Любовь и золото - Игорь Зарубин

— Часов семь. Может, немного больше, — честно признался Джо.

— Ну вот и отлично. — Адмирал изобразил на своем лице нечто отдаленно напоминающее улыбку. — У нас еще куча времени. Садись, сынок, потолкуем с тобой о всякой всячине.

— Я подумал, может, нужно позвать… — начал было Джо, но Дрейк поморщился и махнул рукой.

— Даже не говори мне про этого пройдоху, всю жизнь их терпеть не мог. И за что им только подают, этим священникам? Ну, я понимаю, когда люди еще не умели читать, эти ребята были нужны для того, чтобы растолковать, что к чему. А теперь? Святое Писание я и сам могу прочесть, а слушать их бормотание про любовь и братство мне что-то не очень хочется.

— Но я думал, может, вы захотите покаяться? — пробормотал Джо, цепляясь за последнюю соломинку.

— Покаяться? — удивился Дрейк. — В чем? Перед священниками я никогда ни в чем не был виноват, пальцем их не тронул. А с Богом мы сами скоро поговорим, без лишних ушей.

Джо смотрел на этого человека и удивлялся. Ему было и страшно, и жалко его одновременно. Жалко потому, что Дрейк умирает так внезапно, во время экспедиции, о которой он мечтал последние несколько лет. Все эти годы он добивался организации похода к берегам Латинской Америки, все эти годы он только и говорил о том, что пора, наконец, показать Испании, кто главный у этих берегов. А страшно было от того, что этот мужчина, силе и энергии которого до сих пор мог позавидовать любой не только на этом корабле, но и на берегу, лежит теперь в постели, из последних сил цепляясь за жизнь, и даже не хочет покаяться перед смертью, за которой последует Страшный Суд, где ему все припомнится.

Что за смертью обязательно последует Страшный Суд, Джо Инди знал точно, иначе и не могло быть. Как не верить тому, о чем говорят уже шестнадцать веков, даже если никто этого и не видел.

— Да ты не стой, садись. — Дрейк кивнул головой на кресло. — Ну если тебе так уж неймется, позовешь священника после того, как я отдам концы. Пускай споет надо мной свою молитву, все веселее будет отлетать на небеса.

Джо сел. Дрейк снова уставился в окно, думая о чем-то своем. Казалось, он забыл о присутствии верного друга, с которым ни на день не расставался в последние годы.

— Ты знаешь, Джо, что за цепь ты носишь на шее? — спросил вдруг Дрейк.

Джо посмотрел на золотую цепь, которую адмирал подарил ему после того, как он обучился грамоте и сделался его пажом. Тогда, много лет назад, она доходила Джо до пояса.

— Эту цепь мне подарил мой дальний родственник, сэр Джон Хоукинс, когда назначил меня капитаном одного из своих кораблей. Она тогда была мне так же велика, как и тебе, когда ты надел ее впервые. А через полгода наша эскадра налетела на испанскую засаду. Я тогда командовал «Юдифью» и мне повезло больше других — мой корабль немного отстал от остальных и не принимал участия в сражении. Я бы, конечно, мог подойти и ввязаться в схватку, тогда мы бы наверняка победили. Но я не сделал этого, и испанцы пустили ко дну два судна. Хоукинс потом обвинил меня в предательстве, но мне удалось отвертеться: я сказал, что у нас заклинило штурвал и мы были бы просто плавучей мишенью. Никакой штурвал у меня не заклинило, я просто рассчитывал, что Хоукинса убьют и эскадрой буду командовать я.

Джо молчал. Он не хотел перебивать адмирала, но слушать все это ему тоже не хотелось.

— Потом я подарил ее своему пажу, которого звали Джон, — опять заговорил Дрейк после долгого молчания. — Это было во время того похода на «Золотой лани», после которого Елизавета сделала меня адмиралом. Мы тогда гнались за галеоном, полным серебра, и я пообещал подарить цепь первому, кто заметит корабль. Так оно и вышло. Мы тогда не смогли перегрузить все серебро на наше судно и взяли галеон на буксир. Среди своей команды я слыл благородным человеком и поэтому решил даровать испанцам жизнь. Я посадил их в шлюпки, дал запас еды на неделю и отпустил. Как ты считаешь, я правильно сделал?

— Конечно, правильно! Вы не убили людей, дали им возможность остаться в живых.

— Да, я их не убил! — Дрейк засмеялся. — Я просто срубил в шлюпках мачты и снял все весла. Они погибли сами. Я поступал так со всеми своими пленными.

— Может, мне лучше позвать священника? — робко спросил Джо.

— Что, не очень приятно слушать от меня такие вещи? — Дрейк закашлялся каким-то страшным булькающим кашлем. — Прости, что я заставляю тебя глотать всю эту грязь, но я клянусь, ты получишь за это достойное вознаграждение.

— Мне ничего не нужно, сэр. Я…

— Джона я заколол прямо у себя в каюте, — резко прервал его адмирал. — Заколол на следующий день после того, как мы прибыли в Лондон. А может, чуть позже, не имеет значения. — Глаза Дрейка горели, голос дрожал. — Этот мальчишка принялся болтать каждому встречному и поперечному о том, что я привез гораздо больше серебра, чем отдал в казну. Я, конечно, мог просто приказать ему не делать этого, но меня взбесило то, что мальчишка не переносил вида крови. Терпеть не могу мужчин, которые боятся крови. Вот я его и заколол, как агнца на заклании. Он даже сообразить ничего не успел. А цепь я с него снял и вручил нашему юнге, Питеру, который все видел и после этого стал моим пажом.

Цепь вдруг показалась Джо тяжеленной, как будто весила не два фунта, а по крайней мере пудов пять.

— Сейчас я думаю, что гораздо лучше было бы просто выгнать мальчишку и отправить его к родным, но уже ничего не изменишь. Он теперь сидит там, на небесах, и потирает руки, поджидая меня. Скажи, как мне сделать так, чтоб с ним не встречаться? — Дрейк посмотрел на Джо с такой мольбой, будто тот действительно мог все устроить.

— Вряд ли вам это удастся, сэр. — Джо сурово посмотрел Дрейку в глаза. Адмирал кивнул головой и тяжело вздохнул.

— Я знал, что это не получится, просто хотел услышать это от тебя. И Питер тоже встретит меня вместе с Джоном. Их много меня там поджидает, всех даже не помню, многих даже никогда не знал в лицо. Ну взять хотя бы тех несчастных, которых я приказал убить и отрезать им носы из-за этого проклятого золота. А потом де Фариа съел все эти носы, перед тем как его вздернули на рее. Если бы он отдал мне золото сразу, его бы просто закололи, а так он помер страшной смертью. И добро его не принесло мне никакой пользы, лежит до сих пор в земле и покрывается плесенью. А-а, вон и он сам! — Дрейк вдруг подпрыгнул на кровати, посмотрев в окно. — Посмотри, дружище* вон он сидит на юте вместе с Маркхэмом, которого я задушил собственными руками.

Джо в ужасе смотрел на Дрейка, не в силах пошевелиться.

— Здравствуй, Маркхэм, ты почему не на вахте?! — весело закричал адмирал и замахал руками. — Я же велел тебе сторожить мое добро! И чего ты якшаешься с этим католиком, когда полно добрых протестантов, которых я тоже погубил!

— Сэр, там никого нет, вам показалось, — вмешался Джо, пытаясь уложить старика в постель.

— Это тебе показалось! — злобно оттолкнул его Дрейк. — Или ты думаешь, что я уже выжил из ума?! Не-ет, я еще вас всех переживу!