Заря в Академии Крови - Елена Кароль

— Ну что, пупсик… будем есть кашку?

О, этот ответный взгляд, согревший мое растоптанное самолюбие!

— Пупсик? — Он смог обрести дар речи и переспросить лишь тогда, когда я устроила поднос на столе и, подвинув стул ближе, взяла тарелку в руку и зачерпнула первую ложку каши.

— Не нравится, зайчонок? Хорошо, будешь масиком. Открой ротик, мой нюнечка, не будь букой. Наш строгий дядя Аррисш велел тебя покормить, и я не вправе его ослушаться. А будешь упрямиться, я ему пожалуюсь, и он сделает тебе а-та-та.

— Зоря-а-а…

— Да, кукусичек?

— Не надо.

— Надо, масик, надо. Открывай ротик.

— Перестань.

— А-а-ам! — Уловив момент, когда он открыл рот, чтобы попытаться меня вразумить, я удачно сунула ему полную ложку каши и сама причмокнула от удовольствия. — Ай молодец, карапузичек! Кушэй-ку-у-ушай, поправляйся.

— Ну что ты как маленькая… — Прожевав и сумев увернуться от второй ложки, Закыр весь сморщился, словно от кислого. — Это ужасно.

— Да ладно? А запах аппетитный. — Поднеся тарелку к носу, я прикрыла глаза и с удовольствием втянула аромат свежесваренной каши. — Мм… божественно! Давай, не капризничай, Закырушка, а то пожалуюсь целителю. Тебе сейчас надо очень хорошо кушать… Чайку запить дать?

— Прости.

— Да-да, всенепременно. Ротик открывай. — Вторая ложка замерла у него перед носом, а затем настойчиво ткнулась в недовольно поджатые губы. — А-а-ам?

— Ты…

Есть!

— Мгнму! — Закыр попытался что-то сказать, но едва не подавился кашей.

— Правда очень вкусно?

— Зо…

И еще!

Не удержав злорадства от очередного удачного попадания ложки в рот, я удостоилась обиженного, насупленного взгляда и отчетливо скрипнувших зубов. Что такое? Неужели не нравится навязанная забота, как над ребеночком? Да ну? Ассоциаций никаких не возникает?

— И все-таки…

О да-а-а!

— Ты зря обижа…

Да-да. Зря. Зря вы меня обижаете.

— Зарина! Да послушай же меня!

— У меня идеальный слух, а тебе, масечка, нельзя волноваться. Давай еще ложечку. У-у-умничка! Чай будешь?

— Буду.

— Вот и славно. Вот и чудно. Давай ротик от кашки вытрем… отли-и-ично, вот и позавтракали. Так что ты там хотел сказать? Спасибо за заботу?

— Спасибо, — процедил шаман и ти-и-ихо-тихо скрипнул зубами.

— Пожалуйста. Тебе перевязку менять не надо? Я умею.

— Не надо.

Меня пронзили напряженным и почему-то обиженным взглядом, а затем он наклонил голову набок, словно прислушивался. Дхар! Опять?! У меня уже скоро рефлекс выработается со стойкой негативной реакцией на его прислушивания!

— Мне очень… о-о-очень не понравилось, как ты себя сейчас вела. — Заговорив так тихо, что я его едва слышала, Закыр медленно склонил голову к другому плечу. — Твоя гипертрофированная забота бесит, признаю. Но разве я такой? Почему ты не поймешь, что я за тебя переживаю? Я не хочу, чтобы тебя убили, хотя, как оказалось, даже я не могу защитить тебя на все сто процентов. Даже три духа-телохранителя в самый ответственный момент не смогли прийти на помощь. Но ведь это не повод вымещать свою злость таким откровенно… гадким способом.

— Гадким? О чем ты говоришь, бабусик? Разве не ты мечтал о том, чтобы я стала приветливой и покладистой? Заботливой и ласковой? Услужливой?

— Я хочу, чтобы ты была нормальной, а не пародией на то, что сейчас перечислила. Это не ты, это твоя обида и злость. Глупая обида. Зарина, тебе двадцать семь лет, а ответная реакция, как у девчонки. У десятилетней девчонки. Мы ведь начали говорить…

— Начали. И в процессе этого разговора я узнала о том, что мое мнение и мои желания не важны ни тебе, ни твоему деду, обманом приведшему меня сюда. Он прекрасно знал, чего я хочу. Прекрасно знал. Он сам обещал мне свободу после завершения этого дела, а фактически отобрал ее у меня еще до того, как… — Не сумев договорить, я мотнула головой.

Горько и обидно. Я верила ему. Я думала, что он меня ценит и бережет…

О да! Он ценил! Берег!

Для своего потомка, которому приспичило жениться! Тьфу!

— Зарина, это не так.

— Да неужели? А как? А ну-ка расскажи мне, каково это — принадлежать абсолютно постороннему и незнакомому мужчине не по любви, а по принуждению? Наверное, просто здорово, да?!

Меня прожгли тяжелым взглядом, но отвечать Закыр не торопился. Молчал и смотрел. Смотрел и молчал…

И лишь спустя минут десять напряженно заговорил:

— Ты мне не принадлежишь. Ты абсолютно свободна, ты не рабыня.

— Свободна? Тогда отчего я не могу выйти за дверь, которая почему-то закрыта?

— Потому что это ради твоей же безопасности. И потому что мы на задании. Ты обязана жить, чтобы выполнить задание.

Обязана…

С горечью хмыкнув, мотнула головой, а затем встала и, переставив стул к дальней стене, села там, уставившись в окно. Моя б воля — вообще ушла бы. Какая разница, как звучит запрет, если это запрет. Обязана жить, потому что мне подарили шанс на жизнь, и я обязана его отработать. Обязана жить, потому что кое-кто просил за меня своего деда. Обязана жить, потому что кое-кто не желает, чтобы его шанс умер.

Гадко…

Можно выломать дверь, можно уйти через окно, и я даже не сомневаюсь, что смогу это сделать, но это не решит проблемы. Он прав — я обязана.

Вот только я обязана четко до того момента, пока не отработаю свой контракт.

А больше я никому и ничего не обязана.

Тонкая и злая улыбка скользнула по губам, и решение оформилось окончательно. Я не вижу с его стороны понимания и желания понять, а значит, он не заслужил свой шанс. По крайней мере, не со мной уж точно.

Снова она что-то задумала. Что-то решила. Сделала выводы, причем, судя по зло поджатым губам, в корне неверные. Дхар, ну почему она не поймет, что все совсем не так?!

— Зарина…

— Да, пупсик? — Ее взгляд снова стал преувеличенно ласковым, но внутри она до сих пор кипела.

— А чем ты хотела заняться после того, как станешь свободна от обязательств перед Плетельщиком и Темным?

Вопрос удивил. Правда удивил. Неужели он может не только гнуть свою линию, но и слышать то, что говорю я? Ой не верится.

— Да так…

И замолчала, недоверчиво рассматривая его явно заинтересованное в моем ответе лицо. Сказать, не сказать…

— Как?

— Я хотела уйти. Далеко. Так далеко, чтобы рядом не было никого. Ни Плетельщика, ни Темного, ни академий, ни школ. Ни преступников, ни их магии. Только я и лес. И свобода.