ноябре 2007 года), 105-суточная изоляция (завершена в июле 2009 года) и, наконец, 520-суточная изоляция. 3 июня 2010 года экипаж из шести испытателей вошел в комплекс и закрыл за собой люки. В международной «экспедиции» участвовали трое россиян: Алексей Ситёв (командир), Сухроб Камолов (врач), Александр Смолиевский (исследователь). Бортинженером был назначен Ромэин Чарлес из Франции, итальянцу Диего Урбине и китайцу Вану Юэ отвели должности исследователей. Каждый из участников прошел сложный многоступенчатый отбор и несколько месяцев предварительной подготовки. Хотя ранее обсуждалась возможность участия женщины в наземном «полете», в конечном итоге ученые отказались от этой идеи, сформировав чисто мужской экипаж.

Схема «полета к Марсу» тоже состояла из трех этапов: 250-суточный перелет с Земли на Марс, 30-дневное пребывание на его поверхности и 240-суточное возвращение. После 250 суток «полета» экипаж разделился: три человека в скафандрах «Орлан» осуществили «высадку» на поверхность красной планеты, перейдя в имитатор; оставшиеся дожидались возвращения товарищей на «ареоцентрической орбите». Основная связь с внешним миром осуществлялась посредством электронной почты. Кроме того, экипаж имел возможность общаться с ближайшими родственниками по видеосвязи. В ходе «полета» ученые организовывали экипажу нештатные ситуации, из которых предлагалось «выбраться» своими силами. Например, в самом начале декабря были отключены все системы энергоснабжения комплекса, и испытатели восемнадцать часов просидели без электричества. Причем убедить их позднее в том, что авария была запланированной, оказалось непросто. Если бы кто-то из испытателей захотел покинуть комплекс до завершения срока, это считалось бы его «гибелью».

Эксперимент «Марс-500» успешно завершился 4 ноября 2011 года. Экипажу Ситёва удалось установить абсолютный рекорд по пребыванию в испытательном комплексе. Ученые продолжают изучить данные, полученные в ходе этого «полета», однако кое-какие выводы можно сделать уже сейчас. Хотя и сами испытатели, и специалисты ИМБП РАН говорят, что все прошло «идеально», в прессу просочились слухи о проблемах, связанных с пресловутой «психологической совместимостью».

В оранжерее Наземного экспериментального комплекса

Прежде всего проявился коммуникативный барьер. Оказалось, что члены экипажа из разных стран не слишком хорошо знали языки друг друга, и это стало почвой для конфликта. Давайте представим себе ситуацию (чисто гипотетическую), при которой русский командир международного экипажа плохо говорит по-английски, а, скажем, бортинженер плохо понимает русский. На корабле авария, все напряжены, счет идет на минуты, и тут командир обращается к соотечественнику-врачу, чтобы тот переводил его команды и ответы бортинженера. Как вы думаете, что он услышит в ответ?..

В работах по психологии дальнего космического полета мне постоянно попадалось утверждение, что космонавты, будучи образованными и подготовленными людьми, проявят известную долю терпимости к «различиям во мнениях», то есть к системе ценностей коллег, не вписывающихся в «золотую середину» (это практически цитата из работы американских психологов). Но при этом отмечается, что нет ясности, будет ли благоприятный консенсус достигнут за счет благожелательной дискуссии или он приведет к моральному подавлению потенциального «маргинала» и его «адаптации путем самоизоляции». Похоже, коммуникативный барьер решительно препятствует терпимости в отношениях и изначально провоцирует конфликты. Дело дошло до того, что в реальности, а не в теории ученые ИМБП были вынуждены сократить продолжительность «карантина» после «высадки» на условную марсианскую поверхность, лишь бы не оставлять наедине испытателей, враждебных друг другу. На этом фоне сущей мелочью выглядит «кулинарная» несовместимость, когда китаец Ван Юэ просто не смог употреблять в пищу дешевые сублимированные продукты европейской кухни и ради него был нарушен режим изоляции. Получается, что сегодня международные экипажи не готовы к длительным межпланетным перелетам.

Кроме проблем межнациональной совместимости, были отмечены специфические явления. Например, в легкой форме проявилась «дедовщина»: старшие товарищи старались перевалить рутинные обязанности на младших (тут, очевидно, сказался армейский опыт российских испытателей). Особую роль играло общение с родственниками. Возникла своего рода ревность между испытателями: кому больше удаляют внимания близкие люди, кому меньше. Психологи ИМБП отметили, что в будущие экипажи стоит набирать «бывалых» людей, имеющих опыт личных потерь, иначе измена, болезнь или гибель родственника, оставшегося на Земле, может спровоцировать сильнейший стресс и отчуждение.

Как видите, итоги большого эксперимента проекта «Марс-500» нельзя назвать прорывными. Взаимодействие членов экипажа Ситёва оставляло желать лучшего, да и работники Института медико-биологических проблем без должной серьезности отнеслись к режиму изоляции, что девальвирует ценность полученных данных. Сами ученые указывают на то, что приобретенный опыт касается лишь одной из сторон будущей межпланетной экспедиции, ведь в наземном комплексе невозможно воспроизвести невесомость, а гипомагнитную среду и ионизирующее излучение смоделировать пока не решились.