Паноптикум. Книга первая. Крах - Александр Гракх

По залу прошел гвалт возмущения. Алан, немного выждав, поднял руку, призывая зал к тишине. Вайс с непониманием смотрел на происходящее, внутренне ощущая нарастающую тревогу. Он стал напряженно думать, пытаясь понять, что же замыслил Алан, не посвятив в это своего партнера.

— Более того, — продолжил Филипс, когда гвалт стих, — нам стало известно имя отравителя, благодаря записи, которую в Спектрат прислало лицо, оставшееся анонимным… Оператор, включите запись!

Откуда-то сверху спустился экран. Запись была без звука, но на ней отчетливо была видна фигура Николаса Вайса, одетая в мундир главнокомандующего.

Сердце Николаса бешено заколотилось, а ладони сжались в кулак. Он не мог поверить в происходящее и так напрягся, что не почувствовал даже то, что, стиснув зубы, прикусил кончик языка. Почувствовав солоноватый вкус крови у себя во рту, Вайс заметил, что по ходу трансляции записи публика неодобрительно стала поглядывать в его сторону, узнав главнокомандующего армией в роли отравителя.

Внезапно Вайс все понял. Он был всего лишь пешкой на политическом поле — инструментом, с помощью которого убрали Девятого Императора, и впоследствии, за ненадобностью, собирались выкинуть его самого на свалку истории. «Десятый Император Николас Вайс», — при этой мысли Вайс безумно захохотал, а на его пересохших губах появилась кровавая пена. Встав, он обратил свой взор в сторону Алана, стоявшего за трибуной, и что есть мочи заорал:

— Будь ты проклят, Алан Филипс!!! Ты… — Николас не мог подобрать слова и кратко выразить вслух мысль о причастности к этому самого Филипса, — …ты…

Вайса затрясло от собственного бессилия и злобы. Из — за стола вскочил главный Судья Брэндон Льюис и, показывая пальцем на обезумевшего Николаса, прокричал:

— Стража! Схватить этого изменника!

Зал одобрительными возгласами поддержал Льюиса, а гвардейцы, повалив сопротивляющегося Вайса на пол, небрежно выволокли последнего из зала. Наступила гнетущая тишина.

— Проклятие изменника — лучшая награда для меня, как главы Спектрата. Нам ещё только предстоит выяснить, в чьих интересах действовал этот высокопоставленный изменник, — загадочно произнёс Филипс и, сойдя с трибуны, занял своё место за круглым столом.

Филипс был доволен собой. Его гениальный план сработал. Он изначально делал ставку на соперника Вайса — главного Судью Брэндона Льюиса. С Льюисом у него были хорошие отношения, кроме того, лет пятнадцать назад Льюис был заместителем Алана в Спектрате, но потом ушел оттуда с целью сделать карьеру Судьи. Именно Филипс четыре года тому назад поспособствовал через Императора назначению Льюиса на пост главного Судьи «как лица преданного интересам Империи». Убрав чужими руками Императора Мартина Вуда, Алан «убил двух зайцев». Во-первых, он сделал место Императора вакантным, а во — вторых, он убрал конкурента своего протеже Брэндона Льюиса. Брэндон, по плану Филипса, взойдя на престол, должен будет упразднить должность главы Генштаба, передав все его функции главе Спектрата, что даст Алану абсолютно все силовые рычаги для реализации имперских амбиций Акритской метрополии…

Голосование, как и ожидал Филипс, прошло предсказуемо. Только что избранный Десятый Император Брэндон Льюис, согласно традициям, встал и последовал к императорскому трону, который символично возвышался над круглым столом. Наблюдая, как Десятый Император занял своё место в зале Сената, Алан Филипс подумал про себя: «Наступает время, когда звезда былой славы Священной Римской Империи, называемая «Imperial Pactum», «Имперский Пакт», снова взойдет на небосводе мировой истории. И неважно, что история лжива — важно то, что люди готовы умирать за эту ложь…»

Эритея — один из крупнейших населенных пунктов Акритской метрополии, располагался в живописной низменности в центральной части Аляски у места впадения реки Оркьюпайн в реку Юкон. Раскинувшись на территории в 500 квадратных километров, с населением около двух миллионов человек, Эритея представляла собой оазис цивилизации на северо— западе американского континента. Никто не знал точную дату основания города, но историки сошлись во мнении, что первые поселенцы пришли на эту землю из давно заброшенных и разграбленных мародерами ковчегов, расположенных в недрах Аляскинского хребта.

Население округа Эритея можно было условно разделить на два типа: те, кто занимался сельским хозяйством и те, кто имел отношение к многочисленным рудникам, щедро раскинутым по всему одноименному округу. Сам округ представлял собой сырьевую базу метрополии, а в самой Эритее располагались крупнейшие биржи труда, поставляющие рабочую силу для фирм, имеющих государственную лицензию на горно — обогатительные работы. В условиях большого спроса на тяжелый физический труд, сюда стекались как граждане метрополии, так и люди без гражданства, попавшие под «Акт о чистоте человеческой расы». Были здесь и иноземцы, которые в поисках источника дохода преодолевали Берингов пролив и оседали на территории округа. Поэтому состав населения Эритеи, говорившего на разных языках, коренным образом отличался от любого другого крупного города метрополии.

Независимо от принадлежности к той или иной культуре, население Эритеи не доверяло властям и старалось решать спорные вопросы между собой в андеграунде общества, которым правили преступные авторитеты. Но и у них искать справедливости было крайне сомнительно, так как спор при таком раскладе решался в пользу той стороны, которая больше заплатит уличному «третейскому судье». Преступная культура процветала благодаря её носителям, которые периодически освобождались из самой большой тюрьмы для мужского населения Акритской метрополии — «Социального лепрозория».

При словосочетании «Социальный лепрозорий», рядового гражданина метрополии пробирал дикий страх. Про этот огромный тюремный комплекс, расположенный в двухстах километрах от Эритеи среди горных вершин хребта Брукса, ходило немало страшных историй. Говорили…

Впрочем, то, о чем многие говорили, в точности повторяло версию государственной пропаганды о том, что там содержаться социально опасные для общества элементы. Они действительно там были, но составляли лишь малую часть осужденных людей. Основной массой были политические заключенные, которые, согласно законодательству Акритской метрополии, попадали в категорию «особо опасных». Почти каждый из них прошел пытки Спектрата. Почти… Хотя некоторые из них добровольно поставили подписи под сфабрикованными обвинениями, но ими двигал лишь инстинкт самосохранения, который срабатывал при воспоминаниях о холодных сырых камерах в пыточных застенках Спектрата. Крики от пыток порой так резали слух, что некоторые из содержавшихся в одиночках людей не выносили этого и находили утешение в петле, либо подписывали нужную Спектрату бумагу. Но выбор был условно прост только в том случае, если в бумаге обвиняемым и подписантом являлось одно и то же лицо. Но если обвиняемым являлся другой человек? К примеру, близкий подписанту?

История хранит многие тайны пыточного конвейера Спектрата, но среди политических заключенных не было принято говорить о последствиях тех или иных принятых решений. Они отбросили прошлое и самоорганизовались вокруг тайного общества «Седьмая печать». Политическую часть заключенных объединял не моральный облик или общая идеология. Их объединяла ненависть к Спектрату и императорской власти — власти, которая легко ломала судьбы людей, чьё собственное мнение на происходящие в стране перемены хоть немного отличалось от государственной идеологии.