Скрижаль альтера - Александра Лисина

— Ты знаешь, как я волновалась?! — негодующе присоединился к отцовскому еще один голос. Мамин. — Бессовестная! Бросила нас! Заставила сходить с ума от беспокойства!

— Эгоистка проклятая! Ты хоть представляешь, каково нам?!

— Вот погоди: вернешься, и мы с тобой по-другому поговорим!

Я от неожиданности так опешила, что аж запнулась и растерялась окончательно. Что за шутки? У меня на редкость спокойные родители! Мудрые, понимающие, терпеливые. И я их очень люблю, поэтому перед уходом специально им позвонила и предупредила, что срочно уеду. Но даже если они догадались, что дело нечисто, даже если заволновались из-за моего долгого отсутствия и упорно молчащего телефона, то папа сроду на меня голос не повышал. А чтобы мамуля вдруг начала сыпать обвинениями, не разобравшись что к чему…

— Не слушай, — негромко посоветовал идущий впереди Рэйв. — И старайся туда не смотреть. Это просто морок.

— Ты тоже это слышишь?

— У меня свои демоны, — качнул головой альтер. — Но я представляю, что ты сейчас слышишь, и должен предупредить, что это только начало. Иди дальше. Физический вред здесь тебе никто причинить не способен.

После этого я немного успокоилась и, стараясь не прислушиваться к чужим крикам, двинулась следом за Рэйвом, хотя, стоило признать, это было нелегко. «Мамин» голос очень быстро сорвался на противный визг. «Папа», не удовлетворившись обычной руганью, начал использовать нецензурную брань. Все это было неприятно. Обвинения, пусть и имели под собой некоторое основание, выглядели надуманными. Тем более что отсутствовала я не слишком долго, а после возвращения все равно планировала им все рассказать.

Через некоторое время голоса родителей затихли, но вместо них появились другие. Правда, на этот раз я была готова услышать о себе массу нелицеприятного, поэтому уже не удивилась, обнаружив, что из тумана меня окликают старые подруги, знакомые, дальние родственники, нынешние друзья… и все они были мной недовольны. Оказывается, кому-то я забыла отдать денежный долг в невероятно крупной сумме аж в сто несчастных рублей. За это меня обругали на чем свет стоит и даже прокляли как злостную неплательщицу. Кто-то был недоволен тем, что я когда-то была с ним резка. Что-то не так сделала или сказала. Причем по мере того как мы шли, голосов становилось все больше. Они кричали все громче. Претензии ко мне становились все нелепее. А среди голосов стали появляться совершенно незнакомые. И все они ругались, кричали, обвиняли… причем, самыми безобидными эпитетами были регулярно повторяющиеся «тряпка», «трусиха» и «дура».

Мило, правда?

Дело дошло до того, что какой-то мужик припомнил, как я наступила ему в троллейбусе на ногу. Еще одна тетка сообщила, что я, гадина такая, три года назад толкнула ее в магазине и даже не извинилась. Затем кто-то ровным и сухим тоном заявил, что я задолжала банку миллион долларов, и в счет долга они теперь отбирают мою квартиру, машину, компьютер и даже старые сковородки…

Ну не идиоты, а?

Кредитов на такую сумму я сроду не брала. Машину отродясь не водила. А сковородки сама им подарю. С доплатой. Лишь бы отстали и не бубнили над самым ухом.

Довольно скоро звучащие отовсюду голоса слились в сплошную какофонию, в которой отличить отдельные претензии стало невозможно, и я просто-напросто перестала обращать на них внимание. Подумаешь, орут? Ну и пусть орут себе дальше. Большая часть того, что я слышала, являлась ложью, остальное было сильно преувеличено, а что-то вообще искажено до неузнаваемости и вызывало лишь смех, а не раздражение.

