Полет гарпии - Робин Хобб

– Мой фургон!.. – прозвучало в ответ. Она приподнялась и встала, слыша, как копошится позади Вандиен. Последние клочья черного тумана улетали с дороги, возвращаясь на свое место. Ки, не раздумывая, шагнула туда, где не так давно громоздилась стена тьмы. Ей пришлось соступить вниз с довольно заметного порожка: мрак уничтожил весь снег и лед на дороге, оставив голый камень, гладкий и плоский.

…Ки довелось однажды видеть фургон ромни, загремевший вниз с горной дороги, размоченной предательской оттепелью. В тот раз она немало дивилась толстым деревянным брусьям, переломанным, словно лучинки, и громадным коням, которых раскидало в разные стороны, словно котят. Кузов же их фургона превратился в пригоршни яркого мусора, высыпанные на горный склон, точно обрывки разноцветной бумаги… Но и там она не видела дерева, сплющенного до такой степени, что, как только она взяла его в руки, волокно стало отделяться от волокна. Ее фургон был раздавлен и размазан по камню дороги, словно пестрое насекомое, прихлопнутое на оконном стекле.

Тут и там попадались обломки, которые ее разум не желал признавать: жалкая головка деревянной лошадки, почему-то сохранившаяся, в отличие от тела, нетронутой; тряпочка, бывшая некогда занавеской; плоский медный кружок, судя во всему ее походный котелок; солома, превратившаяся в труху; яркий цветочек, нарисованный на непонятно как уцелевшей доске…

Ки не закричала. Она вообще не произнесла ни слова. Вандиен подошел к ней, шаркая сапогами по камню. Он взял ее за плечо и хотел увести прочь, но Ки стряхнула его руку. На ее лице жили только глаза, обшаривавшие обломки фургона, обломки всей ее жизни. Потом ее стало трясти и трясло все сильнее, Вандиен испугался, как бы с ней не случился припадок. Он смотрел, как она, содрогаясь, медленно ходила туда и сюда и время от времени нагибалась, подбирая очередной бесценный кусочек. Прижимала его к груди и бережно несла несколько шагов, потом роняла и наклонялась за следующим. Предметы выглядели случайными: обрывок кожи, ручка от кружки, яркая тряпочка… Она поднимала и выбрасывала одно за другим. Она бесцельно бродила среди руин, не замечая холода, от которого на руках уже расцветали красные и белые пятна… Наконец у нее из рук выпал крохотный меховой сапожок. Ки посмотрела на него, и ее перестало трясти.

– Скоро станет темно. Хватит попусту разбазаривать время, – произнесла она таким тоном, как будто это Вандиен задерживал ее здесь. Решительным шагом пересекла она каменную площадку и влезла на снежно-ледяной порожек.

– Скоро стемнеет!.. – окликнула она Вандиена.

Она попыталась схватить Сигурда под уздцы, но конь игриво увернулся. Ки строго огрела его по плечу и сделала еще одну попытку, на сей раз удачную. Могучая, в серых яблоках спина возвышалась над ней, как гора.

– Подсадить? – подойдя сзади, спросил Вандиен.

– И как, интересно, ты сам после этого полезешь на Сигмунда? – ворчливо осведомилась Ки. – Судя по твоему виду, досталось тебе покрепче, чем мне…

– Ки, – сказал он. – Знаешь, Ки… Я сожалею о том, что произошло.

– В самом деле? – отозвалась она. – Что ж, завидую. Хотела бы я тоже чувствовать по этому поводу… хоть что-нибудь…

Тут Вандиен попросту взял ее за ногу и забросил Сигурду на спину. Оказавшись наверху, Ки изловила Сигмунда и подвела кроткого мерина к краю ледяного горба, на котором уже стоял Вандиен. Вандиен попытался перебраться на коня, едва не свалился вниз головой по ту сторону, но все-таки удержался и сел. Вместе они направили тяжеловозов обратно за поворот и потом вниз по дороге, туда, где осталась их стоянка. Ветер дул им в лицо, жаля ледяными кристаллами. Ки засунула окоченевшие руки под себя, в конскую шерсть, и предоставила Сигурду идти, куда поведет его чутье.

