Скандал на Белгрейв-сквер - Энн Перри

Они заговорили одновременно. Правда, Драммонд всего лишь произнес ее имя и тут же умолк.

— Простите, — наконец пробормотал он.

Элинор чуть улыбнулась, но сразу же снова посерьезнела.

— Я знаю, вы обещали Шолто сделать все возможное, и это, очевидно, настолько успокоило меня, что я вообразила, будто все уже позади. Но муж сейчас так нервничает, что довел себя до болезненного состояния. — Она скорбно сжала губы. — Он старается скрыть это от меня, чтобы не напугать, но я слышу, как по ночам он ходит по комнате, и знаю, что далеко за полночь в его кабинете горит свет. — Она взглянула на Драммонда, пытаясь улыбнуться, но улыбка была такой печальной, что ему захотелось утешить ее. Он попытался придумать, что сказать, но ничего не получилось. — Вам может показаться, что я вмешиваюсь в дела мужа, — быстро продолжала Элинор. — Нет, это не так. Я просто испугалась, что он захворал, и спустилась к нему, чтобы спросить, не могу ли я помочь… — Она подняла глаза на Драммонда, голос ее был тих. — Я нашла его в кабинете; он не работал, как я думала, а ходил из угла в угол. — Леди Байэм прикусила губу. — Он рассердился, увидев меня в дверях, и на все мои вопросы отвечал, что с ним все в порядке. Но я-то хорошо знаю его, мистер Драммонд. Он работает по ночам, когда это нужно. Я не раз заставала его просматривающим бумаги до часу или двух ночи. Но никогда прежде за все восемнадцать лет нашей супружеской жизни он не вставал среди ночи, чтобы бесцельно мерить шагами кабинет, не прикасаясь ни к бумагам, ни к книгам, один со своими мыслями в ярко освещенной комнате, где горят все лампы.

— Видимо, что-то очень серьезное беспокоит его, — осторожно предположил Драммонд и внезапно почувствовал холодок тревоги. Ему очень не хотелось верить в виновность Байэма, но он мог ошибаться. То, что Байэм сообщил ему обо всем до того, как мог оказаться в списке подозреваемых, похоже, было хитрым ходом. Возможно, письмо Лоры Энстис и документы, свидетельствующие о регулярном поступлении от Байэма определенных сумм денег, которые якобы хранились у ростовщика, были лишь уловкой, чтобы встретиться с ним, думал Драммонд. Он уже предчувствовал, что впереди их всех ждут куда более неприятные неожиданности.

Драммонда мучили противоречивые чувства и мысли: страх перед реальной возможностью того, что лорда Байэма могут обвинить в убийстве ростовщика, и приводящая в ужас мысль, что именно ему придется сообщить об этом Элинор Байэм. Она же воспримет это как предательство. Ведь именно к нему она сейчас обратилась за помощью. Не давала ему покоя и мысль о том, как он сможет объяснить все инспектору Питту, который неизбежно окажется в крайне затруднительном положении. Несмотря на тревогу и сомнения, внутри его где-то теплилось нечто похожее на надежду и приносило облегчение: если Байэм окажется виновным, это сделает Элинор свободной.

От этой недостойной мысли эгоиста краска стыда залила его лицо. Свободной от чего? Если Байэма повесят, она овдовеет, это верно. Но разве это означает, что она тут же забудет мужа, перестанет любить его, горевать о нем, оплакивать его трагическую смерть?

Драммонд пришел в такое смятение, что позабыл о собственной уязвимости и обязательствах перед «Узким кругом».

— Пожалуйста, давайте сядем, — наконец тихо промолвил он. — Поговорим и подумаем, что можно сделать.

Она с благодарностью приняла предложение и села на один из стульев; Драммонд сел напротив, пристроившись на самом краешке стула и не сводя глаз с Элинор.

— Вы, очевидно, спрашивали мужа, что с ним?