Наконец, шагов через тридцать орать и визжать на меня перестали, а в коридоре наступила блаженная тишина. Затем и туман начал потихоньку рассеиваться, так что я даже воспрянула духом. Но, как вскоре выяснилось, обрадовалась я рано, потому что туман, который мне так не нравился, скрывал за собой много того, чего лично мне не хотелось бы видеть. И когда он исчез, а с двух сторон от ковровой дорожки проступило огромное, мрачное и смачно булькающее болото, я пожалела, что вообще его увидела.

— Помогите! — вдруг раздался из-за вонючей кочки отчаянный детский крик.

Я вздрогнула и остановилась.

— Помогите! Пожалуйста!

— Инга! — замедлившийся из-за моего маневра альтер на мгновение обернулся и, дернув за рукав, потянул вперед. — Идем дальше. Нам нельзя останавливаться.

— Но там же человек тонет!

— Идем, — сжал челюсти альтер. — Это всего лишь морок.

Я бросила быстрый взгляд на болото, увидела там торчащую из-за кочки детскую шапочку с большим красным помпоном, отчаянно махающую детскую руку, и с сомнением посмотрела на крепко держащего меня мужчину.

— Ты в этом уверен?

— Я в первый раз именно на этом и попался. Идем, — настойчиво повторил он. — Кого бы там ни увидела и кто бы о чем тебя ни попросил, не реагируй. Иногда жалость хуже сочувствия. И порой нам не следует вмешиваться в то, во что мы вмешиваться не должны.

Я еще раз покосилась на тонущего ребенка и неохотно отвернулась.

— Если человеку плохо, ему надо помочь. Жестоко испытывать нас на прочность таким образом! А там ребенок в болоте тонет!

— Твоя доброта однажды может тебя погубить, — качнул головой альтер.

— Но она же может спасти кому-нибудь жизнь!

— Это может быть смертельно опасно.

— Ну и что? Жизнь все равно дороже!

— Помогите… — словно услышав меня, прошептал из болота невидимый ребенок.

Я непроизвольно дернулась в ту сторону. Ну не могу я пройти мимо погибающего малыша! Но в этот момент Рэйв снова цапнул меня за руку, притянул к себе, а затем, глядя в глаза, произнес:

— А твоя жизнь дорого ценится? Что бы ты сказала, если бы знала, что это не ребенок, а прожорливый болотный монстр, который обитает в мире под названием Кхунг-Рохх и заманивает добычу, прикидываясь тонущим человеком? Он умеет имитировать голоса детей, женщин… а под водой прячет щупальца, длина которых достигает полутора десятков метров. Тогда ты бы тоже полезла в воду?

Я пугливо покосилась на болото.

— А это действительно монстр?

— Сама подумай: что-то долго тонет твой ребенок. Не находишь? Он еще бьется в воде? Кричит? Ты его видишь?

— Д-да.

— И до сих пор думаешь, что попавший в трясину малыш способен так долго сопротивляться? А тебе не приходило в голову поинтересоваться, как он вообще там оказался? Один? Без родителей? В самом центре вонючей трясины?

Вот тогда меня проняло, и я перестала вырываться.

— Прости. Я действительно не подумала.

— Помогать людям нужно, ты совершенно права, — неожиданно смягчился альтер, и железные пальцы на моем локте разжались. — Нельзя проходить мимо чужой беды, даже если она кажется слишком серьезной. Но прежде, чем сунуться туда очертя голову, стоит для начала осмотреться. И вспомнить, что рядом с тобой есть и другие люди. Те, кому небезразлична ты. Те, кто может погибнуть лишь оттого, что тебя не станет. Твои собственные дети. Ставшие немощными родители. Твои друзья, любимые… те, кому ты бесконечно дорога и кто готов пожертвовать жизнью ради того, чтобы уберечь тебя от беды. К тому же, вокруг слишком много тех, кто готов наживаться на нашем горе и умении сочувствовать. Кто использует наши слабости, чтобы добиться своих собственных целей. Тех, кто ради забавы способен поранить, искалечить, убить… и тех, кто охотится за нашими эмоциями, пожирая их вместо деликатесов. Поэтому помогай другим, Инга. Делай что считаешь нужным. Но делай это благоразумно и думай, пожалуйста, о последствиях.