Смутное время в Москве - Сергей Шокарев

Женское поколение рода Пожарских — дочери и внучки князя Дмитрия Михайловича — по своим бракам достигли большего значения, чем их братья. Дочери полководца вышли замуж за видных бояр того времени: Ксения — за князя Василия Семеновича Куракина, Анастасия — за князя Ивана Петровича Пронского, Елена — за князя Федора Ивановича Лыкова. Внучки Д. М. Пожарского составили себе не менее выгодные партии. Княжна Аграфена Ивановна вышла замуж за князя Дмитрия Алексеевича Голицына, ее сестра Анна — за окольничего князя Юрия Даниловича Милославского, младшая сестра княжна Евдокия — за известного деятеля конца XVII — начала XVIII в. боярина князя Михаила Алегуковича Черкасского. Их двоюродные сестры, дочери князя Петра Дмитриевича, также вышли замуж весьма удачно: Анна в первом браке была за князем Афанасием Борисовичем Репниным, во втором — за царским родственником Иваном Андреевичем Милославским; Евдокия — в первом браке за Иваном Петровичем Шереметевым, во втором — за знаменитым полководцем князем Юрием Алексеевичем Долгоруковым, победителем поляков и Степана Разина. От этих браков потомство князя Дмитрия Михайловича продолжается до сих пор.

Кроме князя Дмитрия Михайловича в военной истории России XVII в. проявил себя только князь Семен Романович Пожарский, сын воеводы Второго ополчения князя Р. П. Пожарского. Он служил воеводой и окольничим. В 1659 г. в бою с татарами под Конотопом князь Семен Романович Пожарский так увлекся преследованием неприятеля, что попал в западню и был схвачен. За отказ принять мусульманство хан велел жестоко казнить воеводу. В народной памяти князь Семен Пожарский остался мучеником. Ему посвящена народная песня. Сохранился также тропарь князю Семену Пожарскому, воспевающий его как нового святого. Однако о каком-либо местном почитании князя С. Р. Пожарского неизвестно.

Философ и священник П. А. Флоренский писал: «Род стремится к выражению своей идеи, перед ним стоит заданная ему историческая задача, которую он должен выполнить». Выполнившие эту задачу члены рода — «это благоухающие цветы или вкусные плоды данного рода… Будет ли от них потомство — вопрос уже не существенный, по крайней мере, в жизни данного рода…» Это рассуждение П. А. Флоренского вполне применимо к истории рода князей Пожарских. Со смертью князя Дмитрия Михайловича род Пожарских еще продолжал свое существование, но его энергия была уже исчерпана, поэтому потомки освободителя России ничем себя не проявили, а потомство его продлилось лишь до третьего колена.

Самым известным монументом в честь освобождения Москвы в 1612 г. является памятник К. Минину и князю Д. М. Пожарскому на Красной площади. Идея установления этого памятника была выдвинута в самом начале XIX в. одним из членов Вольного общества любителей словесности, наук и художеств при Московском университете В. В. Попугаевым.

В 1804 г. знаменитый петербургский и московский скульптор академик Иван Петрович Мартос (1754–1835) приступил к работе над памятником. Патриотический подъем, охвативший русское общество во время Отечественной войны 1812 г., сыграл значительную роль в судьбе этого памятника. Он стал первым в Москве монументом, возведенным на народные средства. О широте круга дарителей свидетельствует специально изданная книга их имен, в которой перечислены все лица, жертвовавшие на памятник, — от первых богачей России до сибирских крестьян.

В своей работе Мартос использовал источники XVII в. и на основе летописного рассказа создал монумент, выдержанный в тоне высокого гражданского пафоса. Патриотические идеи нашли воплощение в двухфигурной композиции и бронзовых рельефах, установленных на гранитном постаменте («Сбор пожертвований К. Мининым», «Изгнание Д. Пожарским поляков из Москвы»). Торжественная в своей простоте надпись на постаменте гласит: «Гражданину Минину и князю Пожарскому благодарная Россия. Лета 1818».

Скульптор изобразил сцену призвания Пожарского Мининым для руководства ополчением. Минин вручает Пожарскому боевой меч, указывая ему рукой на Москву. Опираясь на щит, князь поднимается со своего ложа, на котором возлежал после ранения. Соединив динамичную фигуру Минина с более спокойной, задумчивой фигурой Пожарского, Мартос придал своему произведению элемент драматичности. Зритель становится свидетелем исторического диалога между двумя вождями народного ополчения, в котором решалась судьба России. Вся композиция памятника сочетает динамизм и торжественную монументальность.

Следуя традициям классицизма, Мартос изобразил героев в античных одеяниях, а не в русской одежде XVII в. Несомненно, Мартос не мог изменить эстетическим правилам той эпохи, однако не менее важно и то, что в первой четверти XIX в. был широко распространен культ античной героики. Изображая исторических лиц русского Средневековья в одежде и с оружием римских воинов, Мартос апеллировал к чувствам зрителей, воодушевлявшихся античной доблестью, гражданственностью и патриотизмом. Героический пафос Древней Греции и Рима питал чувства и подвиги выдающихся деятелей той эпохи — участников Отечественной войны 1812 г. и декабристского движения.

Историческую связь между освободительными движениями 1612 и 1812 гг. Мартос подчеркнул, изобразив в барельефе «Сбор пожертвований К. Мининым» самого себя, благословляющего двух сыновей-юношей, отправляющихся на войну с Наполеоном.

Вероятно, еще в 1812 г., во время своего пребывания в Москве по случаю открытия памятника Екатерине II, Мартос наметил место для монумента Минину и Пожарскому — Красную площадь, помнившую вступление полков Второго ополчения во главе с Мининым и Пожарским в Кремль в октябре 1612 г.

В 1818 г. памятник был завершен и доставлен в Москву водным путем. Вопреки мнению Александра I, скульптор настоял на его размещении на Красной площади, лицом к Кремлевской стене, но ближе к зданию Торговых рядов, чтобы скульптура выделялась на фоне его главного портика. На этом месте памятник довершил общую градостроительную композицию Красной площади. Памятник не только удачно вписался в уже сложившийся ансамбль, но и был установлен с учетом его исторического и архитектурного окружения. Жест Минина был обращен на Кремль и его соборы, бывшие свидетелями подвига Второго ополчения. Пропорции и силуэт монумента были рассчитаны на то, что его основной смысл становится понятным даже издалека.

В 1930-е гг. в связи с проведением военных и иных парадов на Красной площади памятник Минину и Пожарскому был перемещен на новое место — ныне он установлен перед храмом Василия Блаженного (Покровский собор). Однако это не ослабило общего впечатления от произведения. Новое архитектурное окружение — собор XVI в. и Лобное место — даже усиливают исторические ассоциации, которые вызывает скульптура Мартоса.

Собранные на возведения московского монумента средства позволили начать работу и по установлению памятника Минину и Пожарскому в Нижнем Новгороде. Был объявлен конкурс, на котором победил проект И. П. Мартоса и архитектора А. И. Мельникова, представлявший памятник в виде обелиска с двумя барельефными портретами героев Второго ополчения. Он был установлен в 1828 г. в Нижегородском кремле напротив Успенского военного собора, построенного по проекту того же Мельникова.