📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая проза«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I - Вера Мильчина

«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I - Вера Мильчина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 82
Перейти на страницу:

* * *

Дево-Сен-Феликс кадил российскому правительству не потому, что имел какие-то выношенные убеждения, а потому, что рассчитывал извлечь из своей верноподданности материальные дивиденды. Напротив, Поль де Жюльвекур проповедовал верность российской абсолютной монархии не столько из корысти, сколько из принципа. Следующий наш герой начал с объявления о своих монархических убеждениях и совершенном бескорыстии, он даже по доброй воле вступил в российское подданство и оказывал России шпионские услуги. Но прошло немного времени, и бескорыстный поклонник российской монархии принялся требовать недоплаченных ему денег. По этой, а также по другим, гораздо более важным причинам российская его карьера окончилась полным крахом.

11. Другой благонамеренный француз – неудачливый шпион (1836–1840)

Среди «полезных» французов был разряд людей, оказывавших или по крайней мере предлагавших российскому правительству услуги весьма деликатного свойства. Я имею в виду потенциальных агентов влияния и шпионов. Однако III Отделение соглашалось принять такие услуги далеко не от каждого. Николай I остерегался сотрудничества с французами, состоявшими в оппозиции к официальной июльской власти. В том же 1836 году, когда герой этой главы захотел связать свою жизнь с Россией, свои услуги III Отделению предложил граф Поль де Шуло (1794–1864). Шуло был почтенный легитимист: в 1832 году он поддержал герцогиню Беррийскую, невестку свергнутого короля Карла Х, в ее попытке поднять во Франции восстание против Луи-Филиппа, а после ареста герцогини служил связным между ней и ее сторонниками. В 1836 году он изъявил готовность публиковать материалы в пользу союза Франции с Россией в провинциальных французских газетах, с тем чтобы оттуда их перепечатывали газеты столичные, и полагал эту меру эффективнее для прорусской пропаганды, чем создание в Париже русской газеты. Шуло был готов работать, но не бесплатно, и сообщил российским властям свой тариф: за простое предоставление информации он запросил от 25 до 30 тысяч франков, а за влияние на общественное мнение – от 100 до 150 тысяч. Шуло был достаточно известной политической фигурой, и Николай I не решился иметь с ним дело, вероятно опасаясь огласки; тем не менее император приказал выдать ему через российского посла в Вене 25 тысяч рублей, однако предупредил, что российское правительство должно оставаться «совершенно не в действии по этому делу». Разумеется, еще менее желанными были услуги от представителей противоположного политического лагеря. Беглый солдат-республиканец Сабатье, о котором уже шла речь выше (см. с. 30), тщетно сообщал III Отделению сведения о вооружении французских кораблей и численности французской армии: это не смягчило императора, и он приказал выслать солдата за границу.

Останавливал чиновников III Отделения и самого императора, помимо нежелания порочить себя сотрудничеством с людьми, не представляющими законного правительства своей страны, еще и тот факт, что в темном мире тайных агентов водилось немало жуликов, и российские заказчики опасались не только нанять недобросовестных людей, которые потом разгласят их секреты, но и попасться на удочку обманщиков, готовых подсунуть им ложную информацию. «Обзор деятельности III Отделения за 25 лет» сетует на действия «ложных доносителей, которые предваряли об обширных заговорах в Империи», причем лжецы встречались не только среди русских, но и среди иностранцев:

Иностранцы еще смелее покушаются на ложные доносы, ибо они, находясь за границею, не страшатся ответственности, а между тем извлекают из этого свои выводы. В 1846 году нюренбергский житель Генрих Зибер вызывался доставить сведения об обществе под названием «Юная Европа», равно о существующих будто бы в России обширных отраслях этого общества. Для переговоров с Зибером отправлен был из Варшавы чиновник, у которого доноситель выпросил 2200 талеров на поездку во Францию и на собрание сведений. Но он не представил доказательств, и вся цель его, как обнаружилось, состояла только в собственных его корыстных видах. В 1849 году саксонский подданный Генрих Стениш объявил поверенному нашему в делах в Париже о существовании тайного общества «Юная Россия», которое будто бы имеет отделения свои в Париже, Лондоне и во многих городах Европы. Донос этот, по строгим разысканиям, также оказался неосновательным, а между тем и Стениш успел получить около 2500 франков.

Разоблачением закончилась десятилетием раньше и история француза Александра Бакье – героя этой главы. Вообще-то III Отделение уже тогда было настороже и принимало иностранных осведомителей на службу только после тщательных проверок и в обстановке строжайшей секретности. Но и это, как мы скоро увидим, помогало далеко не всегда.

Александра Бакье рекомендовал русским сановникам в конце 1836 года его тезка Александр Казимирович Мейендорф, который в 1830-е годы занимал должность российского агента департамента мануфактур и внутренней торговли во Франции. Мейендорф познакомился с Бакье в мае 1836 года; Бакье представил ему рекомендации от видных французских роялистов, в частности от знаменитого легитимистского адвоката Берье. Полгода спустя, 10/22 ноября 1836 года, Мейендорф обратился с просьбой рассмотреть предложения Бакье к графу А. Ф. Орлову, мотивируя это тем, что Орлов пользуется при дворе исключительным влиянием, хотя и не занимает постоянно никаких административных должностей (об этом привилегированном положении Орлова при дворе еще до того, как он был назначен главным начальником III Отделения, уже шла речь выше; см. с. 217):

Вы один в России стоите близко к Государю и не имеете при себе канцелярии, честный же и прямой ваш характер и есть для меня ручательство, позволяющее адресовать к Вам г-на Бакье без боязни скомпрометировать себя в глазах моих начальников[19].

Это соответствовало воле самого француза, который хотел, чтобы его бумаги «не были сообщены никакой канцелярии и никакому министру» и попали «непосредственно к Его Императорскому Величеству» – якобы потому, что в них содержатся некие семейные тайны (по-видимому, речь шла о подготовке поляками-эмигрантами покушения на императора). Неделю спустя, 16/28 ноября 1836 года, Мейендорф обратился с той же просьбой к министру финансов Егору Францевичу Канкрину; впрочем, в письме к Канкрину о тайных бумагах не говорилось ни слова, в нем Мейендорф просто просил министра финансов свести француза с нужными людьми, подчеркивал его бескорыстие (он живет на ренту и ни в чем не нуждается; он бросил службу во Франции по причине своих политических расхождений с правительством Луи-Филиппа и желает служить России) и даже подводил под свою рекомендацию идеологическую базу:

Для нашего отечества, где изучение французского языка и французской цивилизации занимает в образовании такое большое место, не должно быть безразлично, какими именно людьми будет представлена эта цивилизация – участниками ли социальной революции или же теми, кто постоянно с нею сражается и в ком священные убеждения съединяются с выдающимися способностями и познаниями.

1 ... 59 60 61 62 63 64 65 66 67 ... 82
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?