— Да, но он отказывается говорить со мной об этом. Сказал, что не мог уснуть и поэтому спустился в кабинет, чтобы не беспокоить меня.

— Вы не допускаете, что он сказал неправду?

Она улыбнулась слабой вымученной улыбкой.

— Нет, не допускаю. Шолто не страдает бессонницей, а если бы ему не спалось, он взял бы в постель книгу, вместо того чтобы ходить по кабинету всю ночь. Я не могу забыть его лицо, оно было мертвенно-бледным, — она подняла на него глаза. — Бессонная ночь не может привести человека в такое болезненное состояние. Он осунулся, у него был такой вид, будто он увидел привидение.

— Вы уверены, что это не была игра света? Иногда тень от косо падающего луча делает лицо усталым. К тому же его мог разбудить кошмар.

Драммонд говорил быстро, не пытаясь разубедить Элинор, а всего лишь вселить в нее надежду.

— Да, уверена, — сказала она очень тихо, но твердо и с горечью. — Случилось что-то ужасное, однако я не знаю что. Но уверена, что это связано с убийством ростовщика. Если бы это было что-то другое, он сказал бы мне. Нет, он не болен. У нас нет никаких семейных неприятностей, ничего страшного не произошло с нашими родственниками. — По ее лицу пробежала тень. — Детей у нас нет. — Речь ее убыстрилась. — Мои и его родители умерли. С моим братом все благополучно, брат Шолто в Индии; правда, последние две недели мы не получали от него писем. Я справлялась у дворецкого, не было ли почты из Индии, подумала, что могла проглядеть, но он сказал, что писем не было.

— А как на работе у лорда, в Казначействе? Возможно, там что-то произошло? — спросил Драммонд без всякой надежды на удачу, но он хотел исчерпать все возможности.

— Мне трудно представить себе причину, способную вызвать тот ужас, который я увидела на лице мужа вчера. Я чувствую, в каком страхе он все время пребывает, даже днем. — Элинор сидела в неудобной позе на краешке стула, судорожно сцепив пальцы. — Шолто все время находится в напряжении, он как будто насторожен. Забросил все, что раньше любил: музыку, книги, театр. Даже отказался пойти в гости к нашим добрым друзьям, которых мы много лет знаем и любим.

— Возможно, кто-то из его друзей попал в беду? — Сказав это, Драммонд понял, что, задавая такие вопросы, он ищет любого ответа, кроме одного, единственного и очевидного.

— Нет. — Элинор даже не попыталась ответить на его вопрос. Она словно догадывалась, что оба они просто оттягивают момент главного разговора. — Нет, — повторила она еще раз очень тихо, не поднимая глаз. — Я хорошо знаю его. В этом случае он вел бы себя иначе. — Закусила губу. — Не подумайте, что Шолто холоден и безучастен к бедам своих друзей, но он человек решительных действий. Это не могло бы привести его в такое состояние… — Она зябко поежилась, немного подняв одно плечо, и вдруг показалась ему очень хрупкой. — Состояние ужаса и неспособности действовать. Вы не видели его лица.

— Тогда остается предполагать, что ему известно то, чего не знаем мы, — наконец заключил Драммонд. — Или же он верит, что знает. Вы не думаете, что он может довериться вам? — Это был лишь наполовину вопрос, ибо он знал ответ.

— Нет.

— Вы действительно хотели бы знать, что мучает его?

Элинор закрыла глаза.

— Я боюсь. Мне кажется, я догадываюсь, что это может быть, и это, пожалуй, не самое худшее из того, что возможно…

— Что же это?

— Кто-то нашел письмо и записи ростовщика о выплате мужем требуемых сумм, а также узнал причину шантажа. Полагаю, что это был убийца или тот, кто первым побывал там после убийства, до того как полиция обнаружила тело Уимса. Теперь этот человек пытается шантажировать Шолто. — Ее глаза, когда она посмотрела на Драммонда, были полны страха и боли.