Мертвые тоже скачут - Маргарита Малинина

Я тупо поднялась и осталась стоять в ступоре. Затем все-таки завизжала. Но это ничего не исправило. Валерий был мертв. Выходит, к жизни его вернуло именно оно, это проклятое ожерелье, а вовсе не желание быть любимым. И отняло у него жизнь снова оно, уже во второй раз.

Я не могла смириться с этим. Схватив сумку, достала телефон и набрала «Скорую». Там мне, лениво ворочая языком, сообщили, что все кареты на данный момент времени заняты, как только какая-нибудь освободится, так они сразу пошлют к нам. Что ж, городские вызовы у них в приоритете перед районными, надо полагать. Разозлившись на 03, я отбросила телефон и склонилась над телом Валерия. Мне казалось, что он не дышал, но кожа была теплой. Что это означает? Он перенесся в прошлое, когда в него выстрелил неизвестный? На секунду он стал теплым, живущим, чтобы тотчас покинуть жизнь, потому что рассеялись чары? Это несправедливо!

Не помня себя от ужаса, я выбежала из дома. Неужели Азаза была права? Зомби можно ликвидировать, выполнив его миссию, неоконченное дело, из-за которого он и вернулся на свет, и тогда уже, так и быть, можно не заталкивать его обратно в гроб и не закапывать. Но это ведь сказки!

Я должна была разрушить чары, этот дикий обряд. Я бегом направилась на кладбище, совершенно не думая о том, что это займет довольно много времени и физических сил. Мне уже было не до чего, время не имеет никакого значения, когда ты завис между двумя мирами, секунды, часы и годы ничего больше не стоят.

Чувствуя усталость, я останавливалась, чтобы отдышаться, и бежала дальше. Так городского кладбища я достигла довольно быстро и поклялась себе, выйдя из отпуска, всенепременно купить велосипед.

Уже издалека я заметила сгорбленную мужскую фигуру возле могилы Валерия. На секунду мне почудилось, что это сам Мертвицин, обогнав меня, вернулся сюда, чтобы самостоятельно закопаться, уже не рассчитывая ни на чью помощь в этом деле. Конечно, это ерунда. Там стоял совсем другой мужчина, намного старше. И все-таки появление живой души на интересовавшем меня захоронении, в преддверии вечера, да еще и в свете последних событий, было поразительным. Очумев от изумления, я подскочила к этому дядечке и давай пытать:

– Вы что, его знали? Валерия? Вы родственник, да? – Я вгляделась в его лицо. Мужчине было хорошо за пятьдесят. Одет он был в какие-то обноски, а в руках держал большую корзину, доверху наполненную грибами, наверно, только сегодня собранными. – Отец?

– Нет, какой там… – пошел тот на контакт. – У бедного Валерки никого не было, так, чтобы прийти. Мать с отцом алкоголики, других родственников нет, а друзья его нынешние… Тьфу, шпана шпаной. Я живу через два дома, вот он ко мне еще мальчишкой бегал подзаработать. Я, знаете ли, часовых дел мастер. А вам не надобно ничего починить? – заценил он мой прикид. Москву я не жалую, но обычно, если отправляюсь туда, то при полном параде. Вот и сейчас: фирменный летний костюм, дорогие босоножки, золото в ушах и на руках.

– А? А, нет, у меня нет часов. Знаете, какая-то мистика с часами, они на мне постоянно ломаются, что механические, что электронные. Привыкла уже, обхожусь.

– Как же без часов-то? – заинтересовался мужчина, которого чужие часы гораздо больше привлекали, как профессиональная тема, чем какой-то умерший парень.

– Да вот, в мобильнике есть. Так вы не договорили, что там с этим парнем?

– Ну как, – вздохнул мужчина, вспоминая давние времена и отчетливо жалея парнишку, – я его кое-чему обучил, вот помогал мне. Валерка-то смышленый был, и руки росли откуда надо. А я ему отстегивал немного и подкармливал, чтобы совсем уж с голоду не помер.

