Шерше ля нефть. Почему мы платим дань Америке? - Николай Стариков

Все это требует серьезных затрат, но на этом расходы производителя не заканчиваются. Ему необходимо создать систему сбыта, платить налоги. Представим себе, что китайский или малайский завод справился со всеми этими задачами и фломастеры произвел. Но находятся они на другом конце света. В Россию, Бельгию, США их еще надо доставить. Этим занимается не сам завод, а компания-посредник, закупившая его продукцию. Она тоже на фломастерах должна заработать. Посредник платит деньги транспортным фирмам или самостоятельно фрахтует суда, арендует железнодорожные контейнеры. Значит, появляются расходы, связанные с доставкой груза.

Список затрат можно продолжать дальше, однако очевидно, что каждая компания, приложившая усилия к путешествию баснословно дешевых фломастеров из Юго-Восточной Азии в Европу или Америку, хочет получить прибыль. И она ее получает, иначе поток дешевого хлама исчез бы из наших магазинов. Раз товары по бросовым ценам там лежат, значит, экономическое колесо крутится, и все его спицы смазываются денежными знаками. Свою прибыль в восьмирублевые фломастеры и десятирублевые свечи закладывает посредник, перевозчик, новый посредник. Ведь не каждый ги-пермаркет напрямую из Китаяполучает товар, чаще всего местный оптовик продает большой ассортимент «хлама» крупным сетям и магазинам. Свою малую долю от торгового процесса получает и российская казна: фломастеры проходят таможенную процедуру, платится пошлина. И наконец, на последнем этапе свою наценку накручивает на их стоимость тот магазин, при посещении которого вы совершаете покупку: вы кладете пачку фломастеров в свою корзину и платите на кассе восемь рублей.

За сколько же этот товар можно купить на заводе-производителе, если в конце сложной и длинной цепочки он стоит сущие копейки ?!

За счет чего получающий свою прибыль завод в Китае может продавать фломастеры по 1-2 рубля? Почему завод в России такой цены выдержать не может? Потому что у нас холоднее и идут расходы на отопление помещений. Все правильно, но даже если перенести завод в солнечную Италию, это ситуацию не изменит. Нет почему-то у нас итальянских бросовых товаров, отсутствуют греческие и испанские. Зато полно вьетнамских, тайванских, малазийских. Значит, дело отнюдь не в отоплении помещений, не в чистом небе и круглогодичном солнце.

Так что же является главным конкурентным преимуществом произведенных в Китае, Вьетнаме товаров? Дешевизна углеводородов? Нет, не стоимость нефти играет ключевую роль. Заметьте, что массовое производство невероятно дешевых товаров развивается не там, где есть свои нефтяные скважины. Не Венесуэла и не Саудовская Аравия, богатые углеводородами, штампуют миллионы шапочек для европейских дедов морозов, а Вьетнам и Китай. Почему именно там стоят фабрики, обеспечивающие всех дешевыми товарами? Нас всегда учили, что выбор места расположения предприятия обусловливается множеством факторов. Первый из них – близость к рынку сбыта. В нашем случае он несущественен, ведь завалены хламом прилавки всего мира. Второй фактор – близость к источникам сырья. Как мы видим в случае с фломастерами и свечами, он также не играет роли. Заводы ставят далеко от энергоресурсов, которые в сегодняшней ситуации очень и очень дороги. И, наконец, третий фактор – близость к человеческим ресурсам, к дешевой рабочей силе.

