Певица Перна - Энн Маккефри

— Ну конечно — ведь ты у нас просто каллиграф! Даже старина Арнор был вынужден это признать. — Последнее соображение почему-то весьма позабавило Домиса, и он продолжал уже более оживленным тоном: — Значит, договорились. Тогда не будем зря тратить время. Сделаешь несколько копий морской песни и еще парочку «Песенки о королеве», ладно? Я точно не знаю, сколько есть у Арнора, — ведь вчера ты сама имела случай познакомиться с его манерой… — Менолли усмехнулась. — Так ты помнишь, к кому обратиться, если тебе понадобится еще бумага? Его зовут Дерментли.

На этом он распрощался и, задумчиво насвистывая, направился к закрытой двери Главного зала.

«Чтобы морские песни звучали на суше и наоборот…», — раздумывала Менолли, поднимаясь по лестнице. Интересно, что скажет Янус, когда услышит у себя в Полукруглом песни равнин и полей? Отличная выйдет шутка, если окажется, что новые песни, с которыми Эльгион познакомит Полукруглый, сочинила она, Менолли, позор своего холда!

Может быть, все-таки послать весточку матери или сестре и как бы между прочим сообщить, что теперь она ученица Главного арфиста Перна? Пусть знают: все ее бренчание, все безделицы — не такие уж пустяки, просто никто в холде не смог оценить их по достоинству. Разумеется, за исключением Эльгиона. И еще брата Алеми.

Нет, не будет она писать ни матери, ни отцу. А сестре и подавно. А вот Алеми можно написать. Ему одному она была небезразлична. И он никому не расскажет.

Но сейчас у нее есть другие дела. Она разложила листы бумаги, письменные принадлежности, приготовила чернила и принялась старательно переписывать морскую песню. Работа спорилась и, хотя ей все же пришлось подчистить несколько мелких ошибок, к обеду были готовы шесть вполне приличных копий.

Домиса она встретила в вестибюле — он был поглощен беседой с Джеринтом, который с обиженным видом что-то ему втолковывал. Завидев Менолли, Домис поспешно извинился перед Джеринтом и пошел ей навстречу. По лицу его было видно: он явно рад ее появлению, которое избавило его от необходимости продолжать тягостный разговор.

— Шесть… — сказал он, перебирая листы, — и каждый отлично скопирован. Благодарю, Менолли. А не могла бы ты еще… Хотя нет — ведь после обеда ты занимаешься с Шоганаром…

— До ужина я бы успела сделать еще две-три копии, мой господин, если вы это имеете в виду. Только мне понадобится бумага…

Домис оглядел медленно заполняющуюся столовую. — Я был бы тебе очень обязан, если бы ты и правда сделала еще три копии «Песенки о королеве», — проговорил он, взяв девочку за руку. — Пойдем, Арнор, наверное, уже покинул свои владения, так что мы сможем получить у Дерментли сколько угодно бумаги. Нужно воспользоваться случаем.

Они торопливо вышли и направились к архивариусу.

— Я вовсе не хочу, чтобы ты занималась этим постоянно: для тебя куда важнее сочинять музыку, чем переписывать. Копировать может любой школяр. Но сегодня, когда мы отправляем столько подмастерьев сразу… Вот почему у Джеринта такой кислый вид. А что будет, когда Арнор узнает…

— Как, подмастерья уезжают?

— А ты что думала — они будут сидеть здесь, пока не состарятся? Менолли с сожалением подумала, что придется расстаться с Сибелом и Тальмором, — ведь они тоже подмастерья, и Сибел как-то упоминал о своих странствиях.

— За наш квартет можешь не беспокоиться, — с неожиданной проницательностью успокоил ее Домис. — Одно дело, когда отсылают человека, который действительно нужен здесь, и совсем другое — когда мастер отказывается отпустить обученного подмастерья только потому, что ему придется взять на себя труд подготовить нового помощника. Главная задача Цеха арфистов — распространять знания, — Домис простер руки, как бы желая объять весь Перн, — а вовсе не ограничивать, — он сжал ладонь в кулак. — Именно в этом заключалась самая страшная ошибка, именно поэтому жизнь в Перне пришла в упадок — все хранилось в мелких, скудных умишках, которые постепенно забывали важные вещи, противились новому, неизведанному… — Он улыбнулся ей как равной. — Вот почему я, Домис, мастер композиции, твердо знаю: твои песни так же важны для Цеха арфистов и для всего Перна, как и моя музыка. У них свежий голос, свежий взгляд на вещи и на людей и мотив, который все, однажды услышав, сразу начинают напевать.

— А вы тоже когда-нибудь покинете Цех? — осмелев, спросила Менолли. Его слова она решила обдумать потом, на досуге.

— Я? — удивился Домис. Потом нахмурился. — Я бы мог, только от моих странствий будет немного толка. Разве что для собственного удовольствия. — Он тряхнул головой, как бы отгоняя эту мысль. — Может быть, по случаю особого торжества в каком-нибудь из главных цехов или холдов… Или по случаю Рождения… Видишь ли, ни один холд, ни один цех не нуждается в человеке с моими талантами, — он произнес это с достоинством и одновременно с горечью — ведь так оно и было.

— А мастера всегда живут в Цехе?

— Вовсе не обязательно. Их тоже посылают в крупные холды и цеха. Да ты и сама со временем узнаешь. Дерментли, подожди минутку… — Домис помахал рукой подмастерью, который выходил из задней двери ярко освещенного архивного зала.

Менолли еле успела отнести письменные принадлежности к себе в комнату и вернуться в столовую. Когда она вошла, все уже садились. Домис был прав — мастер Джеринт и мастер Арнор не могли скрыть своего недовольства. Интересно, кто же уезжает? Но раздумывать было некогда. Подали обед а потом надо было спешить на урок вокала.

Как только мастер Шоганар отпустил ее, девочка вернулась к себе и снова принялась переписывать, на этот раз — «Песенку о королеве». Сначала ей казалось странным копировать собственную музыку, но постепенно она стала находить в этом удовольствие. Ее песни отправятся в глубь страны, и люди познакомятся с файрами, обитателями морских берегов, которых они совсем недавно считали пустой выдумкой. А прекрасная старинная песня о море, которую она слышала в Полукруглом с тех самых пор, как начала осознавать музыку, расскажет далеким от моря людям о чувствах моряка, влюбленного в бескрайнюю вольную стихию. Значит, Домис тоже оценил ее музыку. Какое облегчение знать, что между ними больше не существует никакой неловкости. Он считает, что ее песни выполняют свою цель, — вот и отлично, она очень рада.

«Все-таки, одно дело трудиться не покладая рук с утра до ночи, чтобы прокормить себя, своих детей и свой холд, — думала Менолли, — и совсем другое, куда более благородное, — нести утешение одиноким душам и замкнувшимся в молчании сердцам». Да, и Т'геллан, и мастер Робинтон оказались правы: ее место здесь, в Цехе арфистов. Девочка совсем забыла о времени и вдруг, оторвавшись от работы, обнаружила, что уже вечер. Она аккуратно сложила письменные принадлежности, отнесла копии мастеру Домису и спустилась вниз кормить своих друзей.

Красотка и бронзовые, которые, как всегда, сидели у нее на плечах, вдруг, как по команде, подняли головы к небу, хотя еще только начали есть. Красотка тихонько курлыкнула. Крепыш с Нырком откликнулись, как бы соглашаясь с королевой, и все трое вернулись к прерванной трапезе. — К чему бы это? — поинтересовался Пьемур.