«Да, – подумалось мне, – понятно, отчего Валера избрал себе такой путь. Бандитизм, азартные игры… Могло бы быть и хуже. Бедный, какое трудное у него было детство!» Впрочем, про бандитов только одна баба Клара твердила, а что, много она разбирается, бандит это или часовщик? Хотя нет, у Дианы вроде был богатый мужчина, так и Маша говорила. А Кирилл подтвердил, что выглядит, как бандит. Постойте, Кира же видел Валеру в окно! Конечно, так никого не узнаешь, но если ему показать Валеру очно, в лицо, он точно скажет, тот ли это парень, что у Дианы был. Валера… Удастся ли его спасти? Если нет, то он это или не он, мне уже все равно. Я люблю того Валеру, которого знаю.

– А живете где? – вернулась я к мужику. – В городе или поселке?

– Да здесь же, в Валищево, – показал он рукой, откуда я пришла. – Опекал я мальца лет до пятнадцати, да не сберег. Подался он в дурную компанию, бандюком стал. Вот до чего доводит такая дружба… – кивнул он на могилу, покрошил немного грибов для птичек на маленький столик, которого раньше не было, и вышел из ограды.

Тут что-то меня дернуло глянуть на саму могилу. Во-первых, было странно, что оставляла я ее в таком виде, что не приведи господи, земля была разбросана по всей площадке, яма зияла, на дне виднелся гроб со сдвинутой в сторону крышкой. А теперь… Загадка. Земля была аккуратно присыпана, будто только сегодня закапывали. Вокруг убрано, опять же стол появился. Тут я подняла глаза на табличку, и меня точно током ударило, да так, что я отшатнулась, уткнувшись в калитку, а иначе бы, наверно, упала. Дело в том, что выше надписи «Мертвицин Валерий Васильевич» на меня с фотографии смотрело совершенно другое лицо…

Никто во всем мире не может вообразить себе, что со мной происходило возле этой обновленной могилы. Только те, кто пережил временное умопомешательство, потому что именно такое сейчас наблюдалось у меня. Шок сковал мое тело, не позволяя пошевелиться. Я ждала многого от этой истории, но только не этого. Я была готова почти ко всему, но только не к этому.

Парень на фотографии был совершенно не похож на аристократического красавчика Валерия, чем-то смахивающего лицом одновременно на викинга и на суперзвезду с обложки глянцевого журнала. У него, этого парня, было абсолютно простое русское лицо этакого Ивана-дурачка, волосы рыжевато-русые, не ухоженные, уши большие и выступающие, как у Чебурашки. Глубоко посаженные глазки-бусинки смотрели задорно из-под реденьких бровей. Ни тебе длинных черных волос а-ля мексиканский мачо, ни соблазнительной ямочки на волевом подбородке. Это был не Валера!

Или Валера был не Валерой?..

Я приблизилась и присела перед табличкой. Провела пальцами по фотографии. На ней будто бы остались следы каких-то прозрачных и твердых капель. Что это? Зачем это? Как это? И опять – зачем?

К слову сказать, горшок с костями также пропал, словно его здесь и не было. Однако изгородь была та самая, и место было то самое. Даю пари, если я сейчас раскопаю гроб и взломаю его, на крышке не будет никакого мистического знака, а сам он не окажется пустым. Только как это возможно? Я могу предположить, что ожерелье обладает определенной сверхъестественной силой, но не такой же! Поменять местами двух людей, мертвого и не очень, – это не подвластно никаким побрякушкам. И людям. А подвластно ли это магии Вуду?

Единственным человеком, к которому я могла обратиться за советом, была заправская ведьма Азаза. К ней я и направилась шатающейся походкой, словно выпила как минимум всю продукцию винно-водочного завода. На самом деле, я не знаю, какого рода слабостью это было: физической, связанной с поездкой в Москву, затем прогулкой до дома Марии и пробежкой к кладбищу (и все это, заметьте, на высоких шпильках), или же эмоциональной, зиждившейся на негативных переживаниях, идущих сплошным потоком, – однако энергия таяла на глазах.