Вот теперь мы, кажется, попали в точку. На чем может сэкономить производитель, если его рынок сбыта – весь мир, а сырье и топливо дороги повсеместно? На заработной плате и только на ней. На инфраструктуре, йа квартирах для рабочих, на бесплатных обедах, на медицинском обслуживании, на детских садах и яслях. Экономить можно только на людях. Китайские и малазийские товары дешевле европейских и даже российских, потому что китаец и малаец пойдет работать за зарплату, на которую не согласится итальянец или грек. Теперь даже и россиянин на такую работу не пойдет. Если европейцев можно заподозрить в некой избалованности и приятной привычке к высокому доходу, то уж наши соотечественники – аскеты по определению. Отчего же нет российских фломастеров на прилавках российских же магазинов? Почему не может житель Рязани прожить на зарплату жителя такого же города в поднебесной?Жителю Азии не нужна шуба, зимние ботинки и теплая зимняя шапка. Он может питаться не так калорийно, как житель нашего крайнего Севера. Эти аргументы приводил и подробно объяснял в своей блестящей книге «Почему Россия не Америка?» Александр Паршев. Поэтому не будем повторяться и попробуем подойти к проблеме с другого конца.

При каких условиях человек может позволить себе работать за гроши?

Работать за гроши человек сможет только в том случае, если на получаемые деньги сможет накормить себя и свою семью; если вокруг никто не предложит ему ничего лучшего.

Термин «накормить семью» меняет свое значение в зависимости от ситуации в стране. В буквальном смысле, «за еду» люди работают в самом крайнем случае, когда речь идет об элементарном выживании, как правило, после или во время войн и катаклизмов. Чуть ситуация улучшается, как на получаемые «гроши» работнику хочется удовлетворить и другие свои потребности. Чем лучше ситуация в стране, тем больше потребностей хочет удовлетворять каждый ее гражданин путем продажи своей рабочей силы. Тем больше непродовольственного смысла вкладывается в термин «прокормить семью». Сейчас в Европе зарплата должна позволять снять приличное жилье и купить автомобиль. В России планка стоит не так высоко, но одной «едой», как в 90-е годы, на работу никого не заманишь.

Иными словами, за малые деньги люди будут работать только тогда, когда и за эту сумму можно будет удовлетворить свои основные потребности и чувствовать себя полноценным членом общества. Отсюда напрашивается любопытный вывод: если зарплаты будет хватать только на набедренную повязку, человек, ее заработавший, будет чувствовать себя комфортно, только если все кругом будут носить такие же набедренные повязки. Если вашего дохода хватит на глиняную хижину с пальмовыми листьями на крыше – кругом должны стоять такие же убогие жилища.

Уровень оплаты труда определяется не столько личными качествами работника, сколько общим уровнем цен, уровнем жизни в данной стране или местности. Следовательно, чтобы экономить средства на оплате рабочих, необходимо поддерживать на низком уровне общий уровень оплаты труда в стране, где стоит или будет строиться ваш заводик по производству фломастеров. Вот тут-то и начинается самое интересное. Просто мало платить работникам одного завода нельзя – никто на него работать не пойдет. Надо платить мало всему населению страны (или почти всему). Работать за $10 в месяц невозможно, если столько стоит один раз пообедать, но вполне возможно, если за эту сумму можно прокормить семью из пяти-шести человек. А ведь человек не только ест и пьет. Следовательно, чтобы человеку платить копейки, все кругом этого человека должно стоить копейки. Один американский доллар должен быть в такой стране купюрой огромной покупательной способности, $100 – целым состоянием.

Как добиться того, чтобы все в какой-либо стране стоило баснословно дешево? Задерживать ее развитие, не давать расти экономике, душить любые попытки прорыва вперед. Вколачивать страну, где расположились фломастерные заводики в средневековье, не давать ей новых технологий, не развивать ее. Именно такая ситуация была в нашей стране сразу после начала деятельности младо-рефоматоров. Приватизировав нефтяные скважины, эти ребята буквально за считанные месяцы добились полного прекращения поступления денег в российский бюджет. И квартира в Петербурге стала стоить тысячу долларов, а месячная стипендия студента равнялась $4. За десять «зеленых» можно уже было снять комнату, на пятьдесят баксов безбедно жить месяц целой семье. Только у нас этот страшный период продлился недолго, а в странах, где строятся заводики по производству фломастеров, так должно быть всегда. Или очень-очень долго. Иначе не будут лежать на прилавках западных супермаркетов футболки за 2-3 доллара...