Поединщик-2. Отмеченный молнией - Роман Владимирович

деле, – последнюю фразу Магат произнес с обидой в голосе.

Риордан понял, что этот упрек справедлив в полной мере. Пока он прохлаждался в Охарде и выслушивал потоки лести в свой адрес, агенты рисковали жизнью. В деле, порученном ему лично.

– В общем, этот Войтан съехал со своей квартиры, – продолжал Магат. – Сразу после того, как понял, что ему сели на хвост.

– Он скрылся? Его не сумели выследить?

– Этого и не потребовалось, – терпеливо пояснил старший агент. – Поскольку он оставил записку своему арендодателю. Дескать, с вечера завтрашнего дня его можно будет найти в доме номер восемнадцать по Пчелиной улице. Занятно, так ведь господин Риордан? Человек совершает нападение на агента тайной полиции, что само по себе чревато гибелью при задержании, но спокойно пишет, где его можно будет разыскать. Я вот думаю, господин Риордан, кому же предназначалась эта записка и почему завтра, скажем, а не через пару дней?

– Мне, – с кривой улыбкой ответил Риордан. – И никому другому. А завтра потому, что именно завтра начинаются бои на Парапете Доблести. Это более, чем прозрачный намек. Это вызов.

* * *

После разговора с Магатом он с желваками на скулах отмахал полгорода до городского госпиталя, чтобы повидаться со своим раненым помощником. Вечером на улицах было особенно многолюдно. Некоторые прохожие узнавали его, но стоило им заглянуть в его лицо, как улыбки тут же сползали с их губ, и люди просто сторонились с его пути. Вокруг Риордана словно клубился сгусток его боевой ярости, и люди инстинктивно чувствовали исходящую от него опасность.

Два переулка перед госпиталем были забиты разномастными бричками, на которых свозили жертв первых праздничных дней. Всеобщее веселье начало брать свою обычную дань с разгульного народа: кто-то упал лицом на пылающий очаг, кого-то угостили крепкими тумаками, кто-то просто не рассчитал силы за столом и допился до мертвецкого состояния.

Палата Сирсонура находилась на третьем этаже длинного прямоугольного здания. По стенам в коридорах были расставлены временные лежаки, на которых валялись без чувств, возились и стонали многочисленные пострадавшие.

В палате, куда определили Сирсонура так же не было ни единого свободного места. Риордан взглянул на агента и невольно прикусил губу. Лицо Сирсонура было ровного серого цвета, а губы чуть окрасила синева.

– Крови потерял много, – пояснил Риордану санитар, который проводил его к раненому полицейскому. – Но выкарабкается. Сейчас вне опасности. Только говорить ему нельзя.

Все горло Сирсонура было затянуто плотной повязкой, из которой торчала тонкая деревянная трубка.

– Доктор ввел в рану канюлю, чтобы облегчить дыхание, – пояснил санитар. – Зашьем позже, когда все затянется. Я вам еще нужен, господин Риордан? Сами видите, что у нас сегодня творится.

– Можешь идти. Благодарю за содействие, – Риордан выдал санитару десяток серебряных рейсов и опустился на корточки перед агентом. – Ну, как ты дружище?

Сирсонур находился в полудреме, но как услышал голос своего начальника, его глаза прояснились, а лицо искривилось в страдальческой улыбке. Он тут же указал пальцем на прикроватную тумбочку, на которой лежало несколько пергаментных листов и карандаш.

– Ты хочешь, чтобы я что-то написал? Нет? Сам будешь писать? А тебе удобно? Мне держать листок? Понял.

Сирсонур развернулся на бок и начертал на пергаменте, который удерживал для него Риордан несколько слов. Личный секретарь визира прочитал написанное вслух.

– Это бы серп, – лицо Риордана прояснилось через секунду обдумывания. – Он ранил тебя серпом? Ты уверен?

Сирсонур чуть заметно кивнул.

– Так вот откуда эти круговые порезы у жертв! – Воскликнул Риордан. – Серп! Конечно же! Как мы не догадались? Серп, – повторил он с упреком, который адресовал самому себе.

Карандаш Сирсонура уже выводил новые буквы.

– Не хотел убивать., – вновь прочитал Риордан. – Что это значит? Ты считаешь, что он намеренно не стал тебя приканчивать?

Движением головы Сирсонур подтвердил правильность его догадки. Риордан легонько похлопал ладонью агента по скрытому одеялом тощему плечу.

– Я все понимаю, дружище. Ты был посланием. Живым посланием. Ладно, оставь все мысли и тревоги. Просто выздоравливай. Завтра я пришлю тебе лучшей еды и фруктов. Знаю, что тебе ничего нельзя. Из них сделают бульон, я позабочусь. Восстанавливай силы. Ты превосходно справился с расследованием.

Бледное лицо Сирсонура стало похоже на единый вопросительный знак.

– Тебя интересует, что будет дальше? Не волнуйся. Дальше пришла моя очередь.

Риордан еще раз потрепал товарища по плечу.

– Я тебя еще навещу.

Внизу он снова разыскал уже знакомого санитара. Еще десяток серебряных монет сменило хозяина.

– Я хочу, чтобы моему человеку оказывали надлежащее внимание. Всякие там утки, повязки и прочее. Отвечаешь передо мной головой. Договорились?

Глава 12. Война профессионалов

Утром, в половине седьмого Риордан уже топтался на Ярмарочном поле. Судя по тому, что творилось вокруг масса людей не сомкнула глаз этой ночью. И это были даже не десятки тысяч гостей Овергора, а сотни тех, кто обеспечивал грандиозность праздника. Рой незаметных, как муравьи, тружеников, подчистую вымел хлам, который скопился тут за неделю гуляний и приготовил Ярмарочное поле к главному событию войны. Повсюду были воткнуты флагштоки, на которых реяли штандарты обеих воюющих сторон, а саму землю расчертили по зрительским секторам. Между секторами деревянными кольями обозначили проходы. Несколько проходов было такой ширины, что в них смогли бы разминуться две телеги.

Примерно шагов за пятьсот до Парапета первая линия стражи рассекала людской поток. Представителей Фоллса вежливо просили занять места южнее ристалища, а зрителям со стороны Овергора отвели пространство к северу от Парапета.

Здесь же у гостей отбирали оружие и все, что могло послужить оружием. Изъятое колющее и режущее барахло сваливали в несколько палаток, которые разбили тут же. Палатки были