Академический дефектив - Кристина Юраш

Я смотрела с нежностью в голубые глаза, чувствуя застывшую на мне руку.

— Знаешь, — сглотнула я, вспоминая свою работу. — Если однажды ты не придешь на помощь, если однажды ты бросишь меня на произвол судьбы, если однажды я пойму, что помощи ждать неоткуда, то я все пойму… Мне пора. Верни меня в Академию.

Рука бессильно опустилась, отпуская меня, а я отвернулась, чувствуя, как меня переносит в мрачную комнату Академии. Отдернув штору, я уселась на подоконник, обнимая колени и глядя с улыбкой в закат, возвещающий начало новой учебной ночи. Спать почему-то не хотелось, а я щурилась на алую полосу, чувствуя на сердце странную легкость.

Не знаю, сколько я просидела, любуясь, как выступают веснушками на ясном небе сверкающие звезды. Рядом уже стоял бокал с кровью, который мне принесли на завтрак, а на крышке гроба лежало платье.

— Вас вызывают к куратору! — послышался голос за дверью, а я случайно толкнула бокал, видя, как кровь разливается по полу.

Дверь кабинета открылась, а на меня смотрели глаза Андреса и ждал неуютный стул.

— Эльжбетта, — строго начал он, а я смотрела на убогенькое убранство кабинета. — Мне донесли, что вас не было в комнате всю ночь. Когда вам принесли ужин, вас в комнате не было. Окно было открыто. Я так понимаю, что вы не послушались меня, и отправились гулять. Вы сами понимаете, какому риску вы себя подвергаете? Вы сами меня спрашивали о погибших ученицах, я вам все объяснил, и тут что? Вы решили нарушить правила безопасности? А если бы вас застал рассвет? Вам не стыдно?

— Простите, я больше не буду, — опустила я голову, думая о том, если что-то случится, придет ли демон. — Обещаю!

— На первый раз ограничимся устным предупреждением! Вы готовы? Конкурс начнется через два часа, — слышался голос куратора, пока я смотрела на свои руки и поглаживая подушечки пальцев. Сколько же боли. Я бы не вынесла. Я бы не выдержала. А принц живет с этой болью. Носит ее в себе. Там столько боли, что для меня просто не осталось места.

— Вы читали книгу, которую я вам дал? — спросил Андрес, а я подняла голову, усердно закивав. У меня такие клыки, что я готова разгрызть любой гранит науки! — Внимательно читали?

— Да! — произнесла я, хотя даже не открывала ее. — От корки до корки!

— Тогда можете идти, — дали мне вольную, а я отправилась одеваться. Без зеркала было сложновато, но я поправила лифчик, натягивая поверх него вечернее платье, россыпью звезд сверкающее под лунным светом. Мягкие туфли, чуть-чуть жали, но не смертельно. Дрожащей рукой я коснулась медальона, гладя холодный и молчаливый камень.

Я шла в сторону зала, а студенты с восхищением и аплодисментами провожали меня. Пока зрители рассаживались по местам, я и пять других красавиц в роскошных платьях стояли вдоль стены.

— Мы рады приветствовать вас на конкурсе «Мисс Бессмертие», — послышалось со стороны занавеса, за который зацепилась летучая мышь. — Слово предоставляется нашему бессменному ректору!

На бреющем полете, неловко маша крыльями и один раз чуть не врезавшись в колонну, над голова студентов пролетел ректора. А лучше бы учебный год. Мне казалось, что конкурсы проводятся только потому, что старенькому… и… эм… уже одноглазому ректору не с кем поговорить. Одноглазый нетопырь, распинался скрипучим голосом, но его мало кто слушал, поглядывая на нас. Рядом со мной стояла светловолосая красавица с буклями в зеленом платье, а я мысленно радовалась, что не забыла свой парик в Министерстве.

Олимпиада для средних полушарий началась с того, что нас вызвали под унылый клавесин, который пытала вампирша в черном, закусив от усердия губу. Если сейчас будет петь хор оборотней, то я отпрошусь покрасить губки, а потом меня еще два столетия будут искать по замку.

— Агнесса, Эльжбетта, Виктория, Лючия, Стефана и Мира — представили нас, пока я улыбалась, беря пример с других участниц олимпиады. — Думаю, что наше жюри уже рассыпалось прахом при виде такой красоты!

В выражении «такой красоты» ко мне относится только слово «такой». Зал взорвался аплодисментами и свистом! Оборотни мужского пола подскакивали, а их кураторы бросились к ним, пытаясь усадить на место.

— Я запечатлися! — слышался крик, а я резко стала невменяемой женщиной, умоляющей, чтобы не в меня!

— Тише, дамы и господа, — продолжил ведущий, а занавес за нашими спинами зашуршал. — Первое испытание. Наши красавицы должны рассказать, что для них значит родиться вампиром.

Я терпеливо стояла, нервно поглаживая камень на шее и чувствуя его молчаливый холод, пока на сцене открылся филиал анонимных зельеголиков. Платья шуршали, а я внимательно следила за молчаливым жюри, новогодней гирляндой нетопырей развешенных по боковой занавеске.

— Эльжбетта! — оторвали меня от моих тревожных мыслей, которые не давали мне покоя. — Ваша очередь.

Я пошуршала в сторону края сцены, одарив всех приторной клыкастой улыбкой.

— Быть вампиром для меня это прежде всего сохранение традиций нашего древнего народа!

— начала я, вспоминая все публичные выступления в Академии. Через минуту я уже орала, что нам должно быть стыдно стыдиться своей сущности.

— Мне стыдно за то, что вы не помните наших хищных традиций! — кричала я, обводя взглядом всех присутствующих. — Я хочу увлечь вас в аналы. Иногда даже истории. С тех самых времен, когда по земле бегали ночью наши саблезубые предки, впиваясь в горло мамонта, а следом и охотников, мы утратили все.

Мне показалось, что после этих слов кто-то из жюри случайно отвалился от занавески. Краем глаза я видела, как летучий мышь снова карабкается наверх.

— И вот они, саблезубые, смотрят на нас оттуда и сожалеют, что однажды предались инстинкту размножения! Повелись, так сказать, на зов дикой природы! И теперь им стыдно за нас!

Я городила такую чепуху, но мне было все равно. Где-то бьется сердце, несущее в себе столько боли. На одной чаще весов эта боль, а на другой моя жизнь. И мне почему-то кажется, что выбор очевиден. «Ага, я с этой болью уже давно знаком, а тебя в первый раз вижу!», — сокрушался внутренний голос, а у меня защипало в глазах.

— Простите, — выдавила из себя я, вытирая скатившуюся слезу и потеряв нить столь пламенного монолога. — Я просто хочу сказать… Если не можете смириться с прошлым, если не знаете, как жить в будущем. Живите настоящим.

Мне хлопали, собственно так же как и всем, а жюри сползлось в кучку совещаться. Поскольку я стояла неподалеку от занавески, мне было немного слышно.

Пока ведущий расхваливал нас на все лады, а усердная клавесинщица играла что — то мрачное и очень тяжелое, до меня долетел шелест. Жюри почему-то молчало, а по стене ползла черная тень, накрывая их.

— Мира, — послышался странный и страшный шепот, а клавесин умолк под вялые хлопки.

— Мы посовещались. О, поверьте, мы очень долго совещались. И даже спорили. Все участницы хороши, — произнес голос со стороны жюри. — Но Мира нас покидает. Мы вручаем ей ленту «Мисс Грация». Она заслужила! И, конечно же, ценный приз! Сосуд для крови!