Темнота между тем сгущалась, и они, скорее всего, так и не разыскали бы занесенных снегом пожитков, если бы не труп гарпии. Он еще торчал наружу из сугроба, поскольку был слишком угловат и велик, чтобы его успело замести так скоро. Ки придержала Сигурда, без капли жалости разглядывая изуродованные шрамами черты, крылатое тело калеки. Другое дело, что до нее впервые как следует дошло, насколько сильно изувечил его огонь. Вся грудь была одним сплошным рубцом, а кисти передних лап навеки скрючились в кулаки.

– Что вообще поддерживало его?.. – подумала она вслух.

– Ненависть, – отозвался из темноты Вандиен. – Ну а тебя что будет поддерживать? Теперь, когда его больше нет?..

Ки довольно долго молчала, прислушиваясь к тишине ночи, которую нарушал только шорох ветра, пофыркивание переминавшегося коня да еще дыхание Вандиена. Действительно, что ей осталось?.. У нее не было мужа и детей, о которых следовало бы заботиться. Не было гарпии над головой, которой надо было бояться. Не было ни друзей, чтобы к ним вернуться, ни фургона – молчаливого святилища ее горя. Ки почувствовала себя пустой, абсолютно пустой. Вся ее жизнь, в одночасье обернувшаяся прахом, как будто заново утекла между пальцев. Мусор, раскиданный по дороге…

Она поднесла руку к маленькому бугорку, по-прежнему топорщившемуся под рубашкой, и сказала:

– Мне нужно еще доставить мой груз.

Вандиен тихо и невесело засмеялся:

– Я-то все гадал, когда же, наконец, тебя осенит!.. Воображаю, как изумится заказчик, когда получит его. Сообразишь запастись оружием, когда пойдешь к нему?

Ки изумленно уставилась на него:

– Оружием?..

Вандиен покачал головой:

– О, святая доверчивость!.. Да неужели ты все еще думаешь, будто судьба сама по себе, без чьей-либо помощи, догадалась дать гарпии еще один шанс с тобою разделаться?.. Вот прямо так взяла и отправила тебя через Богами забытый и людьми заброшенный перевал с пригоршней побрякушек в качестве груза?.. Прямо гарпии в лапы…

Глаза Ки блеснули в сумерках так, что Вандиен слегка отшатнулся.

– Поосторожней, когда говоришь со мной о Ризусе! – предупредила она. – Я много лет с ним сотрудничаю. Я знаю его как облупленного!

– Пусть так. Зато я знаю толк в драгоценных камнях, – с полным спокойствием возразил Вандиен. – Одно время мне приходилось с ними возиться, так что действительно дорогой от никчемного я уж как-нибудь отличу. Те, что лежат в твоем мешочке, гроша ломаного не стоят. Два из них – с изъяном, один – из рук вон скверно огранен, а остальные два – просто дешевка. Ради которой ни в коем случае не стоило гнать возчика и фургон мимо Сестер!

Ки уперлась:

– Он заплатил мне очень щедрый аванс…

– …И уж верно, мог себе это позволить, если ему самому кто-нибудь очень хорошо заплатил. И так ли уж велика растрата, если предположить, что он вовсе не предполагал выплачивать оставшуюся половину? А?..

И червячок сомнения зашевелился в душе Ки. Быстро перебрав в уме все свои прежние сделки с Ризусом, она без труда припомнила множество разногласий и мелких обид. Ну да, жульничества в этих сделках не бывало. С ее точки зрения. Цена, о которой они договаривались, всегда бывала уплачена. Теперь она видела, что представляли собой их отношения с точки зрения Ризуса. Ему ни разу не удалось обмишулить ее и нажиться с ее помощью, – а именно такие сделки он и любил заключать больше всего! Уж верно, эта мысль мешала спать человеку вроде него!.. Ки так и поникла в седле. Остался ли в этом мире хоть кто-то, от кого не надо было ждать предательства и подвоха?..