След молнии - Ребекка Роанхорс

Кай подходит к нам, осторожно ступая по кроличьим шкуркам. Затем протягивает руку, берет Мосы за пальцы и осторожно тянет вниз, приглашая присесть среди мягкой массы шкурок мертвых грызунов. Он делает мне знак, чтобы я сделала то же самое, и я неохотно присоединяюсь к ним, опустившись на пятки. Свободной рукой Кай машет Клайву, и тот садится следом за нами.

– Мммммм… а ты приятный молодой человек, – мурлычет Мосы, не сводя глаз с Кая. Затем проводит рукой вверх и вниз по мягкому бархату рукава его рубахи, после чего возвращает свои пальцы в его ладонь. – Да, приятный молодой человек. Когда-нибудь ты подаришь Людям самое сильное исцеление. Да, так и будет… Если, конечно, сумеешь выжить.

Она смотрит на меня и хихикает, будто выживание Кая – это очень смешная шутка.

Кай бледнеет, но продолжает улыбаться. Он сжимает руку сумасшедшей Кошки, будто в их разговоре нет ничего особенного.

– Вы слышали об этих чудовищах? – спрашивает он.

– Слышала.

– Они злые и безмозглые. Они убивают детей. Матерей и отцов. Братьев и сестер….

– И вы хотите убить того, кто их создал?

– Да, – отвечаю я.

Взгляд Мосы обращается ко мне.

– Именно так, боевое дитя. Ты охотница, как и я. Ты жаждешь отведать крови своих врагов, услышать, как трещат их шеи между твоими челюстями.

Кай закашливается от ее красочного описания, но стоит признать, выразилась Кошка хоть и не совсем точно, но достаточно близко.

– Так вы поможете нам?

Она поджимает губы, изображая ужас.

– Это не так просто. Видите ли, есть еще один человек, претендующий на ту же вещь.

– Кто? – спрашивает Кай.

– Он пришел к Мосы вначале с угрозами. Но я сказала «нет», это мое по праву, оно мне подарено. Отдать добровольно то, что уже было получено как дар? Мать этого не допустит. Тогда он стал сулить мне огромные деньги, но что такое богатство для скромной кошки?

И это говорит кошка-букмекер? Я прикусываю губы, чтобы не хмыкнуть.

– И тогда я сказала ему то же самое, что скажу тебе.

– Что именно?

– Ты должна будешь за него сразиться. В моей яме.

– Всего-то? – спрашиваю я.

В общем-то, я и так собиралась это сделать, пока не появился со своими билетами Кай.

– Мэгги, подожди, – вмешивается Кай. – Мы еще не знаем…

– Я сражусь.

Кай встает, хватает меня за руку и тянет подальше от Кошки. Мосы одаривает меня хищной улыбкой.

– Мне кажется, это плохая идея, – тревожно шепчет Кай. – У меня плохое предчувствие.

– Ма’йи сказал, что только так мы сможем найти колдуна.

– А ты ему доверяешь?

– Нет, но какое это имеет значение?

– Просто я думаю, тебе не стоит идти на эту арену.

– Я сумею постоять за себя, Кай. Это не тот вопрос, о котором следует сейчас беспокоиться.

– Твой бой станет последним этой ночью, – говорит Мосы.

Какая разница, последний или нет. Мне все равно. В глубине души я стала мечтать попасть на арену, как только впервые ее увидела. Такое простое, знакомое насилие. То, в чем я неплохо разбираюсь. Я отхожу от Кая и возвращаюсь к Мосы.

– Я сражусь.

– Ответ утвердительный, – мурлычет Мосы, глядя на меня блестящими глазами, затем повышает голос, чтобы ее расслышали охранники: – Он засвидетельствован! Боевое дитя Нейзгани дало зарок спуститься в яму. Это обещание она не сможет нарушить без того, чтобы не навлечь на себя неудовольствие Дийин Дине!

– Ответ засвидетельствован, – произносят в один голос охранники официальным тоном.

Мосы улыбается с таким самодовольством, что кажется, будто из ее рта сейчас полетят перья. Я не понимаю…

– Что я упустила? – спрашиваю я у Кая.

Не менее озадаченный, он качает головой.

– Мэгги! – раздается позади нас голос Клайва. Я оглядываюсь через плечо и смотрю на него, до сих пор стоящего возле входа. Почему-то он стал пепельным под веснушками, даже губы его побелели. – Я не успел сказать, но последний бой – не до первой крови. Он до смерти одного из бойцов.

– Что бы это ни было, оно не стоит того, чтобы из-за него умирать.

Кай встает и начинает расхаживать по помещению. Я никогда еще не видела его таким взволнованным. Он крутит и двигает взад-вперед кольца на пальцах правой руки – одно за другим. Каждый раз, когда он разворачивается на каблуках, из-под его кожаных сапог поднимаются маленькие клубы пыли. Глаза его вновь светятся серебром, словно живут своей собственной жизнью.

Я сижу на земле и наблюдаю за ним с некоторым удивлением. Мы находимся в длинной узкой камере с двумя дверными проемами. Дальняя дверь ведет в длинный коридор, огибающий бойцовскую яму. Ближний выход закрыт сетчатой, сдвигающейся вбок перегородкой, за которой расположена сама яма. Охранники Мосы вывели нас из ее злодейского кошачьего логова и привели прямо сюда после того, как я согласилась на бой. Кай настоял, чтобы ему разрешили пойти со мной, и Мосы без возражений склонила кошачью голову, что только усилило мои подозрения. Но Клайва она вышвырнула обратно на его место в первом ряду, откуда открывался прекрасный вид на грядущую бойню.

– Спасибо, что веришь в мою победу, – сухо говорю я, наблюдая, как яростно теребит Кай большое кольцо с бирюзой на среднем пальце.

Наконец он прекращает свою нервную суету и смотрит на меня искоса.

– Я не это имел в виду. Просто хочу сказать, что оно не стоит того, чтобы из-за него кто-то умер.

– Ты не можешь этого знать наверняка.

Я сижу, скрестив ноги и прислонившись к стене, и чувствую себя невероятно спокойной. Из-за перегородки доносится шум. Мы слышим хриплые вопли толпы, выкрикивающей ставки и вообще – требующей побольше крови.

– Нет, могу! – не соглашается Кай. Затем крутит следующее кольцо. Делает несколько шагов, разворачивается и возвращается обратно ко мне. – Да, это может привести нас к разгадке того, кто этот колдун, но должен существовать и другой способ!

– Кай, успокойся. Все уже решено. Я справлюсь.

– Ты даже не знаешь с чем!

Я приподнимаю бровь:

– Серьезно? Ты сомневаешься в том, что я смогу победить? Как-то даже обидно.

– Ты можешь побыть серьезной хотя бы ми-нуту?

– Клайв сказал, что Псы-Законники смотрят на бои сквозь пальцы, пока здесь все добровольно. К тому же им достается хороший жирный кусок от выигрышей.

– Я не о полицейских беспокоюсь.

– А о чем тогда?