Падение Запада. Медленная смерть Римской империи - Адриан Голдсуорти

Желание пойти по стопам Александра Великого часто посещало римских военачальников и императоров, воевавших на Востоке. Следует также упомянуть, что победа над Персией обещала куда большую славу, чем успех в борьбе с менее сильным противником. В этом смысле план Константина носил полностью традиционный характер. Вместе с тем он привнес нечто новое: несколькими годами ранее он прислал Шапуру письмо, где говорилось о могуществе его Бога, «сокрушившего в прах» его врагов. Он возрадовался, узнав, что в Персии живет немало христиан, и просил царя защитить их и позаботиться о них, «ибо, доказав таким образом свою веру, — писал он, — ты стяжаешь неисчислимые блага и для себя, и для всего мира». Позднее, ввиду близящейся войны, по крайней мере один христианский писатель с нетерпением ожидал победы Константина, которая должна была объединить всех христиан под властью одного правителя.

Этому не суждено было свершиться. Константин скончался 22 мая 337 года в возрасте около шестидесяти лет. Он крестился лишь незадолго до кончины — явление, нередкое в те годы, поскольку считалось недопустимым грешить после принятия крещения. Епископа, проводившего церемонию, подозревали в арианстве, однако императора это вряд ли заботило. Как и всегда, выбирая людей, он руководствовался тем, насколько они компетентны и можно ли на них положиться.

Константин не пользовался любовью населения, но то же можно сказать едва ли не о всех императорах, в особенности III—IV веков. Во времена, когда каждую минуту угрожала вспыхнуть гражданская война, он действовал исключительно успешно. В годы его правления в империи царила относительная стабильность, однако, как и в случае Диоклетиана, не следует преувеличивать масштабы ее восстановления. Христианские авторы восхваляли Константина, тогда как язычники осуждали его и винили во множестве болезней, поразивших империю впоследствии. В недавние годы у историков часто (и даже слишком часто) возникают почти полярные мнения о нем. Несомненно, его обращение в христианство было весьма значимым моментом в мировой истории. Однако не стоит забывать, что эта религия уже пережила не одну попытку искоренения. И к скоропалительным утверждениям о том, что она уцелела и распространилась благодаря обращению Константина (или что ей суждено было исчезнуть, если бы он не обратился), следует относиться cum grano salis[41].

Христианство мало изменило идеологию Римской империи. Императоры до Константина заявляли об особых отношениях с конкретными божествами, а после смерти их самих объявляли богами. Если говорить о недавних временах, то Диоклетиан уподоблялся Юпитеру и при жизни именовался «владыкой и богом». Напротив, Константин утверждал, что его правлению покровительствует один Бог — верховный Бог христиан, благодаря которому он одерживал на полях сражений одну победу за другой. Традиция, насчитывавшая триста лет, еще не ослабела к моменту его смерти: сенат объявил его божеством (такое случилось в последний раз). Правление Рима, и в особенности его императоров, осуществлялось по божественному предопределению, и Константина куда более занимало единство мнений его подданных в этом вопросе, нежели их подлинные религиозные убеждения. Эта идея укрепляла власть императора, но не влияла на то, как функционировали армия, администрация и другие государственные органы. Она также не смягчала ни агрессивного отношения Рима к другим народам, ни жестокости внутренних распрей.

Все члены семьи Константина воспитывались в христианском духе. Трех выживших сыновей императора — Константина II, Констанция II и Константа, — а также его племянника Далмация провозгласили цезарями. Каждому из них вверили управление несколькими провинциями; у каждого имелся префект претория. Константу было всего четырнадцать, так что ежедневную работу, вероятно, выполняли его чиновники. В 336 году брат Далмация Ганнибалиан получил необычный титул «царь царей Вифинии и Понта». То был открытый вызов в адрес Персидской монархии, господствовавшей в этих районах, и мера, имевшая целью оказать давление на царя в ходе подготовки вторжения, планировавшегося Константином. Итак, пять представителей обширного семейства Константина делили власть между собой, причем некоторые из них женились на двоюродных сестрах (как для укрепления единства семьи, так и для предотвращения посягательств на императорскую порфиру «со стороны»).

Константин скончался в мае, но в течение четырех месяцев никому не присвоили титул августа, и номинально покойный император продолжал править. Летом в период междуцарствия его именем подписывались вновь изданные законы. Тем временем среди представителей правящего рода проводилась жестокая чистка, коснувшаяся прежде всего мужчин. Далмации и Ганнибалиан были убиты; то же случилось и с семью другими потомками второй жены Констанция Феодоры (ей, уже умершей, мстили за то, что она заняла место матери Константина — Елены). К сентябрю три сына Константина убрали с дороги всех своих соперников. Из их двоюродных братьев в живых осталось только два младенца. Высшие офицеры заявили (разумеется, не без влияния сыновей Константина), что армия подчинится лишь власти его потомков. Все три брата приняли титул августов.

Главную роль в чистке сыграл Констанций II. Он первым из цезарей прибыл в Никомедию после смерти отца и присутствовал на его похоронах в Константинополе. Константин приготовил для себя мавзолей, дабы его тело покоилось там, окруженное саркофагами, воздвигнутыми в память двенадцати апостолов (в дальнейшем туда предполагалось поместить их мощи). Погребальный обряд провели по христианскому чину, однако во многих отношениях ритуал оставался традиционным. Константин II и Констант в дни похорон (и чисток) находились в Европе, однако, вероятно, были замешаны в последних и, уж во всяком случае, не имели намерения предотвратить убийства. В сентябре три брата встретились близ Дуная и разделили провинции между собой. Констанций забрал восточные провинции и Фракию, Констант получил остальную часть Балкан вместе с Италией и Северной Африкой, а Константин сохранил контроль над Галлией, Испанией и Британией.

Хотя все трое братьев стали августами и формально империя не подверглась разделу, гармония в отношениях между ними отсутствовала. Константин, старший, по-видимому, считал, что предназначен играть господствующую роль. Это породило трения между ним и в первую очередь его ближайшим соседом Константом; в 340 году между ними разразилась открытая война. Старший брат располагал более мощной армией и имел больший опыт, но умудрился погибнуть близ Аквилеи в одной из первых же стычек. Как и в случае других гражданских войн, идеология не играла в данном конфликте никакой роли, и он завершился со смертью одного из соперников. Популярность Константина I и царствовавшего дома по-прежнему оставалась столь велика, что у претендентов со стороны не было практически никаких шансов свергнуть семнадцатилетнего Константа, неожиданно оказавшегося во главе двух третей империи. Констанций не стал вмешиваться в конфликт между братьями. Персы, возмущенные, что понятно, агрессивными планами Константина, в те годы предприняли несколько нападений на границы империи. По этой причине (возможно, то была отговорка) Констанций остался на своей территории и предоставил событиям развиваться своим чередом.