Разорванная пара - Маргарита Дюжева

Столько планов, столько желаний! Чувствую, сегодня мне будет не до сна.

* * *

На то, чтобы обустроиться на новом месте потратила пару дней. Отдраила всю квартирку, покрасила рамы, батареи. Обновила шторку в прихожей и занавески на окнах. В местном магазине разжилась самым необходимым на первое время, с остальным буду разбираться позже.

Пора было переходить к следующему этапу. К поиску работы.

В этом Богом забытом городишке с работой было тяжело, но мне опять повезло. Неравнодушная к моей судьбе Ольга Александровна и тут помогла. Прибежала как-то ко мне утром, запыхавшаяся, румяная, плюхнулась на стул в прихожей, и пока я бегала на кухню за водой, сидела и обмахивалась подолом, пытаясь отдышаться:

— Танюшка, к крестнику моему срочно беги. У него место освободилось в магазине, может, возьмет.

— Какой магазин хоть? — уточнила осторожно, продавцом я еще ни разу не работала.

— Книжный, — выдохнула она, жадно напившись холодной воды из стакана, который я заботливо всунула ей в руку.

Конечно же, я побежала. Со всех ног. Я люблю книги и все, что с ними связано, и такой шанс просто не могла упустить.

Вот так, всего за несколько дней, я нашла себя в этом городе: жилье, работу, новых знакомых.

Жизнь продолжалась, несмотря ни на что, и я больше не собиралась от нее прятаться, стремилась проживать каждый день. Только по ночам, когда выдыхала и прикрывала глаза, в мои мысли врывалось прошлое. Разное. То веселое, то грустное. То щемяще нежное, то обжигающе яростное. И оставалось лишь одно — утешать себя тем, что рано или поздно все пройдет. Раны затянутся, к пустоте привыкну. Все будет хорошо.



Привыкала. Изо всех сил. Гнала вперед, не разрешая себе остановиться, оглянуться. День за днем, неделя за неделей. Работала, обживалась, не строя панов на будущее, жила здесь и сейчас.

Правда, иногда хотелось все оставить, уйти в лес, перекинуться и снова почувствовать то пьянящее ощущение свободы, когда бежишь вперед, не разбирая дороги, слышишь свои дробные шаги, тяжелое, но довольное дыхание.

Хотелось, но я держалась. Слишком острым, ненормально агрессивным было это желание, и я не могла понять почему. Что не устраивало волчицу, раз так пыталась выбраться на волю? Мы с ней здесь, вдвоем, у нас новая жизнь.

Я перестала ее понимать. Раньше делили на двоих радости, горести, ожидания, любовь. Теперь каждый сам по себе, и точек соприкосновения становилось все меньше. Мы отдалялись.

Я знала лишь одно. Грифельная волчица тоскует, так сильно, что иногда, проснувшись ночью, я обнаруживала, что вся в слезах. Только слезы не мои были.

Ее.

Ей было сложнее. Тогда, год назад, она спряталась, оставив меня наедине с болью, а теперь захлебывалась ей. А я… я стала сильнее. Прошлые события меня закалили, и я даже не заметила, как это произошло.

Я с надеждой смотрела в будущее, а она без своей пары ходила с ума. Давилась безысходностью.

Так странно воспринимать ее эмоции чужими.

И снова отчаянные попытки обернуться, и опять не даю этого сделать. Не доверяю. Боже, как глупо это звучит. Не доверяю самой себе, своей второй сущности. Тем не менее это так. Мне не нравились те эмоции, что в ней бурлили. Злость, ярость, желание отомстить, неважно кому — хоть альфе Черных Тополей, хоть проходящему мимо человеку.

Я старательно держала ее под контролем, боясь, что она причинит кому-нибудь вред, или решит уйти в лес насовсем.

Мне все еще казалось, что мы сможем это преодолеть, надо просто перетерпеть. Собрать волю в кулак и терпеть, как бы хреново ни было.

И я терпела. Стойко, самозабвенно. День за днем. И мне казалось, что она успокоилась, пришла в себя. Но это было не так. Волчица просто сдалась. Отступила, не видя смысла идти дальше, забилась в угол, превратилась в тень самой себя.

Поняла я это не сразу, лишь перед Новым Годом, когда меня пригласил на праздник один из местных жителей. Мужчина лет сорока, грубоватый, не со зла, а потому что жизнь такая, работа такая. Он давно за мной ходил, по поводу и без наведываясь в магазин, где я работала. Приносил шоколадки, дарил безделушки, от которых я пыталась отказаться. В общем, ухаживал, как умел, несмотря на то, что предельно честно и категорично сказала ему «нет».

Волчица каждый паз лютовала, стоило ему только оказаться поблизости. А тут раз — и тишина, полный штиль. Она никак не отреагировала на его приглашения, а я здорово напряглась. Выпроводила горе-кавалера, соврав, что уже есть планы на новогоднюю ночь, и к своему внутреннему миру обратилась.

Волчица безвольно в комочек свернулась, не проявляя ни к чему интереса. Я пыталась ее растормошить. Злила мыслями о Руслане, вспоминала Вика, делала все, чтобы она очнулась. Только результата ноль.

Даже когда ушла в заснеженный лес — ничего не изменилось.

— Выходи, — попросила ее. В ответ снова тишина.

Попробовала обернуться… и не смогла. Волчья суть исчезала, растворялась. Не как в прошлый раз, когда резко исчезла, спряталась, оставив меня наедине с проблемами. Иначе. Я чувствовала, как она угасает, умирает.

В тот день долго сидела на снегу, обхватив себя руками, прикрыв глаза, обратившись взором внутрь себя.

Она смотрела в ответ. Грустно, обреченно. Она сдалась, слабея с каждым мигом. Ее образ становился все более расплывчатым, пока, наконец, совсем не исчез.

Домой я вернулась уже одна. Без нее. Волчица ушла, в этот раз насовсем.

Помню, как пришла, села за стол и долго сидела, прислушиваясь к себе, к своим ощущениям. Второй раз я осталась одна, только ощущения были иные.

Как ни странно я успокаивалась. Теперь у меня остались мои собственные проблемы, половина груза с плеч упала. Больше не было иррациональной тоски по мужчине, к которому равнодушна, ее было жгучей, слепой ненависти к Руслану. Меня перестали раздирать противоречия, и как ни стыдно это признавать, но я… я стала счастливее, оставшись наедине с собой.

Я могла с уверенность сказать, что по-прежнему любила Бекетова. И не было никакой истинной связи после той страшной ночи, только любовь! Ненормальная, вымученная, но уцелевшая, несмотря ни на что! Именно она держала меня рядом с ним, а не все эти волчьи заморочки с парностью. Я просто этого не понимала.

Желания возвращаться не было. Мы теперь на разных полюсах, в этот раз окончательно и бесповоротно. Он — альфа, прайм, сильный оборотень. Зачем ему простой человек? Правильно — незачем. Даже если и будет любить как прежде, моя ущербность рано или поздно надоест, и тогда снова станет больно. А я этого больше не хотела. Устала. Поэтому пусть идет своей дорогой, прогибая под себя всех, кто встретится на пути, а я останусь в тени и буду незаметно радоваться его успехам.

Тот новый год я встречала дома, одна, перед стареньким телевизором, в компании бутылки шампанского, трех вкуснейших эклеров и горы мандаринов. Когда били куранты, я загадала самое простое и вместе с тем самое заковыристое желание. Просто стать счастливой.